Христианство без оков государственности - 2
В предыдущей публикации уже было сказано, что в Церкви часто возникали богословские споры. «Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» (1 Кор. 11, 19), - писал апостол Павел. Инструментами полемики в этих спорах были в основном публичные выступления и письменные трактаты. Богословы с их помощью приводили различные аргументы в защиту своей позиции и старались убедить людей в своей правоте. Однако, когда для победы над оппонентами стали использоваться силовые методы, когда для убеждения начали прибегать к кровавым расправам при помощи власть имущих и силового ресурса государства, когда точка зрения в богословском споре стала определяться не религиозными, а политическими соображениями, тогда эти споры часто заходили в тупик и становились не разрешимыми в принципе. Давайте в качестве примера, посмотрим с этой точки зрения на основные церковные разделения.
Первое большое разделение произошло после IV Вселенского собора в Халкидоне (451 г.) когда от Церкви отделились так называемые Ориентальные, Монофизитские или Дохалкидонские церкви (Армянская церковь, Ассирийская церковь Востока, Коптская церковь и другие). Они не признали вероопределения Халкидонского собора о соединении двух природ во Христе. И возможно, если бы эта полемика осталась в богословских рамках, монофизиты сумели бы принять истину, выраженную в определениях Халкидона, но политические причины не позволили им это сделать. Дело в том, что в этот период Египет, Армения и другие окраины Римской империи боролись за свою независимость, в них очень сильны были сепаратистские тенденции, а вера Халкидона воспринималась ими как религия империи, против которой они боролись. Этим и было предрешено их отпадение от Церкви.
В 1054 г. произошла Великая схизма, разделение Православной и Католической церквей. Основными причинами разделения считаются различные богословские взгляды на главенство римского епископа и на вопрос об исходжении Святого Духа. Но эти вопросы дискутировались до этого в Церкви на протяжении по меньшей мере пятисот лет и не препятствовали Церкви быть единой (хотя и не способствовали тоже). Но к 1054 г. обострилась борьба между Римом и Константинополем за территорию Южной Италии. И то, что терпелось 500 лет, вдруг стало нестерпимым. А окончательное закрепление раскола произошло во время Крестовых походов, мероприятий военных и политических, прикрывавшихся религиозными лозунгами (не говоря уже о том, что жутко кровавых).
В XVI веке появилось лютеранство, разделившее Западную церковь на католиков и протестантов. В 1517 г. немецкий монах Мартин Лютер опубликовал свои 95 Вормских тезисов, в которых критиковал католическую церковь. И если бы этот спор остался чисто религиозным, возможно, он пошел бы всем на пользу, но дело в том, что немецкие князья-курфюрсты увидели в лютеранстве религиозное обоснование своей борьбы c императором Священной Римской империи Карлом V. И в дальнейшем, исход борьбы определяли уже не содержание Вормских тезисов, а их поддержка (или противоборство) со стороны различных политических сил: Ватикана, императора, феодалов и так далее.
Кстати, протестантизм очень ярко продемонстрировал еще одну закономерность. Да, история Церкви изобилует мрачными картинами. Да, в Церкви существует множество нестроений и негативных тенденций. Да, всегда существовали люди, которые стремились Церковь реформировать и сделать ее лучше, убрать из нее все те недостатки, которые делали ее совсем непохожей на Церковь Христову. Но почему-то любые попытки реформировать Церковь приводили к тому, что в результате получалась еще худшая версия, чем та, против которой боролись реформаторы. Сегодняшний протестантизм с его дроблением на бесконечное количество сект и верований, признанием ЛГБТ, обмирщением, нивелированием сакральности, толерантностью, доходящей до забвения заповедей Божиих – наглядное тому подтверждение.
Единственный эффективный путь «реформирования» Церкви – это личная праведная жизнь и старание исполнять евангельские заповеди на той должности и в тех условиях, в которые промысел Божий тебя поставил. «Стяжи дух мирен и вокруг тебя спасутся тысячи», — это изречение Серафима Саровского описывает единственный способ сделать Церковь лучше.
