Встреча в Аммане: повлияет ли демарш Фанара на легитимность решений Собора?

Всеправославная встреча в Иордании намечена на конец февраля 2020 года. Фото: СПЖ

Сейчас, когда стали активно появляться сообщения от той, или иной Церкви о подтверждении своего присутсвия на встрече Предстоятелей Поместных Церквей в Иордании, стало окончательно понятно – это событие состоится. Более того, уже указываются конкретные даты – 25 и (или) 26 февраля 2020 года.

Но по мере его приближения, все более очевидным становится раскол в Православии на греческую и славянскую части. По сути, мы имеем дело с организованным фанариотами демаршем, главной целью которого является борьба за «права» и «привилегии» Константинопольского патриархата. Риторика фанариотских иерархов, посвященная этому вопросу, вызывает изумление даже у людей, далеких от Церкви. Доходит до того, что некоторые архиереи заявляют, будто «Богородица на стороне патриарха Варфоломея в борьбе с РПЦ».

Отказ Албанской Церкви – неожиданность?

Угрозы, оскорбления, политическое давление и прочие «методы» воздействия привели к тому, что на данный момент известно – кроме Иерусалимского Патриарха Феофила и Антиохийского Иоанна никто из греко-язычных глав Церквей участвовать в совещании не будет. Последним, кто отказался от поездки в Иорданию стал Архиепископ Албанский Анастасий. По его мнению, «инициатива исцеления новой реальности несомненно принадлежит Вселенскому патриархату». Именно поэтому, говорит Архиепископ Анастасий, «предложение о встрече в Иордании вместо того, чтобы способствовать исцелению, усложнит ситуацию, выходящую за рамки предписанного лечения. Мы не можем участвовать в предложенном собрании».

Однако еще совсем недавно именно Архиепископ Анастасий подчеркивал, что решить «украинский вопрос» можно только сообща, на Соборе Предстоятелей.

В письме к Патриарху Кириллу владыка Анастасий пообещал, что сделает все возможное, чтобы предотвратить раскол в мировом Православии. По его словам, «подобное развитие событий стало бы болезненным ударом по доверию к Православию, чего всеми силами необходимо избежать. Как бы это ни казалось невозможным, полагаем, что все мы должны “сделать все”, чтобы вернуться к Собраниям Предстоятелей и планированию нового Великого Собора. Мы отдаем себе отчет в том, что некоторые сочтут эти предложения нереальными и в итоге неосуществимыми. И, тем не менее, я убежден, что никто не может быть реалистом, если не верит в чудо, и что невозможное человекам возможно Богу (Лк. 18. 18-27)».

Кроме того, предстоятелю Албанской Церкви принадлежат слова о том, что «время не исправляет автоматически церковные схизмы, оно их не лечит, но напротив – оно их утверждает и углубляет». Поэтому «нужно срочно найти пути преодоления церковной разнополярности», что можно сделать только применив «принцип соборности», как «единственный, который может открыть выход из существующего кризиса». Более того, по его словам, «насколько откладывается применение принципа соборности на всеправославном уровне, настолько многостороннее разделение в православном мире будет становиться во много раз опаснее».

Однако, несмотря на все эти правильные слова, от участия во Всеправославном совещании Предстоятелей в Аммане Архиепископ Анастасий отказался. Главным аргументом в этом отказе стал тот факт, что созывает его Патриарх Феофил, а не глава Фанара. Причем, мнение о том, что прерогатива созывать Соборы принадлежит исключительно Константинопольскому патриархату, глава Албанской Церкви озвучивал и раньше. На чем же основано это ошибочное мнение, повторяемое не только им, но и всеми симпатиками Фанара?

Ложные предпосылки

Учение об исключительном праве Фанара на созыв всеправославных соборов базируется на неверном понимании третьего канона II Вселенского Собора, который гласит: «Константинопольский епископ да имеет преимущество чести по Римском епископе, потому что град оный есть новый Рим».

Таким образом, Собор признал за Константинопольским епископом привилегию чести (πρεσβεία τής τιμής, prioris honoris partes), которую никто и никогда не оспаривал. Вместе с тем, данная привилегия ни в коем случае не наделяет Константинопольского патриарха особыми правами относительно власти в Церкви, речь идет лишь о месте в Диптихе, где Константинополь после отпадения Рима переместился со второго места на первое. Патриарх Константинопольский может предстоять на соборах (но не руководить ими), ставить свою подпись прежде других епископов, первенствовать на богослужениях. И все.

В одной их своих работ епископ Гостомельский Тихон пишет: «Наделяя Константинопольского епис­копа привилегией чести, II Вселенский Собор указывает на единственное основание этой привилегии — «потому, что град оный есть новый Рим». Такая чисто политическая мотивировка соборного постановления (имеющая характер уступки государственной власти) исключает какие бы то ни было церковные основания (к примеру, ссылку на апостольское происхождение данной кафедры, на особые заслуги ее епископов и т. д.)».

Кроме того, современные сторонники неизвестного ранее в Церкви исключительного права Фанара на созыв Соборов, опираются и на некоторые документы Критского Собора 2016 года. Так, в тексте «Послания» предлагается «учредить Святой и Великий Собор в качестве регулярно действующего Института». В первом абзаце этого же «Послания» особое внимание обращается на тот факт, что данный Собор был созван патриархом Варфоломеем. Значит, делают вывод на Фанаре, только Константинопольский патриарх может инициировать подобные собрания. Логика своеобразная – мол, если глава Константинопольской Церкви созвал Собор один раз – значит только он и имеет право созывать все последующие. Однако, что делать в том случае, если какая-либо Поместная Церковь будет иметь претензии ко главе Фанара? На этот вопрос фанариоты не отвечают.

