О богословах, которые считают, что заразиться через Причастие можно
Евхаристия. Фото: Православие Закамье
Христос посреди нас, дорогие мои читатели!
БогОсловие без БОГа.
Эпидемия коронавируса обнажает перед нами то, что таилось в глубинах душ некоторых около-церковных «богословов». Может ли человек, носящий рясу или преподающий в духовной школе, не верить в Бога? История Церкви уже не раз отвечала на этот вопрос утвердительно, но почему-то каждый раз это вызывает удивление.
Речь идет о спорах по поводу возможности передачи коронавирусной инфекции через Причастие. Если бы я был атеистом, то как врач, имеющий ученую степень, я бы ответил однозначно – конечно может. Но как архиерей и человек, который верит в Бога, скажу с полной уверенностью – конечно же нет!
Каждый раз перед тем, как причаститься, я читаю молитву, которая начинается со слова ВЕРУЮ и заканчивается словами «во ИСЦЕЛЕНИЕ ДУШИ И ТЕЛА». Утверждать, что Тело и Кровь Христа могут стать источником болезни и причиной смерти, равнозначно утверждению того, что Бога не существует. Потому что в этом случае во время литургии я пью обычное вино и вкушаю обычный хлеб, и это может доказать любая научная экспертиза. Тогда и Евангельский Иисус – это обычный человек, а Церковь – социальный институт. Тогда нет никакого Бога, нет души, нет чудес, нет ничего, что выходит за границы нашей обыденности.
Но я-то знаю точно, что Бог есть, и главным Его чудом является мир, в котором я живу, и бесценный дар жизни, ниспосланный всем нам. Я знаю точно, что Христос — это Бог, ставший человеком. Я ни капли не сомневаюсь в том, что во время литургии под видом Хлеба и Вина я вкушаю Тело и Кровь Христа. И действия этого вещества отражаются во мне не его физико-химическими показателями, а творческой Энергией Бога, которой содержится весь тварный мир. Это Кровь и Тело моего Спасителя, к Которому при Его жизни на земле не могла прикоснуться никакая болезнь, несмотря на то, что Его окружали сотни больных и прокаженных людей.
Из своей жизни и из истории Церкви я знаю множество примеров того, как после Причастия люди исцелялись, и не знаю ни одного случая, когда бы Причастие стало причиной смерти для тех, кто со страхом Божиим и верою приступает к этому таинству.
Живая вода не может смешаться с мертвой, не перестав быть живой. БогОсловы (без первых трех букв), которые считают, что от Причастия можно заразиться, по сути, утверждают то, что мы причащаемся не Тела и Крови Воскресшего Господа, а обычного хлеба и вина. И на этом утверждении, я думаю, можно было бы прекратить всякую дискуссию по этому поводу и разойтись каждому в свою сторону. Как на Страшном суде - одним направо, а другим налево. Потому что только «верующий в Сына имеет жизнь вечную, а не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем» (Ин. 3:36).
Читайте також
Ханукія в Україні: не традиція, а нова публічна реальність
В Україні ханукія історично не була традицією, але сьогодні її дедалі частіше встановлюють за участі влади
Про подвійні стандарти та вибірковість церковних традицій
Уже не вперше український інформаційний простір вибухає дискусіями довкола церковних звичаїв. Особливо тоді, коли слова і діла духовних лідерів починають розходитися.
Алогічність любові
Вчинки істинної любові не піддаються логіці: вони слідують серцю, жертвують собою і відображають євангельську сутність Христа.
Справедливість не за ярликами
В Україні дедалі частіше замість доказів використовують ярлики. Одних таврують за приналежність, іншим прощають зраду. Коли закон стає вибірковим, справедливість перетворюється на інструмент тиску, а не захисту.
У ВКРАДЕНОМУ ХРАМІ ДО РАЮ НЕ ПОТРАПИШ
Ця фраза — не риторика, а моральне твердження: неможливо шукати спасіння там, де порушені заповіді. Слова «У вкраденому храмі в рай не потрапиш» нагадують, що святиня не може бути привласнена силою, адже те, що освячене молитвою і любов'ю, не належить людині, а Богу.
Коли святиню перетворили на попіл
Храм підірвали, щоб стерти сліди грабежу. Німці знали час підриву — і зняли все на плівку. Через десятиліття хроніка знову спливла — щоб сказати правду за тих, кого намагалися змусити мовчати.