Но в истории Церкви бывают такие периоды, когда сам Бог, через различные внешние обстоятельства, чаще скорбные, чем радостные, показывает путь изменений. Сам Бог жестко начинает исправлять созданное человеком. Иногда это бывает похоже на всемирный потоп, при котором Бог как в Ноевом ковчеге спасает очень немногих, которые должны затем осознать заблуждения допотопных людей и не повторять их ошибки. Один из таких потопов Церковь пережила после Революции 1917 г. Сотни епископов, тысячи священников, миллионы мирян были расстреляны, замучены и репрессированы. Тысячи храмов разрушены, сотни монастырей закрыты. И невольно возникает вопрос: если в Церкви все было хорошо, то зачем Бог попустил все это? Ведь не от большой праведности людей происходили все подобные катаклизмы: всемирный потоп, уничтожение Содома и Гоморры, вавилонский плен и так далее. Да, мы знаем историю праведного Иова, которого Бог подверг не наказаниям, а испытаниям. И так тоже бывает. Но гораздо чаще Бог наказывает людей за их нечестивую жизнь. Указывает таким образом на их грехи и заблуждения и ждет, что люди их исправят и построят что-то более соответствующее Божией воле, ясно выраженной в Священном Писании. Но люди, как правило, отстраивают то же самое, что уже было уничтожено Божиим попущением.
О том, что состояние Церкви до Революции 1917 г. мягко говоря было не совсем благополучным есть множество свидетельств. Вот просто несколько примеров. В 1866 г. святитель Игнатий Брянчанинов писал в одном из своих писем: «Судя по духу времени и по брожению умов, должно полагать, что здание Церкви, которое колеблется уже давно, поколеблется страшно и быстро. Некому остановить и противостоять». Святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Правители-пастыри, что вы сделали из своего стада? Взыщет Господь овец Своих от рук Ваших!.. Он преимущественно надзирает за поведением архиереев и священников, за их деятельностью просветительною, священнодейственною, пастырскою... Нынешний страшный упадок веры и нравов весьма много зависит от холодности к своим паствам многих иерархов и вообще священнического чина». Священномученик митрополит Серафима (Чичагов) писал в 1910 г.: «Пред глазами ежедневно картина разложения нашего духовенства. Никакой надежды, чтобы оно опомнилось, поняло своё положение! Все то же пьянство, разврат, сутяжничество, вымогательство, светские увлечения! Последние верующие — содрогаются от развращения или бесчувствия духовенства, и ещё немного, сектантство возьмет верх… Никого и нет, кто бы мог понять наконец, на каком краю гибели Церковь, и отдать себе отчёт в происходящем… Время благоприятное пропущено, болезнь духа охватила весь государственный организм, перелома болезни больше не может случиться и духовенство катится в пропасть, без сопротивления и сил для противодействия. Ещё год — и не будет даже простого народа около нас, все восстанет, все откажется от таких безумных и отвратительных руководителей… Что же может быть с государством? Оно погибнет вместе с нами! Теперь уже безразлично, какой Синод, какие Прокуроры, какие Семинарии и Академии; всё охвачено агонией, и смерть наша приближается».
А вот как характеризовал дореволюционные монастыри, эту «соль земли» митрополит Антоний (Храповицкий): «Влияние бюрократически-экономического направления духовенства отразилось и на монастырях. Современные монастыри, не говоря об их чисто нравственных несовершенствах, ими вполне сознаваемых, даже в области своих положительных проявлений приближаются к тому, чтобы сделаться чем-то вроде вольно-экономических обществ, объединяющих людей на почве имущественных отношений, обладания капиталом, получения доходов с него, расходования его на предприятия экономического характера и пр. Административный взгляд на монастыри как на экономические учреждения сказывается даже в подборах начальников этих монастырей людей, обладающих хозяйственными и вообще экономическими способностями; с подобной же точки зрения и настоятели ценят своих подчиненных. Если оказывается честь инокам с дарованиями духовными, то все-таки по тем же имущественным видам: на них смотрят как на источник доходной статьи». Такое ли монашество представляли себе его основатели и выдающиеся представители: Антоний Великий, Иоанн Лествичник, авва Дорофей и другие?
И вот прошли годы советских гонений, схлынули воды потопа, тот остаток, который выжил в этих жерновах репрессий, начал опять отстраивать церковное здание. И что было отстроено за эти 30 с небольшим лет? Церковная ситуация в Украине и России, которые после развала СССР стали самостоятельными независимыми государствами, складывалась по-разному. Разными были условия существования Церквей в этих странах. Если в России у РПЦ не было конкурентов во взаимоотношениях с государством и народом, то в Украине на роль «опоры государства» и «совести нации» претендовали еще и УПЦ Киевского патриархата и Украинская греко-католическая церковь.
