Томос и военное положение

Петр Порошенко подписал Указ о введении в Украине военного положения

В ответ на захват российскими пограничниками трех украинских военных катеров, Совет национальной безопасности Украины принял решение о введении военного положения в стране. На протяжении 48 часов его должна утвердить Верховная Рада. Что это: план «Б» по удержанию П. Порошенко у власти или адекватный ответ на действия России – предоставим решать политологам. Но как это может сказаться на ситуации вокруг Украинской Православной Церкви? Давайте разбираться.

Для начала ответим на вопрос, помня, что правильно поставленный вопрос – уже половина ответа: военное положение делает предоставление Томоса патриархом Варфоломеем более вероятным или менее вероятным? Совершенно очевидно, что менее вероятным. Стране, которая находится в военном положении не то что Томосы, но и кредиты с инвестициями не выдаются. Это, кстати, на протяжении четырех с лишним лет было постоянным аргументом Петра Порошенко на предложения ввести военное положение. «Странам в состоянии войны МВФ не дает денег… <…> В военном положении запрещены поставки оружия, продукции двойного назначения… <…> Призывая власть к принятию решения о введении военного положения, народные депутаты должны осознавать последствия для страны такого решения. Сегодня даже одно неосторожное слово способно повлечь за собой большие последствия…» (из выступления П. Порошенко перед руководителями парламентских фракций и групп 22.07.2014 г.).

Патриарх Варфоломей с очень большой долей вероятности не даст Петру Порошенко Томос по целому ряду причин.

Во-первых, все обещания дать Томос Фанар делал, основываясь на уверениях украинских властей, что им удастся загнать в ЕППУЦ значительную часть архиереев из УПЦ. Однако Архиерейский Собор 13.11.2018 г. показал не только единство епископата в вопросе ЕППУЦ и не только отказ участвовать в «объединительном Соборе»,  но и категорическое неприятие канонической Церковью фанарских авантюр в Украине. С Константинополем было разорвано Евхаристическое общение. В этих условиях дарование Томоса «объединившимся раскольникам» (что еще тоже под вопросом) выставляет патриарха Варфоломея в глазах всего Православного Мира совершенно откровенным сторонником раскола. Тем более архиепископ Иов (Геча) не так давно заявил, что признание господ Денисенко и Малетича вместе с их сторонниками «воссоединенными с церковью» не означает признания самих структур УПЦ КП и УАПЦ.

Во-вторых, дарование Томоса стране, находящейся в военном положении, со всей очевидностью, покажет, что патриарх Варфоломей – иерарх вовсе не мудрый и дальновидный, каким его пытаются представить, а наоборот – заангажированный и не свободный в принятии своих решений.

В-третьих, в условиях, когда практически никто из епископата и духовенства УПЦ идею Поместной не поддерживает, отношение иерархов Поместных Церквей к этому проекту будет в подавляющем большинстве отрицательное. В своей реакции на возможное предоставление Томоса они будут исходить из того, что это совершенно очевидный политический и, более того, предвыборный проект Петра Порошенко. Участие его Всесвятейшества в предвыборной кампании в Украине на стороне Президента (с мизерной поддержкой электората) дискредитирует патриарха Варфоломея как нельзя больше.

В-четвертых, и это самое главное, патриарх Варфоломей и сам не очень-то желает даровать Томос. Он желает того, чтобы его собственная каноническая территория приросла Украиной, а не того, чтобы в Украине появилась еще одна Поместная Церковь. И для того, чтобы поставить процесс предоставления Томоса на паузу, военное положение в Украине является как нельзя лучшим предлогом. И Петру Порошенко, и американским лоббистам Томоса можно будет указать на это обстоятельство и сказать, что, мол, я бы с радостью, но вот военное положение мешает.

Но при этом никакое военное положение не может помешать патриарху Варфоломею продолжить формировать в Украине свои собственные церковные структуры. В виде ставропигий, экзархата, митрополии или еще чего-нибудь. И все это, конечно, под вывеской: «Матерь-Церковь собирает всех своих украинских чад под свой омофор».

Но раз военное положение делает предоставление Томоса  почти нереальным (по крайней мере, очень рискованным для патриарха Варфоломея), то тогда следующий вопрос: а почему Петр Порошенко его вводит, зная, что это сорвет проект, раскручиванию которого он посвятил последние полгода?

Ответ очевиден: Президент уже понял, что Томоса в том виде, в котором он его обещал стране, не будет. И надо делать что-то иное для мобилизации электората перед самими выборами. Да, мы не будем утверждать, что военное положение вводится исключительно ради того, чтобы отменить выборы. Но любой здравомыслящий человек не может не задаваться элементарным вопросом: почему военное положение вводится именно сейчас из-за захвата трех бронированных катеров (даже неполноценных боевых кораблей) при том, что оно не было введено после трагедий Иловайска и Дебальцево.

Получается, что все церковные дела будут пущены на самотек, а администрация займется другим мейнстримным проектом. И это весьма выгодно очень многим участникам проекта ЕППУЦ. Патриарх Варфоломей, прикрываясь военным положением, тормозит Томос. Но при этом у него развязаны руки в вопросе приобретения церковного имущества и украинской паствы. Тем более, что решения о передаче ему такого имущества уже приняты Президентом и Верховной Радой. Господин Денисенко может вновь включится в игру «Остаться патриархом» без оглядки на Фанар. Ну и что, что писал письмо с отказом от выдвижения своей кандидатуры на пост главы ЕППУЦ – обстоятельства-то изменились, военное положение на дворе. Радикалы, которых хлебом не корми, дай православный храм захватить, уже вовсю смогут проводить свои акции на волне псевдопатриотизма в условиях военного положения.

