Семь лет прошло с тех событий. Что главное?
Майдан 2014. Фото: Униан
Стали мы за время этих испытаний ближе к Богу?
Почувствовали ли мы во время трудностей, что один лишь путь для нас приемлем - Таинства Церкви, стяжание мира в Духе Святом? Ощутили ли мы жажду невыносимую и страшный голод по Таинствам Христовым?
Покаялись ли мы, даже те, кто был обманут и увлечен пылом революционных страстей, в своих грехах?
Научились ли мы прощать своих близких, пусть даже заблуждающихся, или думающих не так, как мы?
Научились ли мы любить ближнего, любить безусловно и жертвенно?
Только тогда, когда на эти вопросы ответы будут положительными - испытания принесут нам пользу и послужат нашему спасению.
В противном же случае нас ждут еще более ужасные события. Они уже посещают нас. Они снова и снова как волны находят на нас, чтоб обратить нас к Богу!
Читайте также
Ханукия в Украине: не традиция, а новая публичная реальность
В Украине ханукия исторически не была традицией, но сегодня ее все чаще устанавливают при участии властей
О двойных стандартах и избирательности церковных традиций
Уже не впервые украинское информационное пространство взрывается дискуссиями вокруг церковных обычаев. Особенно тогда, когда слова и дела духовных лидеров начинают расходиться.
Алогичность любви
Поступки истинной любви не поддаются логике: они следуют сердцу, жертвуют собой и отражают евангельскую сущность Христа.
Справедливость не по ярлыкам
В Украине все чаще вместо доказательств используют ярлыки. Одних клеймят за принадлежность, другим прощают предательство. Когда закон становится избирательным, справедливость превращается в инструмент давления, а не защиты.
В СВОРОВАННОМ ХРАМЕ В РАЙ НЕ ПОПАДЕШЬ
Эта фраза — не риторика, а нравственное утверждение: невозможно искать спасение там, где попраны заповеди. Слова «В сворованном храме в рай не попадёшь» напоминают, что святыня не может быть присвоена силой, ведь то, что освящено молитвой и любовью, не принадлежит человеку, а Богу.
Когда святыню превратили в пепел
Храм взорвали, чтобы стереть следы грабежа. Немцы знали время подрыва — и сняли всё на плёнку. Через десятилетия хроника всплыла вновь — чтобы сказать правду за тех, кого пытались заставить молчать.