В этих условиях в России Церковь действительно возродилась по былым дореволюционным лекалам. Учитывая, конечно, то обстоятельство, что формально Церковь уже не занимала положения государственной религиозной организации как в Российской империи. В первой половине XX века монахиня Мария (в прошлом поэтесса Елизавета Кузьмина-Караваева) написала произведение под названием: «Типы религиозной жизни: о благочестии, злочестии и Православии». Кстати, закончила свою жизнь монахиня Мария в немецком концлагере. Она поменялась лагерной биркой-номерком с одной девушкой-еврейкой, которую должны были отправить в газовую камеру и которая очень боялась смерти. Монахиня Мария выделяет несколько типов благочестия: синодальный, уставщический, эстетический, аскетический и Евангельский. Вот некоторые элементы описания синодального типа:
«Если мы будем разбираться в том, откуда такое отношение пошло, то без труда найдем корни его в предшествующей церковной эпохе, в период ее синодального существования. Со времени Петра Великого наша русская православная Церковь стала атрибутом русской великодержавной государственности, <…> впитала в себя идеи, навыки и вкусы власти».
Не будем приводить многочисленные заявления как светских, так и церковных властей России, утверждающие, что Православие является одной из основ российской государственности, общественно-политической скрепой и так далее. Обратим внимание лишь на один из нарративов, который последовательно продвигает российская власть: Россия – это оплот нравственности и традиционных ценностей, а Запад, во-первых, погряз в содомии и разврате, а во-вторых, всегда стремится уничтожить Россию. С этим нарративом можно поспорить и привести множество фактов, противоречащих ему, но дело в другом. Этот нарратив не является ни Евангельским, ни вообще христианским, он общественно-политический. Но вот 27 марта 2024 г. в зале церковных соборов храма Христа Спасителя под председательством патриарха Кирилла проходит Съезд Всемирного русского народного собора, который принимает документ, который транслирует этот нарратив. Цитата: «С духовно-нравственной точки зрения специальная военная операция является Священной войной, в которой Россия и ее народ, защищая единое духовное пространство Святой Руси, выполняют миссию «Удерживающего», защищающего мир от натиска глобализма и победы впавшего в сатанизм Запада». Это сказано об агрессивной войне, которую Россия развязала против Украины. Несмотря на то, что эта война, по словам Предстоятеля УПЦ митрополита Онуфрия является каиновым грехом братоубийства, РПЦ эту войну благословляет, оправдывает и призывает в ней участвовать. Это прямо противоречит и Евангелию, и святоотеческому учению и даже такому документу РПЦ, как «Основы социальной концепции» принятой в 2000 г. В этом документе четко порицается агрессивная война и признается право той страны, на которую совершено нападение защищать свою независимость с оружием в руках.
Здесь налицо то, о чем писала монахиня Мария, а именно, что РПЦ «впитала в себя идеи, навыки и вкусы власти». Вот еще несколько отрывков из описания синодального типа религиозности:
«Вырабатывалась таким образом и система нравственных идеалов. Высшей ценностью был, пожалуй, порядок, законопослушность, известная срединность, вместе с тем довольно ярко выраженное чувство долга, уважение к старшим, снисходительная забота о младших, честность, любовь к родине, почитание власти и т.д».
«Синодальный тип религиозной жизни, выдвигавший наряду с духовными ценностями ценности другие, — государственные, бытовые, традиционные, — тем самым не только переставлял и путал иерархию ценностей, но зачастую просто подменял Христову любовь эгоистичной любовью к вещам мира сего».
Под вещами мира сего здесь следует понимать не столько материальные блага, сколько государственные интересы, славу и величие державы. Хотя поддержка агрессивной войны России против Украины не оформлена в виде официальных документов РПЦ, принятых Архиерейским собором или другими руководящими органами, но она является реальной позицией РПЦ на сегодняшний день или по крайней мере позицией ее священноначалия. Тот факт, что священников, которые осмеливаются высказываться против войны или даже молиться не о победе, а о мире, запрещают в священнослужении и изгоняют из мест служения, это полностью подтверждает.
Отношение к войне – это лакмусовая бумажка, которая четко показывает, какие приоритеты избирает та или иная церковная структура. Какой тип благочестия, согласно классификации монахини Марии, является для нее основным.
Продолжение следует