Как Христос обманул дьявола

Амфилохий Иконийский. Миниатюра Минология Василия II. Фото: ru.wikipedia.org

«Удивляюсь и твоему стремлению учиться и твоему смирению, потому что поставленный учить ты хочешь учиться, особенно от меня, чуждого великой учености», – это слова святителя Василия Великого о святителе Амфилохии Иконийском, день памяти которого Православная Церковь отмечает 6 декабря.

За празднованиями в честь благоверного князя Александра Невского, приходящимися на этот же день, имя этого великого святого часто теряется. Уроженец Кесарии Каппадокийской, двоюродный брат святителя Григория Богослова, близкий друг святителя Василия Великого и ученик их обоих, святитель Амфилохий был большим аскетом, неустанным писателем и проповедником все свое епископское служение посвятивший неустанному учительству благочестию. Он также был строгим богословом и участником Второго Вселенского собора, беспощадно обличал ереси арианства и евномианства, возглавил борьбу против Македония, оставил немалое письменное наследие (не дошедшее, к сожалению, в полном объеме до нас) и потому православная традиция иногда включает его имя в число Великих Каппадокийцев.

Всех мыслей святителя Амфилохия не охватишь, некоторые из них достаточно сложны, хотя, как и все богословие, – являются неотъемлемой частью его жизни, единственной подлинной реальностью, воплощенной в слове. Потому-то хотелось бы сконцентрировать внимание на его размышлениях о спасении человечества.

Через вочеловечение Сын Божий исполняет закон вместо нарушившего закон.

На пути приобщения человека к Источнику жизни, по мнению святителя, лежит два главных препятствия:

1. грех как непослушание Божией воли и как наследственная наклонность к злу;
2. осуждение на смерть согрешивших людей, которое, что интересно, произнес Божественный Логос, т.е. именно Второе Лицо Пресвятой Троицы.

В соответствии с возникшими препятствиями Бог и спасает человека. Через вочеловечение Сын Божий исполняет закон вместо нарушившего закон. Но более того, именно тело является органом греха, посредством которого смерть властвует над человеком, поэтому-то Логос и воспринимает тело, чтоб окончательно убить в нем грех. 

«Смерть царствовала от Адама до Моисея, – как бы от лица Христа говорит св. Амфилохий, – царствовала же, имея в своей власти тело как орудие греха. Потому Я воспринял то самое тело, которое считается орудием греха, чтобы, уничтожив (лишив действенности) грех, показать человека свободным от греха».

Мысль святителя о преодолении второго препятствия еще интересней. Мы видим, что Сын Божий произносит приговор падшим прародителям, но для того, чтобы уничтожить силу собственного приговора, Он сам подвергает Себя его действию как человек и вместо человека претерпевает смерть, и только лишь после этого отменяет осуждение, как Бог его произнесший.

«Так как человек подпал приговору к смерти из-за Адама, – продолжает святитель Амфилохий, – созданного из девственной земли, – а Я был именно Тот, Кто произнес этот приговор к смерти, – невозможно было человеку освободиться от наказания, если бы Я Сам не отменил Свой приговор. Поэтому, восприняв образ человека из девственного чрева по подобию Адама, претерпеваю смерть, чтобы как Бог Я отменил приговор и как человек вместо человека воспринял смерть. Делаю это, чтобы не властью, а состраданием освободить человека... Ныне от лица Адама подчиняюсь приговору к смерти, чтобы он через Меня получил благодать воскресения».

Однако же уничтожение власти греха и отмена приговора сами по себе еще не сообщают человеку нетление.

Святитель Амфилохий подчеркивает единство Личности Спасителя и на основании этого делает вывод, что страдания плоти усваиваются Сыном Божиим. Конечно же, Божество Христа бесстрастно, а страдания и смерть испытывает Его человеческая сущность, однако в силу того, что обе природы соединены в одном Лице Искупителя жизненные проявления и той, и другой природы воспринимаются Божественным Логосом.

«Воспринятая страдает природа, восприявшая же пребывает бесстрастной. Но Бог Слово бесстрастно усвояет Себе человеческие страдания собственного храма; крест, говорю, и смерть и прочее созерцаемое в отношении к воплощению усвояет Себе Сам Бог», – подчеркивает святитель.

Однако же уничтожение власти греха и отмена приговора сами по себе еще не сообщают человеку нетление. Хотя осуждение уже и утратило свою силу, но осталась необходимость уничтожения самой смерти. Поэтому прохождение Спасителя через состояние смерти стало разрушительным для нее, она была уничтожена силой жизни: «Я попустил опять самому телу подпасть родовой смерти, чтобы жизнь овладела смертью и в самой смерти проявилось действие жизни».

