Разговаривала со священником, храм которого недавно ограбили
Разговаривала со священником, храм которого недавно ограбили. Согласно видеозаписи, ограбление длилось 47 секунд! За это время преступник – 19-летний пацан – взломал дверь (тянул за угол, пока защелка в замке не соскочила), проник в помещение, открыл 2 кассы с деньгами и взял с витрины серебряные украшения.Благодаря видеокамере, где видна его физиономия, через несколько часов его нашли. Парень на условно-досрочном после предыдущего преступления. Ни раскаяния, ни сожаления о содеянном в храме: на следственном эксперименте нагло врал и качал права – то ему должны зачитать, то в документах зафиксировать.
За два месяца до этого случая тот же храм грабил другой человек. Он вообще средь бела дня зашел, и пока люди после службы за просфорами к кассе стояли, выпотрошил одну карнавку и забрал с собой другую! А уходя заглянул в видеокамеру, благодаря чему его быстро поймали.
Позднее батюшка спросил у следователя, что тому вору было. «А ничего не было, – ответил следователь. – У него справка имеется, что он псих, таких не судят».
Читайте также

Кто спасется?
Храм воспринимался, как святыня, если находился у хуту, и становился «обителью скверны», если там укрывались тутси. Разрушение церквей, где укрывались беженцы, воспринималось как уничтожение Содома и Гоморры.

Про провокацію проти Митрополита Онуфрія у Хмельницькому
Молоді люди, замість проявити себе у захисті своєї землі на передовій (де несуть службу і гинуть віряни УПЦ), обливають хрест — святиню християнського світу — свинячою кров’ю.
В одну мить ми стаємо "московськими попами". "агентами кремля", "ворогами"
Знаходиться сто "законних" приводів засудити, вислати в московію, вигнати з рідної землі, з рідного храму...
Про вишиванку — без пафосу, але з любов’ю
Я люблю вишиванку. Не тому, що так треба. Не заради фото у стрічці. А тому що вона — частина мого життя, мого роду, мого серця.