Последствия духовной деградации современного человека

Наши проблемы – в нас самих. Фото: taday.ru

29 сентября 1922 года из Петрограда в немецкий город Штеттин вышел пароход «Обер-бургомистр Хаген» – первый из нескольких «философских пароходов», увозивший за пределы родины представителей русской интеллигенции. Более 80-ти философов, писателей, ученых, экономистов с семьями отправились тогда в вынужденную эмиграцию. Комментируя эту ситуацию в интервью американской журналистке, Троцкий заявил тогда: «Мы этих людей выслали потому, что расстрелять их не было повода, а терпеть было невозможно».

Среди мыслителей навсегда покинувших тогда свою родину был Иван Ильин – глубокий и искренне верующий философ, оставивший нам значительное письменное наследие. О некоторых его идеях мне и хотелось бы поговорить.

Есть категория людей, абсолютно не восприимчивая к разговору не только на религиозные, но и вообще на какие-либо смысловые темы. Думаю, все сталкивались с этим явлением. Объясняешь что-то человеку, объясняешь, а все мимо: он либо опошлит сказанное, либо пропустит мимо ушей. Это все равно, что прочитать лекцию о нравственности и этике, а в ответ услышать: «Мне плевать, я гулять хочу». Душа такого человека попросту неспособна к восприятию не только религиозного опыта, но и вообще всякой осмысленности своего существования.

Однако эта ее «неспособность» не является чем-то врожденным, а приобретается в силу различных обстоятельств и целого ряда неправильно принятых решений, осуществленных действий и сделанных выводов. Обратный же процесс оздоровления довольно болезнен, а потому не каждый решается его пройти. Для того, чтобы все-таки решиться на это, нужна сильная мотивация, связанная либо с собственным волевым усилием, либо с соответствующими, часто нелегкими, жизненными испытаниями.

Иван Ильин считал, что человек, прежде всего, должен понять необходимость своего очищения, в противном же случае в религии он попросту не видит главного, что «порождает в нем пошлость и заселяет ее пошлыми содержаниями».

За примерами далеко ходить не нужно, их масса, и мы все с ними хорошо знакомы: разговоры о «попах на мерседесах» и «миллиардерах-епископах», о «зашоренных» христианах, о служении Церкви сиюминутным политическим выгодам, о выкачке денег из прихожан и т.п. Конечно, я не стану убеждать, что все мы в Церкви, священники и миряне, безгрешные агнцы, это совсем не так. Тем более, что, по сути, это не так и важно. Личная проблема каждого нападающего на Церковь и ее членов совсем в другом.

Кто-то пришел в Церковь, обрел в ней Христа, и ему совершенно нет дела до того, как и чем согрешает его ближний. А кто-то, даже не переступив порога храма, не открыв ни одной христианской книги, не говоря уже о Священном Писании, самозабвенно поливает Церковь грязью. Разве для такого человека дело в Церкви или чужих грехах? Все дело – в нем самом. Иван Ильин пишет, что у такого человека нет священного «ядра» личности, а все потому, что весь он – сгусток противоречий, у него нет критериев Абсолюта, соответственно, нет и ориентиров.

Такой человек может неплохо устроиться в этой жизни, но его внутренний мир – сплошной неупорядоченный омут: «Он представляет из себя религиозно-безразличный "ворох" множества не упорядоченных, случайных, проносящихся содержаний, настроений, влечений и поступков, – пишет философ, – он ведет смутную жизнь и сам есть водоворот полой воды; он есть дитя и частица хаоса. Его жизнь есть вечное замешательство, безответственное смятение, в котором нет главного, ибо все не-главно. В этой жизни нет безусловного критерия, нет высшего судии, нет духовного мерила и религиозного ранга».

Когда человек не умеет воспринимать главное за главное, то за главное он почитает неглавное. Вот и получается «перевертыш», в котором нет духовной сокровищницы, нет священного содержания, «нет внутреннего храма, нерушимого алтаря».

Современная пропаганда тотального релятивизма, отсутствия нравственных критериев и лабильности ценностей – прекрасная среда для формирования таких личностей, как описал Иван Александрович.

