Отчаяние противоположно вере
В храме. Фото: Дмитрий Зверев
Недавно увидел, как человек молится, будучи в отчаянии. И начал думать…
Собственное отчаяние может быть воспринято человеком как вера. В отчаянии действительно остаётся одна надежда на Бога.
Но вера утешает и успокаивает, а отчаяние создает сильную отрицательную эмоцию.
Некоторые даже создают условия себе для отчаяния и стремятся его испытать, считая его ценностью своей веры. «Почему это стихийное бедствие, если я его запланировал?», как говорил Жванецкий, кажется. Соответственно факторы, которые уменьшают эмоцию отчаяния, могут ощущаться, как кощунственные.
Но отчаяние противоположно вере. Вера - это когда ты отпускаешь контроль над тем, что не в твоих силах. И разрешаешь наконец-то Богу Самому решать божественные задачи.
«… и обрящете покой душам вашим»
Мф.11:29
Читайте также
Ханукия в Украине: не традиция, а новая публичная реальность
В Украине ханукия исторически не была традицией, но сегодня ее все чаще устанавливают при участии властей
О двойных стандартах и избирательности церковных традиций
Уже не впервые украинское информационное пространство взрывается дискуссиями вокруг церковных обычаев. Особенно тогда, когда слова и дела духовных лидеров начинают расходиться.
Алогичность любви
Поступки истинной любви не поддаются логике: они следуют сердцу, жертвуют собой и отражают евангельскую сущность Христа.
Справедливость не по ярлыкам
В Украине все чаще вместо доказательств используют ярлыки. Одних клеймят за принадлежность, другим прощают предательство. Когда закон становится избирательным, справедливость превращается в инструмент давления, а не защиты.
В СВОРОВАННОМ ХРАМЕ В РАЙ НЕ ПОПАДЕШЬ
Эта фраза — не риторика, а нравственное утверждение: невозможно искать спасение там, где попраны заповеди. Слова «В сворованном храме в рай не попадёшь» напоминают, что святыня не может быть присвоена силой, ведь то, что освящено молитвой и любовью, не принадлежит человеку, а Богу.
Когда святыню превратили в пепел
Храм взорвали, чтобы стереть следы грабежа. Немцы знали время подрыва — и сняли всё на плёнку. Через десятилетия хроника всплыла вновь — чтобы сказать правду за тех, кого пытались заставить молчать.