О «благодарности» Александра (Драбинко) Блаженнейшему Онуфрию
"Иерарх" ПЦУ Александр (Драбинко). Фото: Левый берег
Блаженнейший митрополит Онуфрий всегда с христианской любовью относился к Драбинко. Сколько раз он отказывался принимать жесткие меры в отношении этого человека. Хотя все буквально умоляли Предстоятеля наказать Драбинко, который, по их убеждению, не стеснялся в СМИ всячески бить по репутации Церкви и того же митрополита Онуфрия. И это только верхушка айсберга. Но Блаженнейший всякий раз удерживал карающую десницу, до последнего надеясь на покаяние того, кто заходил все далее и далее в тернии.
И вот «благодарность» от Драбинко. Он подал в суд на Блаженнейшего.
Сообщается, что таким образом покинувший каноническую Церковь человек желает защитить свою репутацию. Странное решение. Поскольку оно, как уже видно по реакции православных в соцсетях, будет иметь совершенно противоположный эффект.
А вы как думаете?
Читайте также
Ханукия в Украине: не традиция, а новая публичная реальность
В Украине ханукия исторически не была традицией, но сегодня ее все чаще устанавливают при участии властей
О двойных стандартах и избирательности церковных традиций
Уже не впервые украинское информационное пространство взрывается дискуссиями вокруг церковных обычаев. Особенно тогда, когда слова и дела духовных лидеров начинают расходиться.
Алогичность любви
Поступки истинной любви не поддаются логике: они следуют сердцу, жертвуют собой и отражают евангельскую сущность Христа.
Справедливость не по ярлыкам
В Украине все чаще вместо доказательств используют ярлыки. Одних клеймят за принадлежность, другим прощают предательство. Когда закон становится избирательным, справедливость превращается в инструмент давления, а не защиты.
В СВОРОВАННОМ ХРАМЕ В РАЙ НЕ ПОПАДЕШЬ
Эта фраза — не риторика, а нравственное утверждение: невозможно искать спасение там, где попраны заповеди. Слова «В сворованном храме в рай не попадёшь» напоминают, что святыня не может быть присвоена силой, ведь то, что освящено молитвой и любовью, не принадлежит человеку, а Богу.
Когда святыню превратили в пепел
Храм взорвали, чтобы стереть следы грабежа. Немцы знали время подрыва — и сняли всё на плёнку. Через десятилетия хроника всплыла вновь — чтобы сказать правду за тех, кого пытались заставить молчать.