При этом Церковь оказывается совершенно беззащитной. Во-первых, враги Церкви получают в борьбе с ней очень мощный идеологический предлог. «Военное положение», «агрессия», «УПЦ – агенты Кремля», а значит, борьба с ними – это долг каждого «патриота». Любая враждебность, любое насилие по отношению к верующим и духовенству УПЦ будет в глазах общества оправдываться военным положением. Если даже правоохранительные органы и будут пытаться остановить бесчинства – это будет преподноситься как насилие над «героями». А во-вторых, законодательство о военном положении (Закон Украины «Про правовой режим военного положения») предоставляет широчайшие возможности уже «законных» репрессий против Церкви.

Так ст. 8 Закона предполагает следующее: п.1. «Военное командование <…> может вводить и осуществлять в рамках временных ограничений конституционных прав и свобод человека и гражданина…».

Во-первых: «устанавливать усиленную охрану <…> объектов, которые обеспечивают жизнедеятельность населения, и вводить особенный режим их работы». Под этими объектами подразумеваются электростанции, системы тепло- и водоснабжения и т.д. Но почему, зная настрой наших властей, такими объектами не могут оказаться, скажем, лавры?

Во-вторых: «…вводить трудовую повинность для трудоспособных лиц <…> для общественно-полезных работ». Чем не повод привлечь к этим работам несговорчивое духовенство и верных чад УПЦ?

В-третьих: «…принудительно отчуждать имущество, находящееся в частной или коммунальной собственности». Комментарии излишни…

В-четвертых: «…проводить осмотр вещей, транспортных средств, багажа и грузов, служебных помещений и жилья граждан…».

В-пятых: «запрещать проведение мирных собраний, митингов, походов и демонстраций». Это значит, что Церковь не сможет организовать ни крестные ходы, ни молитвенные стояния, ни другие акции протеста. Нельзя будет протестовать против антицерковных законопроектов, против захватов храмов и так далее.

В-шестых: «ставить <…> вопрос про запрещение деятельности политических партий, общественных объединений, если она направлена на ликвидацию независимости Украины, <…> разжигание  <…> религиозной вражды…». То есть любая правозащитная организация, которая сегодня говорит что-либо в защиту УПЦ, может быть запрещена. Если кто-то против ЕППУЦ, которая объявлена основой государственной независимости Украины, то это можно расценить как «деятельность, направленную на ликвидацию независимости Украины». А если кто-то скажет, что ЕППУЦ – это неканоническая религиозная организация, то данные тезисы можно вполне классифицировать как «разжигание религиозной вражды».

В-седьмых: «устанавливать запрет или ограничения на выбор места пребывания или проживания лиц на территории, на которой действует военное положение». Если вдруг православный священник слишком рьяно отстаивает свою принадлежность к Церкви, можно ограничить его право на выбор места пребывания.

В-восьмых: «регулировать работу полиграфических предприятий, издательств  <…> средств массовой информации, <…> запрещать <…> передачу информации через компьютерные сети». Любое церковное издательство может быть заблокировано. Печать церковных газет, журналов и брошюр может быть запрещено. Могут быть заблокированы все церковные группы в Вайбере, Фейсбуке и так далее. Любое церковное СМИ может быть закрыто по решению военной администрации. Верующие просто будут лишены возможности узнавать точку зрения Церкви, они не смогут узнавать, что происходит в Церкви. А в «случае нарушения требований или неисполнения мероприятий правового режима военного положения изымать (отбирать – ред.) у <…> организаций всех форм собственности, отдельных граждан <…> компьютеры, а также в случае необходимости другие технические средства связи (смартфоны – ред.)».

В-девятых: «устанавливать для физических и юридических лиц военно-квартирную повинность по расквартированию военнослужащих». А не расквартировать ли нам в православных монастырях, скажем, «правый сектор»?

В-десятых: «отстранять от должностей руководителей предприятий, учреждений и организаций за недолжное исполнение определенных этим законом обязанностей и назначать исполняющих обязанности руководителей…». Не исполняет настоятель монастыря военно-квартирную повинность – его можно отстранить. И все по закону.

В общем, военное положение открывает широчайшие возможности для давления на Церковь, развязывает руки всем, кто хотел бы бросить в нее камень или бутылку с зажигательной смесью. Но Церковь может всему этому противопоставить свою веру, мужество и единство. Сейчас именно то время, когда ходить в православный храм «просто так» уже не получится. Сейчас любой человек, который идет ко Христу, который переступает порог Церкви, осознает, что этим он себя подвергает риску оказаться «неблагонадежным» в глазах государства и общества, навлечь на себя непонимание близких, гнев радикалов и возможные репрессии. Что может в таких условиях заставить человека все-таки остаться верным Церкви? Только решимость идти за Христом, взяв свой крест.

«Тогда Иисус сказал ученикам Своим: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною, ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее; какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою? Ибо приидет Сын Человеческий во славе Отца Своего с Ангелами Своими и тогда воздаст каждому по делам его» (Мф. 16, 24-27).

Читайте также