Собор УПЦ и переосмысление роли епархий

Каждая епархия - это самостоятельная Церковь, в которой возможно спасение. Фото: СПЖ

Данная статья – это не столько утверждение каких-то конкретных тезисов, сколько размышления о каноническом устройстве Церкви, как оно может видоизменятся в будущем.

После Собора УПЦ 2022 г. последовали события, которые привели к парадоксальной ситуации – разные епархии одной Церкви живут по разным уставам. Некоторые рассматривают это как аномалию, но мы предлагаем проанализировать современную ситуацию в Православии и задуматься – каким должно быть видимое устройство Церкви? Как она должна управляться, и что в этом всем имеет сакральное, а значит неизменяемое значение, а что – преходящее и зависимое от исторических условий.

В Постановлении Собора есть пункт 7, согласно которому епархиальные архиереи имеют право на решения, которые раньше принимались на уровне Синода или Собора епископов. И сразу же после Собора некоторые епархии, расположенные в Крыму и на оккупированном Донбассе, на основании этого пункта заявили, что не принимают изменений в Устав УПЦ и продолжають жить по старому Уставу.

Синод РПЦ на основании п.7 решений Собора УПЦ принял решение о переводе Крымских епархий УПЦ в «подчинение Патриарху». В Луганской и Ровеньковской епархиях даже перестали поминать Митрополита Онуфрия. Подпадают ли действия последних под упомянутый 7-й пункт? И остаются ли они при этом в составе УПЦ? Ответы на эти вопросы даст время, но уже важно то, что с одной стороны епархии проявляют самостоятельность, которую трудно представить в недавнем прошлом, а с другой – сама УПЦ как бы подталкивает их к подобной самостоятельности. То есть, идет явное переосмысление роли епархий в системе управления Церковью.

Еще одним ярким примером статуса епархий как самостоятельных субъектов межцерковных отношений является ситуация с Элладской и Кипрской Церквами. Там на уровне Церкви признали ПЦУ, но отдельные епархии (митрополии) сделать это отказались. Соответственно, и РПЦ, и УПЦ прекратили евхаристическое общение с «пропцушными» архиереями и сохранили общение с теми, кто Думенко не признал. То есть, Элладская и Кипрская Церкви рассматриваются не как единое целое, а как совокупность епархий, с которыми могут быть совершенно разные отношения. Плюс ко всему, епархии, не признавшие ПЦУ, отвергли соответствующие решения руководящих органов своих Церквей. И эту ситуацию, кстати, полезно вспомнить тем критикам Собора УПЦ 2022 г., которые говорят о невозможности для разных епархий УПЦ жить по разным Уставам.

Так ли важен статус?

Собор в Феофании не объявил автокефалию УПЦ, но убрал из Устава все положения, в которых упоминалась Русская Православная Церковь, в частности – про связь с Поместными Православными Церквами через РПЦ. Остался не вполне очевидным и вопрос нынешнего статуса УПЦ: это автокефальная Поместная Церковь или, по-прежнему, автономия в составе РПЦ. Существует мнение, что это хитрый дипломатический ход, чтобы те, кто ратует за автокефалию УПЦ, считали бы ее автокефальной, а придерживающиеся противоположного мнения могли бы считать УПЦ частью Русской Церкви.

Однако рискнем предположить, что на самом деле это вовсе не уловка и не стремление угодить и тем, и другим. Это начало изменения церковного сознания, а именно – осознания факта, что юрисдикционный статус, диптихи и даже административное устройство Церкви могут видоизменяться. Главным является нечто иное, более фундаментальное, то, что имеет сакральный характер и, соответственно, зафиксировано в Священном Писании.

В Новом Завете мы не найдем указаний на автономии или автокефалии, статусы и диптихи, патриархаты, митрополии и так далее. Но зато мы найдем учение о Церкви как о едином Теле Христовом, которая живет как единый организм. Для многих эти слова – чистая абстракция, никак не применимая на практике. Для них нужна видимая и понятная система административного управления с иерархическим подчинением одних элементов системы другим.

Но, во-первых, Церковь Христова, как и сам Христос, не от мира сего – законы сего мира к ней применимы лишь в какой-то небольшой степени. А, во-вторых, если уж и говорить об административном устройстве Церкви, то в Новом Завете есть указание на два элемента этого устройства:

• церковная община, возглавляемая епископом (она и понималась в древности как Поместная Церковь),
• собор.

Здесь нужно сделать оговорку, поскольку Апостольский Собор 49 г. все же был Собором апостолов, а не представителей христианских общин. Апостолы основывали общины, но не были их предстоятелями, их служение в Церкви – иное, чем служение епископов.