Когда человек не умеет воспринимать главное за главное, то за главное он почитает неглавное. Вот и получается «перевертыш», в котором нет духовной сокровищницы, нет священного содержания, «нет внутреннего храма, нерушимого алтаря». У такой души нет стержня, она – «бесформенная масса», приобретающая форму лишь исходя из сиюминутной выгоды, для нее все «ровно», ничто не выше всего: «Она не имеет ценностной "лествицы" – ни в созерцаниях, ни в делах. Она живет вне идеи "главно-измерения"; и не имеет чувства духовного ранга. Поэтому она не умеет узнавать ни духовной силы людей, ни священности предметов, ни значительности содержаний; она вообще не ценит в жизни ни духовности, ни Духа; и не понимает, когда слышит от других о религиозном преимуществе известных целей, побуждений и деяний. Она не верит ни в совесть, ни в честь».

Можно сказать, что эти слова Ильина – точная характеристика современного человека. Мало того, что о таких понятиях, как честь и совесть никто практически уже не вспоминает, ведь они часто мешают достижению вполне определенных выгод, так многие современные глашатаи «прогрессивных» взглядов еще и религиозный опыт пытаются опошлить, видя в нем либо экзальтацию, либо иллюзию, либо психическое расстройство, либо игры разума, либо просто ложь.

Сегодня политика расчеловечивания человека все больше набирает обороты, но раскрутку этого маховика Иван Ильин видел еще в начале ХХ века. Он пишет, что для отвергшей религиозный опыт души все критерии ее действий и поступков случайны и ничтожны. Каждый выбор в таком случае становится либо беспредметным, либо своекорыстным, либо случайным. Пошлость буквально пронизывает такого человека, и он эту пошлость транслирует на других людей, на искусство, на культуру, на родину, службу и, в конце концов, на Бога. Здесь Ильин вспоминает слова русского поэта Аполлона Григорьева, указавшего, что мы живем в таком мире

А не истины жилище.

Просто удивляешься, насколько «прозорливым» был Ильин. Будто о сегодняшнем дне он пишет, что в отвергшем религиозный опыт мире, в мире, живущем пошлостью, все измеряется ценою денег: любовь здесь превращается в проституцию, покаяние – в индульгенцию, правосознание – в дебаты наемных софистов, политиков и адвокатов, искусство – в рынок выставок и рынок эстрады, свободное слово – в продажные СМИ. Каждое из этих понятий можно расширить и углубить, но общая канва и так понятна – все это мы наблюдаем буквально каждый день.

«Все решается мнением толпы, одобрением улицы: предрассудком, поговоркой, эфемерной репутацией, модой, массовым психозом, рекламой, пропагандой, фельетоном, карикатурой, большинством голосов», – пишет Ильин.

Утрата четких ориентиров, ценностей и идеалов формирует общество, где «все решается мнением толпы, одобрением улицы: предрассудком, поговоркой, эфемерной репутацией, модой, массовым психозом, рекламой, пропагандой, фельетоном, карикатурой, большинством голосов», – пишет Ильин.

Суета и мещанство стали основными атрибутами современного человека, его воззрения – узки, побуждения – ничтожны, масштабы – обмельчали. Человечество тонет в океане лжи, фальши, лицемерия, продажности и разврата. От важных вещей осталась лишь одна оболочка. Смерть теперь связана с мелким страхом и корыстным расчетом в отношении других. Счастье стало восприниматься как самодовольство, наслаждение и эгоизм. Несчастье теперь наполнено одним малодушием, ропотом, озлобленностью и ожесточением. Богатство теперь приводит к гордости, безответственности и пошлой роскоши. Бедность теперь связана с запуганностью и завистью. Человек, пишет Ильин, утратил чувство собственного духовного достоинства и перестал уважать самого себя.

Последствия духовного обнищания человека – катастрофичны. Отвержение религиозного опыта фактически ведет к утрате человеком своей человечности. Все это мы можем наблюдать воочию, и повернуть вспять это наше общечеловеческое падение вряд ли возможно. Но наше дело – не опускать руки и делать все, что в силах, чтобы замедлить этот деградационный процесс. Для этого нам дан ум, способность думать, познавать и говорить. А ведь если копнуть глубже, то от этого, возможно, будет зависеть и наше спасение.

Читайте также