Кто из патриархов инициировал Вселенские (Всеправославные) Соборы?

Из истории Церкви мы знаем, что Вселенские Соборы ни разу не были созваны кем-либо из патриархов. Инициатива всеправославного решения церковных проблем практически всегда исходила от императоров. Вместе с тем, из истории известны несколько случаев, когда Соборы, претендующие на статус Вселенских, созывались предстоятелями Иерусалимской Церкви.

В частности, греческий богослов Николай Маннис приводит как минимум три исторических примера, ярко свидетельствующих о том, что Патриарх Иерусалима имеет полное право на созыв Соборов.

Так, в воскресенье Пятидесятницы 763 года Патриарх Иерусалимский Феодор Первый (745 – 771) созвал Собор, осудивший ересь иконоборцев. В этом Соборе приняли участие Патриарх Александрийский Косьма (727 – 755) и Патриарх Антиохийский Феодосий (751 – 773) со своими епископами. Особо стоит подчеркнуть, что тогдашний Константинопольский Патриарх Константин II не участвовал в нем, поскольку сочувствовал иконоборцам и даже был анафематствован после своей смерти на VII Вселенском Соборе.

В апреле 836 года, во время второй фазы иконоборчества, Патриарх Иерусалимский Василий (820–838 гг.) созвал еще один Собор, высказавшийся в поддержку почитания святых икон. Нужно отметить, что сделано это было по той причине, что все патриархи Константинополя того времени придерживались иконоборческой ереси и решать соборно вопрос иконопочитания просто не хотели. И, точно так же, как и в первом случае, этот Собор получил поддержку Патриархов Александрийского Христофора (817 – 841) и Антиохийского Иова (813 – 843).

И, наконец, в апреле 1443 года по инициативе Арсения, митрополита Кесарии Каппадокийской, прибывшего в Святой град под предлогом паломничества, Иерусалимский Патриарх Иоаким созвал в Иерусалиме Собор, на котором присутствовали Патриарх Александрийский Филофей (1435–1459) и Антиохийский Дорофей (1435–1452). Этот Собор осудил Флорентийскую унию и ее сторонника, Константинопольского патриарха Митрофана II.

Как видим, история Церкви говорит нам, что в случае, если Константинопольский патриарх впадет в ересь или превысит свои полномочия по управлению Церковью (чем поставит Православие на грань раскола), то любой другой Предстоятель Поместной Православной Церкви может и обязан инициировать Собор для принятия решения по поводу возникшей проблемы. Более того, случай с патриархом Митрофаном II, поддержавшим унию с католиками, показывает, что инициатива Собора может принадлежать даже простому епископу (митрополит Арсений Каппадокийский). Поэтому нынешние слова Предстоятеля Албанской Церкви Анастасия о том, что забота о единстве Церкви принадлежит каждому православному христианину — особенно актуальны.

Сколько Предстоятелей нужно для Собора?

На сегодня свое участие во Всеправославном Совещании в Аммане уже подтвердили Иерусалимский, Румынский, Сербский, Московский Патриархаты, Польская Православная Церковь и Православная Церковь Чешских земель и Словакии. Судя по заявлениям Патриарха Антиохийского Иоанна, прибудет в Иорданию и он. Кроме того, в СПЖ есть информация, что в Аммане будут присутствовать епископы Грузинской Церкви.

Отказом ответили Константинопольский и Александрийский патриархаты, Православные Церкви Албании и Греции. Вероятно, не будет в Аммане и Предстоятеля Кипрской Православной Церкви Архиепископа Хризостома.

Другими словами, можно уже констатировать, что слова Архиепископа Албанского Анастасия о расколе в Православии оказались пророческими. Еще в ноябре 2019 года он писал, что дальнейшее затягивание с решением «украинской проблемы» «будет иметь своим результатом этнофилетический распад (на греков, славян и на тех, кто желает гармоничных отношений со всеми), что в свою очередь отменяет многонациональный и многокультурный характер Православия и его Вселенскую природу».

Отсюда совершенно очевидно, что большинство греко-язычных Православных Церквей (кроме Антиохии и Иерусалима) будут бойкотировать Собор в Аммане. Но повлияет ли их отсутствие на легитимность решений этого Собора?

Опять же, история Церкви говорит нам, что количество участников Собора не придает его решениям автоматической легитимности. Например, в Соборе 1443 года, осудившего униатство, из всех Предстоятелей Поместных Православных Церкви участвовали только трое. Но можно ли говорить о том, что из-за этого решения Собора были менее легитимны, чем решения, например, Первого Вселенского Собора? Конечно, нет.

Точно также отсутствие кого-либо никак не влияет на законность принятых решений. Например, на II Вселенском Соборе не было представителей папы. Папа Вигилий отказался участвовать в V Соборе, а на VI и VII не было всех восточных патриархов. Однако решения этих соборов были приняты всей Церковью и никогда сомнений не вызывали.

Важно помнить, что Церковь – это Тело Христово, и Ее Глава – Сам Христос. Задача Собора найти такое решение, которое бы выражало не мнение большинства, а Истину, дарованную Христом. Отсюда можно утверждать, что в Православных Соборах главное – это вовсе не максимальное количество участников. Любая проблема решается здесь не большинством голосов, а Духом Святым. И поэтому даже один человек, если он со Христом, может оказаться прав, как это было с Марком Эфесским, единственным епископом из делегации Константинопольской Церкви, кто не принял Флорентийскую унию в 1439 году.

Поэтому давайте помолимся, чтобы решения на Амманском Соборе в Иордании принимались иерархами соборно, а ними водил Дух Святой и Глава Церкви – Христос.

Читайте также