Подаст ли Андрей Юраш в отставку?

65 лет назад Ханна Арендт опубликовала свою знаменитую книгу «Истоки тоталитаризма», в которой изложила свой взгляд на причины возникновения тоталитарных режимов XX века. Отличительной особенностью ее труда был глубокий исторический анализ истоков тоталитарного мышления, задолго до того, как оно оформилось в системную идеологию.

Арендт считала, что основой гармоничного общества является баланс между публичной и приватной сферой. Нарушение баланса в пользу публичности дает возможность государству вмешиваться в жизнь человека, сводя до минимума возможность проявления человеком себя в приватной сфере. Другими словами, коллективизм и возвышение интересов «нации» или «государства» над интересами личности, отдельных граждан или организаций неизменно связаны с насилием и редукцией гражданских свобод.

Рассуждения немецко-американского философа еврейского происхождения будут оставаться актуальными во все времена. Ее исследование служит нам предупреждением о необходимости быть бдительными и внимательными в отношении идеологических тенденций, которые могут в будущем превратиться в новые тоталитарные или авторитарные идеологии.

В этом отношении очень интересны источники мировоззрения тех чиновников, которые сейчас осуществляют государственную политику в Украине. Одним из таких государственных мужей является Андрей Юраш – директор Департамента по делам религий и национальностей Министерства культуры Украины.

Андрей Юраш образца 2000 года

16 лет назад в журнале «Политика и культура» (ПіК № 1 за 2000 год) опубликовали статью тогда еще простого религиоведа Андрея Юраша под названием «У Церкви – свои проблемы». Она представляет значительный интерес, поскольку в ней будущий чиновник Минкульта изложил свою программную концепцию государственно-церковных отношений.

В самом начале статьи Юраш очерчивает круг проблем, связанных с межконфессиональными отношениями в Украине. Это и «отсутствие действенных нормативных актов, которые бы регулировали государственно-церковные и межконфессиональные отношения», и наличие межконфессиональных конфликтов, и произвол местных органов власти в процессе решения этих конфликтов, а также «непоследовательность государственной религиозной политики».

Религиовед подчеркивает, что все это препятствует разрешению ряда вопросов: «часто это вопросы возвращения церковной недвижимости, регистрации новых общин, определения порядка пользования церковным имуществом после разделения монолитной общины на две общины».

По его мнению, только после прихода «профессионального религиоведа» Виктора Бондаренко в руководство Госкомитета по делам религии были сделаны первые шаги по созданию государственной политики, которая «признает современный поликонфессиональный статус украинского общества».

После констатации существующих проблем Юраш предлагает свои принципы «бесконфликтной государственной политики». Первая рекомендация религиоведа касается признания и адекватной реакции на поликонфессиональный характер религиозной жизни Украины. На первый взгляд, Юраш выступает за уважение многообразия религиозных организаций.

Второй принцип заключается в унификации религиозной политики в государстве, чтобы все местные органы власти руководствовались «центральной государственной линией». Потому что «не может государственная религиозная политика быть мозаикой региональных симпатий без каких-либо общенациональных интересов». Отметим, что в этой формулировке не упоминаются права человека и частных лиц. Юраш ни в одном месте своей статьи не употребляет понятие прав, предпочитая «интересы». Такой подход вызывает недоумение, поскольку государственная политика в любой сфере должна прежде всего учитывать необходимость защиты конституционных прав граждан. Тот, кто говорит о «бесконфликтной политике» и ни разу не упоминает слово «права», вызывает заслуженное подозрение.

Юраш все же обращает внимание на необходимость «расширения и усовершенствования законодательной базы». На ее основании должны решаться, например, вопросы пользования церковным имуществом после разделения прихода на две или больше общин; поочередного пользования храмом; возможности регистрации общин одной конфессии в определенном населенном пункте и т.п.

Четвертый принцип поначалу обнадеживает своей демократичностью: «Задекларировать невмешательство государства в религиозную жизнь». Однако сразу за этим утверждением следует «в то же время не забывая контролировать ее, чтобы она соответствовала интересам национальной безопасности». Очевидно, что «невмешательство» и «контроль» – это диаметрально противоположные вещи. Таким образом, противоречия в позиции Юраша начинают вырисовываться сильней.

