СБУ не предоставила оснований, почему журналист СПЖ должен быть в СИЗО

СПЖ

Уважаемые читатели! Мы продолжаем публиковать материалы, касающиеся православных журналистов, содержащихся в данный момент в СИЗО Лукьяновской тюрьмы города Киева. Делаем мы это с одной целью: чтобы показать абсурдность стороны обвинения, продемонстрировать заказной характер дела против СПЖ, а также, чтобы максимальное количество граждан нашей страны смогли лично убедиться в этом. 

В данной статье мы предлагаем вам ознакомиться с выступлением в суде адвоката сотрудника нашего сайта Андрея Овчаренко. В этом выступлении четко показано, что удержание представителей нашего ресурса в СИЗО противоречит не только основным Законам Украины, но и здравому смыслу и элементарной юридической процедуре. 

Полная речь адвоката Андрея Овчаренко в суде:

Уважаемый суд!

Во-первых, хотел бы обратить внимание на ч. 3 ст. 199 Уголовно-процессуального кодекса Украины, согласно которой ходатайство о продлении содержания под стражей должно содержать сведения, указанные в ст. 184 Уголовно-процессуального кодекса Украины, в частности изложение обстоятельств, дающих основания подозревать обвиняемое лицо в совершении уголовного преступления, и ссылки на материалы, подтверждающие эти обстоятельства. Таким образом, обоснованность подозрения надо решать следственному судье даже при рассмотрении ходатайства о продлении срока содержания под стражей. Есть позиция судей, которые считают, что раз следственный судья определил меру пресечения, это и дальше автоматически продолжается. Считаю, что такая позиция ошибочна, обращаю внимание на эту норму и объясняю почему.

Подозрение должно быть обосновано каждый раз при продлении меры пресечения. Функция судебного контроля обязывает следственного судью сделать вывод об обоснованности подозрения непосредственно, для чего судья должен проанализировать составляющие элементы этого подозрения и выявить веские доказательства, указывающие на доказанность события и правовую квалификацию. В противном случае каждое законопослушное лицо, при желании следователя или прокурора, в любой момент и без каких-либо доказательств вины, может быть определено государственным изменником или участником преступной организации с применением к нему безальтернативной меры пресечения в виде содержания под стражей.

Этот вывод согласуется ч. 3. ст. 17 УПК Украины, которая отмечает, что подозрение не может основываться на доказательствах, полученных незаконным путем; ч.1 ст. 178 Уголовно-процессуального кодекса Украины, которая отмечает, что при решении вопроса об избрании меры пресечения следственный судья обязан, на основании предоставленных сторонами уголовного производства материалов, оценить в совокупности все обстоятельства, в том числе весомость имеющихся доказательств о совершении подозреваемым уголовного преступления; и п.1 ч.1 ст. 194 Уголовно-процессуального кодекса, которая отмечает, что при рассмотрении ходатайства о применении меры пресечения следственный судья обязан установить, свидетельствуют ли предоставленные сторонами уголовного производства доказательства обстоятельства о наличии обоснованности подозрения.

Следователь Савенко в ходатайстве утверждает, что подозрение Овчаренко обоснованно подтверждается следующими материалами уголовного производства, в частности Протоколом НСРД (негласных следственных розыскных действий, -Ред.) от 14 июня 2023 года, Протоколом допроса привлеченного конфиденциального источника от 30 ноября 2023 г., Протоколом НСРД от 10 октября 2023 г., протоколом НСРД от 9 октября 2023 г., Протоколом НСРД от 3 января 2024 г., Протоколом проведения временного доступа к материалам уголовного производства, последние цифры 086, Протоколом НСРД от 10 ноября 2023 г., Протоколом НСРД от 11 июля 2023 г. в отношении Овчаренко, Протоколом НСРД этой же даты в отношении Степановой и Протоколом НСРД этой же даты в отношении Ступницкого.

Однако следователь Савенко не приобщает вместе с ходатайством соответствующие доказательства, предлагая следственному судье и стороне защиты поверить ему на слово. Таким образом, фактически обоснованность подозрения ничем не подтверждается, а подтверждается только авторитетом СБУ, к которой, кстати, Соломенский суд относится с большим уважением.

Также хочу отметить, что ходатайство подано с нарушением предельного срока. Я хочу подчеркнуть, что у следственного судьи нет законных оснований удовлетворять ходатайство, которое подано с пропущенным сроком, и ни следователь, ни прокурор не ставят вопрос о восстановлении этого срока. Это отдельное и самодостаточное основание для отказа в удовлетворении ходатайства. Прошу дать оценку этому обстоятельству в совещательной комнате.

