Собака на сiнi
Собака на сіні
Пригадую, коли священика УПЦ з сім'єю в селі Грибовиця було силоміць виштовхано з його оселі прихильниками УПЦ КП, я казав, що беззаконня породжує беззаконня. Знаєте, що тепер у цьому будинку? Думаєте, там хтось оселився? Хтось живе? Ні! Проте - зробили, що схотіли! І це попри той факт, що цей будинок юридично їм не належав.
Так само сталось минулого вечора у Птичі. Після того, коли українськими судами остаточно було встановлено право власності громади УПЦ на місцевий Свято-Успенський храм, прихильники УПЦ КП в селі його знову захопили, користуючись послугами радикально налаштованих елементів. До цього, рішенням суду храм було опечатано. Що там тепер? Думаєте, тріумфатори служать служби? Готують храм до Великодня? Ні! Його знову опечатали. І все це - знову таки не зважаючи на закон.
Де закон, запитаєте ви? Та нема його! Схочуть, завтра прийдуть до ваших осель, назвуть їх своїми і привласнять... зовсім без потреби жити в них чи хоча б заночувати день-два. От таке...
Читайте также
Ханукия в Украине: не традиция, а новая публичная реальность
В Украине ханукия исторически не была традицией, но сегодня ее все чаще устанавливают при участии властей
О двойных стандартах и избирательности церковных традиций
Уже не впервые украинское информационное пространство взрывается дискуссиями вокруг церковных обычаев. Особенно тогда, когда слова и дела духовных лидеров начинают расходиться.
Алогичность любви
Поступки истинной любви не поддаются логике: они следуют сердцу, жертвуют собой и отражают евангельскую сущность Христа.
Справедливость не по ярлыкам
В Украине все чаще вместо доказательств используют ярлыки. Одних клеймят за принадлежность, другим прощают предательство. Когда закон становится избирательным, справедливость превращается в инструмент давления, а не защиты.
В СВОРОВАННОМ ХРАМЕ В РАЙ НЕ ПОПАДЕШЬ
Эта фраза — не риторика, а нравственное утверждение: невозможно искать спасение там, где попраны заповеди. Слова «В сворованном храме в рай не попадёшь» напоминают, что святыня не может быть присвоена силой, ведь то, что освящено молитвой и любовью, не принадлежит человеку, а Богу.
Когда святыню превратили в пепел
Храм взорвали, чтобы стереть следы грабежа. Немцы знали время подрыва — и сняли всё на плёнку. Через десятилетия хроника всплыла вновь — чтобы сказать правду за тех, кого пытались заставить молчать.