Дальше автор статьи говорит о необходимости «жестких санкций» за нарушение действующего законодательства, в частности за «проявления религиозного насилия», «явный фаворитизм одной конфессии с таким же откровенным ущемлением прав другой». Подобные высказывания не могут не импонировать. К сожалению, получив возможность реализовать свои принципы на практике, Андрей Юраш, похоже, о них забыл. Но об этом чуть позже.

Пятый принцип «бесконфликтной политики» требует «отказаться от определения какой-либо конфессии как государственной, официальной, то есть такой, которая пользуется определенными преференциями юридического, финансового или другого плана». Будущий куратор религиозной сферы в Украине подчеркнул, что это предостережение является принципиальным для поликонфессиональной страны.

Вместе с тем, он заявил, что «в отношении религиозных проблем стержнем государственной религиозной политики стала поддержка сильной и независимой Православной церкви». Подобный тезис трудно совместить с констатацией поликонфессиональности Украины и отказом от «фаворитизма».

В шестом пункте речь идет о «главных партнерах для государственно-конфессионального диалога». Таковыми Юраш считает «самые многочисленные православные церкви»: УПЦ КП, УАПЦ и УПЦ МП (именно в такой последовательности), а также УГКЦ и прочие религиозные организации.

Предпоследним принципом в списке Андрея Юраша значится «строгий контроль за деятельностью зарубежных миссионеров», причем как тех, которые занимаются проповедью нетрадиционных культов, так и традиционных конфессий. Попытки такого контроля всегда связаны с риском нарушения демократических норм. Реакция, которую вызвал «пакет Яровой» в России, должна послужить предостережением для украинских чиновников, которые хотят все взять под «контроль».

Наконец, восьмой пункт говорит о необходимости поддержки экуменических инициатив, как внутри Украины, так и на международной арене. Здесь Юраш жалеет о том, что украинские христианские конфессии не представлены в структурах Всемирного совета церквей напрямую. По его мнению, это «укрепит авторитет государства». Честно говоря, это очень напоминает советский подход к использованию религиозных организаций в экуменическом движении.

16 лет спустя: «фаворитизм» вместо уважения всех конфессий

Сравнивая предложенную Юрашом модель государственно-церковных отношений с его действиями в качестве государственного служащего в религиозной сфере, приходится признать, что они расходятся с его принципами 16-летней давности. Реализуемая им политика представляет собой уродливое извращение его относительно демократических деклараций.

Возглавляемый им департамент не только не добился снижения интенсивности конфликтов между украинскими конфессиями, но допустил резкую эскалацию насилия. Процветает «фаворитизм» и предоставление всех видов преференций одной конфессии – Киевскому патриархату. Под предлогом защиты «национальной безопасности» усилилось вмешательство государства в дела Украинской Православной Церкви и откровенное ущемление ее прав. «Усовершенствование законодательной базы» вылилось в разработку чудовищных законопроектов № 4128 и 4511. Вместо «поликонфессиональности» преследуется «моноконфессиональность» в виде так называемой «единой поместной церкви». Действия органов местной власти унифицировались только лишь в произволе по отношению к УПЦ.

Центральная власть откровенно игнорирует конфликтную ситуацию, сложившуюся на Западной Украине, хотя в своей статье Юраш отмечал, что именно этот регион является наиболее проблемным. Киевский патриархат позволяет себе захватывать храмы с привлечением праворадикальных сил, одетых в камуфляж и балаклавы с нарисованными черепами. Органы правопорядка во многих случая не только не обеспечивают безопасность и права верующих УПЦ, но становятся на сторону захватчиков.

Одной из причин эскалации конфликтов является рейдерская схема подмены состава общины. Концепция общины Юраша, которую он придумал много лет назад, сейчас служит катализатором болезненных межконфессиональных конфликтов. С его точки зрения, община «разделяется» на две общины, хотя речь должна идти не о расколе общины, а о выходе из нее части верующих, которые образуют новую. При этом старая община никуда не исчезает, но продолжает существовать.