К сожалению, в своей повседневной духовной жизни, мы редко задумываемся над тем, каким образом и почему именно так, а не иначе Христос нас спасает. Какие удивительные, простые, но в то же время глубокие слова: «в самой смерти проявилось действие жизни». Сколько раз мы пели Символ веры и просто чисто «механически» произносили слова «и страдавша, и погребенна. И воскресшаго в третий день по Писанием»? Сколько же бездонного смысла таится в этих, кажется вполне понятных, тезисах? Вот почему так важно обращаться к святоотеческой литературе, ведь благодаря ей сухие и привычные формулировки начинают оживать.

К сожалению, в своей повседневной духовной жизни, мы редко задумываемся над тем, каким образом и почему именно так, а не иначе Христос нас спасает.

Но давайте вернемся к размышлениям святителя Амфилохия. Смерть стала не только наказанием человека, но и орудием власти дьявола над ним. Однако же причиняя человеку смерть, уже сам дьявол становится орудием Божественного правосудия и исполнителем Божественного приговора. И здесь мы сталкиваемся еще с одним интересным моментом, ведь для того, чтоб совершить искупительный подвиг, надлежало, чтобы дьявол причинил смерть самому Богочеловеку. Поэтому в словах «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия» (Мф.26,39) святитель Амфилохий усматривает акт сокрытия Христом Своей Божественной природы ради обнаружения человеческой слабости. Эта теория обольщения дьявола была введена еще Оригеном и раскрыта св. Григорием Нисским.

«Я боюсь смерти, – говорит святитель Амфилохий от Лица Христа, – чтобы обмануть смерть. Как в пустыне, если бы Я не алкал, не приступил бы диавол. Для того же алкал, чтобы он, не думая, что Я – другой Адам, принес сети. Так и здесь произношу слова боязни, как приманку, чтобы выудить ими смерть для Себя».

В отношении этих размышлений возникает вполне логичное замечание: не является ли обман недостойным для Спасителя действием? Нужно сказать, что святитель Амфилохий напрямую таким вопросом не задается, однако же, пытается предвосхитить его. Он пишет, что обольщение дьявола стало делом справедливости, изыскивающим подходящие средства для достижения цели.

Обольщенный дьявол подвергает Христа смерти, но тление не может победить нетление и смерть не может удержать жизнь.

Дьявол соблазнил человека обманом, потому и Христос пользуется обманом в отношении к нему, но действия их кардинально отличаются, так как у Спасителя это действие благое и Он ясно предвидит его благие последствия: «Видя, что род человеческий подпал власти не принуждением, а обманом, не силой, а обольщением, Я облекаюсь в ваше тело, чтобы, уготовав из противоположных противоположное, всяким обольщением освободить человека... чтобы разрушить обманом обман, чтобы грех победить справедливостью, вместо смерти дать жизнь».

Обольщенный дьявол подвергает Христа смерти, но тление не может победить нетление и смерть не может удержать жизнь. Таким образом, Спаситель не только избавляет человека от смерти и тления, но еще и возвышает его, позволяет ему именоваться сыном Божиим и Своим братом.

«Если бы Он не родился по плоти, то ты не возродился бы духовно, – пишет святитель Амфилохий, – если бы Он не воспринял образ раба, то ты не приобрел бы славы сыноположения. Для того Небесный нисшел на землю, чтобы ты, земной, восшел на небо. Для того Христос истощил Себя, чтобы мы все прияли от Божества Его. Из Его смерти проистекло для тебя нетление. Страдание Владыки стало для раба возвышением».

В завершение нужно бы сказать, что этой небольшой публикацией хотелось бы подтолкнуть христиан к постоянному углублению в истины нашей веры. Мы не подвижники и не аскеты, мы не оставим свои дома и не уйдем в лес или пустыню для стяжания бесстрастия и созерцательной молитвы, поэтому, в определенной мере, путь Богопознания для нас лежит в области разума.

Мысли святителя Амфилохия Иконийского – это один из множества примеров удивительного неравнодушия к богословию, а точнее жизни в богословии, ведь для того, кто действительно предан Христу любое слово о Нем будет маленькой каплей хоть немного удовлетворяющей жажду постижения богооткровенных истин, для того, чтобы чуть вздохнув снова окунуться в них с головой.

Читайте также