Епархия как Поместная Церковь

История Церкви свидетельствует, что первоначально христианские общины возникали в городах, сначала крупных, затем все более мелких. Первоначально христианская община в городе была в единственном числе, она была небольшая по численности и возглавлялась епископом. Это и была поместная Церковь. Вот как начинает апостол Павел свое первое послание церкви в Коринфе: «Павел, волею Божиею призванный Апостол Иисуса Христа, и Сосфен брат – Церкви Божией, находящейся в Коринфе, освященным во Христе Иисусе, призванным святым, со всеми призывающими имя Господа нашего Иисуса Христа, во всяком месте, у них и у нас: благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа» (1 Кор 1:1-3).

Ни одна из таких первоначальных общин не подчинялась другой. Общины сами избирали себе епископов, которые рукополагались затем епископами соседних общин. Но с умножением количества общин возникала и подчиненность одних общин другим. Причинами этой подчиненности было то, что первоначально единственная община в городе «рождала» другие общины, предстоятели которых уже становились в некое подчиненное положение к епископам первоначальной общины. Также общины в более крупных и богатых городах обладали большим авторитетом, чем общины в менее крупных и менее богатых. С дальнейшим развитием возникал следующий уровень подчиненности, а именно – общины крупных городов входили в сферу влияния самых крупных и важных городов Римской империи: Риму, Александрии, Антиохии, а затем Константинополю. Так возникла сначала пентархия (система пяти патриархатов), а потом – современная система, в которой существует 14 общепризнанных Поместных Церквей. У каждой Поместной Церкви появилось понятие канонической территории и понятие юрисдикции. Все то, что мы имеем сейчас.

Таким образом можно прийти к выводу, что первоначальным элементом церковной организации является община, возглавляемая епископом. Она имеет свое основание в священном Писании, где именуется Церковью и именно с ней связаны обетования, Таинства и благодать священства и епископства. То есть, община имеет сакральное значение в отличие от административной надстройки, которая возникла со временем, видоизменялась в разные периоды истории и скорее всего будет изменяться и в будущем. Но при всех этих изменениях Церковь всегда остается той Единой Святой Соборной и Апостольской Церковью, в которую мы верим.

Сегодня такой христианской общиной, поместной Церковью является епархия, возглавляемая правящим архиереем. И, кстати, именно так она определяется в новом Уставе УПЦ с изменениями, внесенными Собором 2022 г. Пункт 6, Раздела 7 гласит: «Епархиальный архиерей, по наследованию власти от святых апостолов, является предстоятелем местной Церкви – епархии, который канонично управляет ею при соборном содействии клира и мирян».

Положение епископа в своей епархии, его права и обязанности достаточно определены в Священном Писании и Предании Церкви. Епископская власть имеет сакральное значение, ведь «где нет епископа, там нет Церкви», как сказал священномученик Игнатий Богоносец почти две тысячи лет назад. Но власть митрополита в митрополичьем округе или патриарха в автокефальной Церкви имеет значение административное. Было время, когда Церковь вполне обходилась без этих институтов. Каково должно быть положение главы митрополичьего округа, предстоятеля автономной или автокефальной Церкви? Зачастую это положение понимается как положение начальствующего над подчиненными ему епископами. Это в корне неверно, но по факту так происходит во многих случаях.

Главное и второстепенное

Существует мнение, что история Церкви должна закончится там, где и начиналась – в катакомбах. Это значит, что в будущем жизнь и устройство Церкви будет все больше напоминать то, что было в первых веках христианства. Сегодня же зацикленность на административных и юридических аспектах жизни Церкви отодвинула на второй план ее спасительную миссию на земле. Бесконечное ковыряние в текстах канонических правил (причем без уяснения их смысла и условий, в которых эти правила действовали) привели к забвению самого главного: любви к Богу и ближнему. Сейчас как никогда важно осознать, что Церковь – не от мира сего. И единство в вере, нравственности и Таинствах – это и есть подлинное единство Церкви.

Сегодня становится все более ясным, что административное устройство Церкви должно опираться на Священное Писание и опыт древней Церкви, а не на модель, созданную, когда христианство было государственной религией почти всех стран Европы. Поэтому можно предположить, что в Церкви будут проявляться следующие три тенденции, которые имели место в истории Церкви первых веков.

Тенденция первая – усиление роли мирян

В трудные времена Церковь всегда опирается на своих верных чад. В условиях, когда государственные власти, влиятельные люди, а порой даже и епископат отказывают Церкви в поддержке или прямо вредят ей, именно миряне оказываются той силой, которая помогает Церкви выстоять. Именно так происходило в Украине после подписания Брестской унии 1596 г., когда и политическая элита, и практически весь епископат перешли в унию и насильно принуждали к тому же остальных. Появление в сегодняшней Украине Общественного союза «Миряне» также подтверждает данный тезис.