Что касается обоснованности подозрения. Исходя из формулировки, которую мы видим в сообщении о подозрении, по мнению следователя, которую подтверждает прокурор, после 24 февраля 2022 г. Вишневецкий Виктор Викторович решил создать преступную организацию, целью которой было совершение действий, направленных на причинение вреда информационной безопасности Украины. С этой целью Вишневецкий привлек в состав преступной организации четырех человек: Чертилина, Зощука, Овчаренко и Ступницкого, которым довел до сведения преступный план и определил роль организаторов обособленных структурных подразделений. Каждый участник дал свое согласие на совершение преступлений, в которых орган досудебного расследования подозревает каждого из них, в частности Овчаренко.

В дальнейшем, с целью реализации преступного плана, Чертилин, Зощук, Овчаренко, Ступницкий в разный период времени подыскали Степанову, Тюлькину, Овчаренко (Андрей «затянул» бывшую жену в преступную организацию), Бобечко и Забудько. Реализуя свой преступный план, участники преступной организации готовили и размещали на странице медиа ресурса СПЖ публикации, которые якобы разжигали в обществе религиозную вражду, а также помогали России в проведении подрывной деятельности против Украины в информационной и религиозной сферах.

Чтобы объяснить следственному судье абсурдность этих формулировок, надо вернуться на несколько лет назад в историю, как формировался СПЖ, и с какой целью он вообще создавался.

Дело в том, что с самого начала независимости Украины на ее территории возникали религиозные конфликты между каноническим религиозным объединением, которым является Украинская Православная Церковь, и неканоническими религиозными объединениями, которыми были Украинская православная церковь Киевского патриархата и Украинская автокефальная церковь. В разный период времени эти конфликты достигали разных масштабов. Начиная с 2015 г. Украинская Православная Церковь попала в немилость к господину Порошенко, тогдашнему президенту Украины, который инициировал процесс получения Томоса. Все мы это знаем, это общеизвестная информация. Томос был получен в декабре 2018 г., в том же году было создано новое религиозное объединение – Православная церковь Украины.

С этого момента основные национальные каналы, отдельные журналисты и чиновники начали продвигать в обществе мнение о том, что в Украине есть две религиозные организации: одна «правильная» религиозная организация – Православная церковь Украины, которая является самодостаточной, независимой, патриотически настроенной и украинской, другая, «неправильная» – Украинская Православная Церковь, которая полностью зависит от Русской Православной Церкви, которая работает на врага и так далее. Эти нарративы и начали навязывать обществу.

После 2022 г., когда в Украине началась полноценная война, такие месседжи в обществе усилились через средства массовой информации и через отдельных чиновников. Началось огульное обвинение верующих Украинской Православной Церкви, священников, епископов, руководителей этого объединения в коллаборационизме, государственных изменах, рассказы о «московских попах» ...

Так вот, СПЖ был создан в 2015 году именно для того, чтобы освещать события в религиозной сфере и именно в части религиозной дискриминации, которая происходила в Украине. Это была единственная и главная цель публикаций, которые сейчас вменяют в вину и отмечают в подозрении, тем самым показывая, что государство использует двойные стандарты по отношению к религиозным организациям, – мол, мы забираем Киево-Печерскую Лавру (большинство публикаций связано с Киево-Печерской Лаврой) у «неправильной» религиозной организации и сразу же отдаем«правильной». Далее Православная церковь Украины начинает служить в Киево-Печерской Лавре. В то же время глава Тернопольской администрации заявляет: «Отдайте нам Почаевскую Лавру, и мы найдем способ, как убрать монахов из Лавры».

Обо всем этом пишет СПЖ, но сейчас эти публикации им вменяются как разжигание религиозной вражды и помощь государству-агрессору в подрывной деятельности в информационной сфере.

Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) неоднократно обращал внимание на то, что согласно п.2 ст. 10 Конвенции, свобода выражения мнений применяется не только к информации и идеям, которые считаются безобидными, либо воспринимаются благосклонно или равнодушно, но и к тем, которые оскорбляют, шокируют или вызывают обеспокоенность у государства или определённой части населения. Таковы требования плюрализма, толерантности и широкого кругозора, без которых не существует демократического общества.

