Он не изменяется, сколько бы ни изменяли Ему

Сатрец Софроний Афонский. Фото: Правмир

Давид Бальфур 1903-1989

«Давид родился в английской семье, воспитанный интеллигент с хорошим образованием ощутил тягу к монашеству. По окончании католической школы приняв сан и дав обеты, решил посетить Афон с целью изучения некоторых рукописей.

Первым человеком, встретившим его по выходе из лодки, был старец Силуан и вскоре под его руководством Давид принимает православие, что являлось серьёзным шагом и несомненным чудом!

«Бальфур обращен в Православие чудом»,- говорил старец Силуан о Софронию и в тоже время просил всех отцов молиться о нем.
Пожив на Афоне англичанин становится Иеромонахом Димитрием и отправляется на послушание служить на Трех-Святительском Подворье в Париже.

По возвращении в Грецию был приближенным греческого королевского двора и духовником членов королевской семьи в Афинах!
Во время немецкой оккупации эмигрировал в Каир и устроился на работу в Британское консульство. Там он оставил монашество, Православие и религию вообще, женился и сделал успешную дипломатическую карьеру. «Не знаю, можешь ли ты понять, как далеко отошел я от всех вас» - написал он в прощальном письме о Софронию (ученику старца Силуана).
Ответное письмо о.Софрония - потрясающий, абсолютно неожиданный текст!

«Дорогой Давид,
Мир тебе от Господа.
Я давно уверился, что Бог есть Любовь (1 Ин.4:8), что Он с ненасытимой жаждой ищет каждого из нас, что Он СКУЧАЕТ по нам, что в Своей любви к нам Он не изменяется, сколько бы ни изменяли Ему, что Он всегда стремится нас засыпать благами, во всем этом я настолько уверился, что с дерзновением и надеждой прошу Его, чтобы Он дал тебе познать возможно полнее то счастье ПРОСТОЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ жизни, к которому ты в последние годы стремился…

От всей души молю Бога, чтобы дал тебе счастье человеческой любви, чтобы таким образом ты ещё более уверился в Его любви, и в конце твоей жизни достиг бы и сей последней, то есть вечной Божественной любви…
…я прошу Бога хранить тебя и дать тебе полноту и человеческой, и божественной жизни.

Не удивляйся, что я, монах, не изменяя свои взглядам, так искренен в своих тебе добрых пожеланиях в таком случае, когда другие монахи отнесутся иначе…
Скоро будет Пасха.
Поскольку пишу тебе сейчас, прошу тебя вместе прими моё поздравление к Пасхе.
Х Р И С Т О С В О С К Р Е С Е!
С любовью о Христе
Иеромонах Софроний».

Афонский старец молился за Димитрия до конца своих дней и эта молитва сотворила чудо!
Однажды Бальфур разбудил ночью семью и сказал всем:,-«Я Верую!» Потом он отыскал о Софрония в Эссекском монастыре, возжаждав Причащение Христовых Тайн.

...Трогательная была встреча после долгих лет.
Он вернулся в Православную церковь, как мирянин и причащался у старца Софрония до самой смерти со слезами на глазах».

Спасибо Сергей Бреусов за упоминание об этой истории, столь ценной в нынешней мутной ситуации.

Читайте також

Ханукія в Україні: не традиція, а нова публічна реальність

В Україні ханукія історично не була традицією, але сьогодні її дедалі частіше встановлюють за участі влади

Про подвійні стандарти та вибірковість церковних традицій

Уже не вперше український інформаційний простір вибухає дискусіями довкола церковних звичаїв. Особливо тоді, коли слова і діла духовних лідерів починають розходитися.

Алогічність любові

Вчинки істинної любові не піддаються логіці: вони слідують серцю, жертвують собою і відображають євангельську сутність Христа.

Справедливість не за ярликами

В Україні дедалі частіше замість доказів використовують ярлики. Одних таврують за приналежність, іншим прощають зраду. Коли закон стає вибірковим, справедливість перетворюється на інструмент тиску, а не захисту.

У ВКРАДЕНОМУ ХРАМІ ДО РАЮ НЕ ПОТРАПИШ

Ця фраза — не риторика, а моральне твердження: неможливо шукати спасіння там, де порушені заповіді. Слова «У вкраденому храмі в рай не потрапиш» нагадують, що святиня не може бути привласнена силою, адже те, що освячене молитвою і любов'ю, не належить людині, а Богу.

Коли святиню перетворили на попіл

Храм підірвали, щоб стерти сліди грабежу. Німці знали час підриву — і зняли все на плівку. Через десятиліття хроніка знову спливла — щоб сказати правду за тих, кого намагалися змусити мовчати.