Усиление роли мирян ведет и к расширению их участия в избрании епископов. В древней Церкви именно миряне играли основную роль в таком избрании, хотя в нем участвовали и епископы соседних епархий, и главы митрополичьих округов. Множество письменных памятников, в том числе и правила Соборов говорят, что епископы могут совершить хиротонию только того лица, избрание которого одобрено народом. Об этом также свидетельствует и 4 Правило Первого Вселенского Собора.

Справедливости ради следует отметить, что избрание епископов мирянами несет в себе риски избирать не более достойных, а тех, кто более удачно проведет «предвыборную кампанию». Об этом также говорят церковные письменные памятники I-IV веков. Поэтому при любых изменениях в церковном управлении очень важна осторожность и благоразумие.

Тенденция вторая – усиление епископов

Вторая тенденция, которая органически проистекает из первой – это усиление положения самих епископов, их большей самостоятельности и более независимой позиции по отношению к главам митрополичьих округов или предстоятелям автономных или автокефальных Церквей. Епископ, который был избран кулуарно и назначен на епархию без ведома духовенства и народа этой епархии, априори пользуется меньшей поддержкой своей епархии, чем епископ, который был избран при активном участии духовенства и мирян. Избранный архиерей опирается на поддержку церковного народа, а назначенный епископ зависит от тех, кто его назначил. Отсюда проистекает та самая фактическая церковно-властная вертикаль, которая не соответствует первоначальному устройству Церкви, но которая имеет место сегодня.

Но не только расширение участия мирян в выборе правящего архиерея усиливает его власть, но и признание за архиереем определенной самостоятельности, как это произошло на Соборе УПЦ 2022 г.

В рамках этой тенденции власть патриархов будет уменьшаться, а их роль все более будет приближаться к формуле «первый среди равных». А еще более будет уменьшаться роль различных административных органов, условных консисторий или «офисов». И конечно, эта тенденция будет противостоять теории «первый без равных», которая сегодня активно продвигается Константинопольским патриархатом, а также попыткам придать положению Константинопольского патриарха некое сакральное значение, что совершенно не соответствует православному учению о Церкви.

Тенденция третья – усиление принципа соборности

Правило 34 Святых Апостолов гласит: «Епископам всякого народа подобает знать первого в них, и признавати его яко главу, и ничего, превышающего их власть не творити без его рассуждения: творити же каждому только то, что касается до его епархии, и до мест к ней принадлежащих. Но и первый ничего да не творит без рассуждения всех. Ибо тако будет единомыслие, и прославится Бог о Господе во Святом Духе, Отец и Сын и Святый Дух».

Это Правило довольно четко описывает взаимоотношения «первого» епископа и остальных архиереев: все, что выходит за рамки епархий, делается с советом «первого», а «первый» ничего не может делать без Собора.

Уменьшение роли условного церковного начальства и упрочение положения епархиальных архиереев естественным образом будет способствовать тому, что они будут собираться вместе и сообща принимать решения по вопросам, выходящим за рамки отдельной епархии. Роль Соборов возрастет также и в исполнении судебной функции, что соответствует опыту древней Церкви, когда именно Соборы имели право разрешать споры и разногласия. При этом роль патриархов и глав митрополий изменится в том плане, что они будут не начальствующими лицами, а координаторами Соборов различного уровня. Соответственно и частота проведения Соборов существенно увеличится.

Выводы

В свете этих тенденций (которые, конечно, не приведут к быстрым изменениям) может оказаться, что вопрос юрисдикций и статусов вообще перестанет иметь такую «важность», которую ему придают сегодня. Именно епархия, управляемая епископом, станет основным субъектом внутрицерковных отношений. В первом тысячелетии существовала точка зрения, что любая церковная община должна находится в юрисдикции одного из пяти патриархатов. Сегодня установилось правило, что любая община должна входить в юрисдикцию одной из 14 Поместных Церквей. Однако такое мнение может оказаться не единственно возможным.

В мире есть множество стран, где Церковь представлена общинами одновременно нескольких Поместных Церквей (США, Западная Европа), что можно назвать канонической аномалией. Уже упомянутый опыт Элладской и Кипрской Церквей говорит, что Православие может двигаться по пути усиления автономии отдельных епархий. Безусловно, правящие архиереи таких епархий должны иметь апостольское преемство и законность рукоположений. Возвращаясь к ситуации в УПЦ, можно констатировать, что структурное устройство Церкви может рассматриваться не только в рамках дихотомии «автокефалия/не автокефалия», а через понимание того, что это часть единого организма Церкви Христовой, а не часть административной структуры.

Читайте также