Несмотря на то, что пресса не должна переступать определенных этических границ и угрожать правам других, ее обязанность заключается в том, чтобы распространять информацию и идеи по всем вопросам, представляющим общественный интерес.

Поэтому полномочия и практики национальных властей по контролю информационного пространства, цензуры и влияния на журналистов ограничены интересом демократического общества. Который заключается в том, чтобы пресса могла выполнять свою жизненно важную роль сторожевой собаки гражданского общества.

Задачей прессы является не только доносить информацию и идею. Общественность также имеет право их получать. Если бы было иначе, пресса не могла бы играть указанную роль. Об этом идёт речь в п. 42 Решения ЕСПЧ по делу Корал Визенау против Азербайджана и п. 48 Решения ЕСПЧ по делу Беда против Швейцарии.

Таким образом, журналисты СПЖ имели все законные основания освещать события, которые происходили в религиозной сфере Украины в течение 2021-2023 годов. Публикации могли кому-то не нравиться, кого-то шокировать и даже оскорблять. Но это и есть плата за право называться демократическим обществом.

Факт уголовного преследования по политическим мотивам Овчаренко подтверждают сами формулировки в сообщении о подозрении, в котором, в частности, говорится о том, что целью преступной организации, в которую якобы входил Овчаренко, было уничтожение всех атрибутов Украинского государства, в том числе Православной церкви Украины. То есть следствие относит религиозное объединение «Православная церковь Украины» к атрибутам Украинского государства. Однако, согласно ст. 20 Конституции Украины, государственными символами Украины являются: государственный флаг, государственный герб и государственный гимн Украины, а ст. 35 Конституции Украины закрепляет принцип, по которому церковь и религиозные организации в Украине отделены от государства. Таким образом, государство в лице СБУ никак не имело права защищать одно религиозное объединение, уничтожая при этом другое.

Сообщение о подозрении в совершении Овчаренко государственной измены основывается на выводах комплексной психолого-лингвистической экспертизы. Экспертиза, в свою очередь, содержит выводы только относительно целей, на достижение которых якобы были направлены определенные публикации. В частности, в экспертизе указано, что размещенные на странице медиа-ресурса СПЖ публикации призваны целенаправленно влиять на отдельные группы населения Украины, на деморализацию народа и армии, на формирование информационных предпосылок социального взрыва в стране. Также они якобы направлены на подрыв морального духа населения и армии Украины и на активное внедрениев сознание населения страны мысли о неправильности нынешнего внешнего и внутреннего политического курса Украины.

Мне грустно читать формулировки этих экспертов, психолога и лингвиста, но я хочу обратить внимание уважаемого суда на то, что моральный дух населения и армии Украины подрывается в каждом случае, когда общество узнает о каком-либо факте коррупции среди высшего военно-политического руководства Украины. Я знаю много случаев, когда люди отказываются идти служить в армию, аргументируя это тем, что «они там закупают яйца по 17 гривен, а мы должны отдавать жизнь за эту страну». Вот такая деморализация происходит. А мнение среди населения о неправильности внешнего и внутреннего политического курса Украины усиливается каждый раз, когда общество узнает о неэффективности тех или иных управленческих решений действующей власти.

Очевидно, что любая журналистская публикация, в которой объективно критикуется действующая власть, может иметь определенные негативные последствия в государстве и обществе. По логике следствия, любая журналистская публикация, в которой действующая власть предстает в негативном свете или в которой освещается уязвимые для украинского общества вопросы, является помощью Российской Федерации в проведении подрывной деятельности против Украины. Однако демократическая страна как раз и отличается от тоталитарного государства плюрализмом мнений и свободой слова. Репрессии против журналистов являются первым и самым главным шагом на пути построения в стране тоталитаризма и диктатуры.

Стоит отметить, что орган досудебного расследования привлекает Овчаренко к уголовной ответственности дважды за одно и то же деяние, что является прямым нарушением ст. 61 Конституции Украины. Следствие утверждает, что определенные публикации были продублированы на федеральных каналах Российской Федерации. Тогда по логике следствия, проведение незаконного митинга на пешеходном переходе в Украине, который будет транслироваться российскими федеральными каналами, надо квалифицировать по ст. 111 и 217 УПК Украины.

