«Християни» проти християн
Акция радикалов против УПЦ
«Отці прошу молитв. Завтра пцушники збираються до мене на розмову на рахунок церковної хати. Настроєні виселяти. (ієрей Олег)»
P. S.
Ось такі повідомлення приходять зараз в священицькі вайбер-групи. «Християни» проти християн. Прикро й гірко таке спостерігати. Прямо, якийсь новітній IV Хрестовий похід, коли християни нападали на християн. Страждання священиків, сльози їхніх дружин і дітей, яких примусово виселяють з помешкань, побиття людей - все це Господь напевне запитає не тільки з тих «пцушників», які це творять (бо не відають, що творять), а також і з ідеологів та ініціаторів «томосу». Так що, якщо ви віруючі - панове ідеологи і ініціатори, то думайте як виправити цю помилку, від якої страждають прості люди.
Всі ми грішні, всі помиляємося, не суджу. Думайте, як виправити.
Читайте также
Ханукия в Украине: не традиция, а новая публичная реальность
В Украине ханукия исторически не была традицией, но сегодня ее все чаще устанавливают при участии властей
О двойных стандартах и избирательности церковных традиций
Уже не впервые украинское информационное пространство взрывается дискуссиями вокруг церковных обычаев. Особенно тогда, когда слова и дела духовных лидеров начинают расходиться.
Алогичность любви
Поступки истинной любви не поддаются логике: они следуют сердцу, жертвуют собой и отражают евангельскую сущность Христа.
Справедливость не по ярлыкам
В Украине все чаще вместо доказательств используют ярлыки. Одних клеймят за принадлежность, другим прощают предательство. Когда закон становится избирательным, справедливость превращается в инструмент давления, а не защиты.
В СВОРОВАННОМ ХРАМЕ В РАЙ НЕ ПОПАДЕШЬ
Эта фраза — не риторика, а нравственное утверждение: невозможно искать спасение там, где попраны заповеди. Слова «В сворованном храме в рай не попадёшь» напоминают, что святыня не может быть присвоена силой, ведь то, что освящено молитвой и любовью, не принадлежит человеку, а Богу.
Когда святыню превратили в пепел
Храм взорвали, чтобы стереть следы грабежа. Немцы знали время подрыва — и сняли всё на плёнку. Через десятилетия хроника всплыла вновь — чтобы сказать правду за тех, кого пытались заставить молчать.