<...> Овчаренко не поддерживал никаких отношений с представителями Российской Федерации и не обсуждал с ними план по содействию Российской Федерации в проведении подрывной деятельности против Украины. Также стоит отметить, что Овчаренко общался с Вишневецким Виктором Викторовичем, которого следователь и прокурор назвали учредителем преступной организации, всего лишь два раза в своей жизни. Во время первой встречи обсуждался вопрос функционирования в Украине различных средств массовой информации. Во второй раз происходил обмен рекомендациями по тому, как привлечь широкую аудиторию к христианской тематике.

С Чертилиным, который, по утверждению следователя и прокурора, был организатором структурного подразделения, и которого Вишневецкий привлек к работе вместе с Овчаренко, последний вообще не был знаком и ни разу с ним не общался. И как можно было руководить преступной организацией, в которой руководители структурных подразделений друг друга не знали, а лидер преступной организации общался с руководителем структурного подразделения этой организации лишь дважды в жизни? В которой ни разу не обсуждался план совершения преступлений? В которой ни разу Овчаренко не давал свое согласие на совершение тяжких и особо тяжких преступлений? Но они каким-то образом являются членами преступной организации. Очень странно и непонятно.

Что касается подозрения в государственной измене и разжигании религиозной вражды, стоит отметить, что Овчаренко подозревается по 34 эпизодам. Каждый эпизод касается отдельной публикации, размещенной на странице ресурса СПЖ. Однако, как следует из текста самого подозрения, по мнению следствия, Овчаренко имел отношение только к шести публикациям. Орган досудебного расследования отмечает, что Вишневецкий, будучи руководителем преступной организации, дал указание Овчаренко и другим журналистам подготовить текст шести публикаций, а именно: «Сторонники ПЦУ захватили Михайло-Архангельский храм в Белогородке». Также публикация: «Депутаты Ровенского горсовета отобрали у УПЦ земельные участки под храмами». Третья публикация: «Мы против чернения крестов: македонцы об отказе служения с ПЦУ». Четвертая публикация: «Черновицкая епархия сообщает о готовящемся штурме храма в Задубровке». Пятая публикация: «В Новом Корце Ровенской епархии сторонники ПЦУ захватили храм УПЦ». И шестая публикация: «У горсовета Белой Церкви верующие протестуют против передачи ПЦУ собора УПЦ».

Вишневецкий якобы давал указания Овчаренко подготовить текст по этим шести публикациям. При этом сообщение о подозрении не содержит утверждений о совершении Овчаренко каких-либо действий по подготовке, согласованию, редактированию или размещению данных публикаций. Если Овчаренко не готовил текст, не редактировал этот текст, не размещал его, то какая фактически была его роль по этим эпизодам? Что такого он сделал по факту, что его обвиняют в особо тяжком преступлении? Исходя из текстаподозрения, это остаётся неясным.

Предположим, что в этих формулировках мы стоим на позиции, которую занимает орган досудебного расследования, т.е. в соответствии со ст. 30 Уголовного кодекса Украины, организатор организованной группы или преступной организации подлежит уголовной ответственности за все уголовные нарушения, совершенные организованной группой или преступной организацией, если оно охватывается умыслом. А другие участники организованной группы или преступной организации подлежат уголовной ответственности за уголовные правонарушения, в подготовке или совершении которых они участвовали независимо от той роли, которую выполнял в уголовном правонарушении каждый из них.

Если только в самом сообщении о подозрении упоминается только шесть эпизодов Овчаренко, то непонятно, почему Овчаренко подозревается по 34 эпизодам, если даже орган досудебного расследования не утверждает, что он принимал какое-либо участие в этих эпизодах. Очевидно, что в данном случае подозрение не обосновано по следующим статьям – ч.2 ст. 111 и ч. 4 ст. 128, ч.3 ст. 161 Уголовного кодекса Украины.

У Овчаренко не было никакого умысла в предоставлении Российской Федерации и ее представителям помощи в проведении подрывной деятельности против Украины. Овчаренко не поддерживал никаких отношений с представителями РФ и никогда не обсуждал с ними план содействия Российской Федерации в проведении подрывной деятельности против Украины. Сообщение о подозрении не содержит никаких утверждений о подготовке, редактировании, согласовании или распространении Овчаренко материалов, в которых содержится оправдание или отрицание российской вооруженной агрессии.

Делитесь этой статьей, потому что, предание огласке всего происходящего дает нам надежду на то, что суд, наконец-то, вернется в русло законности, а судьи прислушаются не только к изложенным фактам невиновности арестованных журналистов, но и к своей совести.

Читайте также