Кроме того, светское и церковное понимание общины могут различаться. В уставе УПЦ, к примеру, членами общины признаются только «лица православного вероисповедания, которые поддерживают живую связь со своим приходом», «каждый прихожанин обязан регулярно принимать участие в богослужении, исповедоваться и причащаться, придерживаться церковных канонов и предписаний, творить дела веры и стремиться к морально-духовному усовершенствованию».

Понятие общины, навязываемое, в частности, законопроектом 4128, вступает в противоречие с церковным представлением о религиозной общине. Согласно этому законопроекту любой человек, который «идентифицирует себя» с общиной УПЦ, получает все права ее члена. Совершенно очевидно, что возникает абсурдная ситуация, когда государство заставляет Церковь считать своими прихожанами людей, которые могут не «поддерживать живую связь со своим приходом» (а то и вовсе не иметь к нему никакого отношения), не принимать участие в богослужениях, нарушать каноны Церкви (учиняя раскол и самочинное сборище), а потом вдруг заявляют свои права на церковную недвижимость, построенную этой общиной, или предоставленную ей.

В этом и заключается рейдерская сущность продвигаемой Киевским патриархатом схемы – когда подыскиваются люди, имеющие к общине УПЦ опосредованное отношение или не имеющие вовсе, после чего искусственно создается якобы большинство представителей общины, претендующих на церковное имущество.

Произвол местных властей не ограничивается помощью Киевскому патриархату в захватах храмов. Даже после того, как у общины УПЦ отбирается храм, органы местного самоуправления стремятся полностью ее ликвидировать, препятствуя строительству нового культового сооружения. Или, к примеру, выселяют священника УПЦ из единственного жилья, в котором он прожил 18 лет.

Кроме этого, Минкультом затягивается регистрация статутов религиозных организаций УПЦ, о чем неоднократно заявляли ее представители. Чиновники Минкульта, в частности и сам Юраш, так и не смогли внятно объяснить причины задержки.

И все это на фоне массовой «риторики ненависти» против УПЦ. Недостоверная информация, ложь и угрозы расправ в отношении этой конфессии стала для украинских СМИ, общественных деятелей и политиков привычным делом. Возможно, это самый серьезный пример дискриминации УПЦ, поскольку именно ее очернение обуславливает рост напряжения в межконфессиональных отношениях. К сожалению, департамент Минкульта по делам религии никак этому не препятствует, а иногда и подливает масла в огонь бездоказательными обвинениями в адрес УПЦ.

В это же время Киевский патриархат получает всевозможные преференции, против чего когда-то выступал господин Юраш. Ярким примером такого «фаворитизма» является передача храма Малой Софии Киевскому патриархату и отказ другим конфессиям в праве проводить там богослужения. Сам Юраш объяснил это в духе: «мы отдали Софию УПЦ КП, потому что эта церковь достойно проявила себя на Майдане». А тогдашний министр культуры Вячеслав Кириленко заявил, что «впервые за последние 330 лет украинская церковь возвращается в Софию Киевскую», отказав, таким образом, в праве считаться «украинскими» другим православным конфессиям. Излишне объяснять, что такая мотивация для государственных служащих является недопустимой. Налицо конфликт интересов, поскольку и Кириленко и Юраш могли иметь личную заинтересованность, помешавшую им объективно исполнять должностные обязанности. Известно, что первый является членом Высшего церковного совета УПЦ КП, а второй является греко-католиком по вероисповеданию (по другим данным - верующим Киевского патриархата). Не секрет, что украинские греко-католики симпатизируют Киевскому патриархату и поддерживают его в противостоянии с Украинской Православной Церковью.

Совсем недавно Киевский городской совет освободил УПЦ Киевского патриархата от уплаты 2 млн грн паевого взноса в создание социальной и инженерно-транспортной инфраструктуры Киева при строительстве здания, в котором разместятся резиденция УПЦ КП и ее синодальные структуры.

Можно вспомнить также странное завершение уголовного дела в отношении созданной Киевским патриархатом организации, которую обвиняли в контрабанде товаров под видом гуманитарной помощи для жителей Донбасса. В частности, согласно расследованию «17 канала», под видом гуманитарной помощи для беженцев «Патриаршая благотворительная миссия» УПЦ КП пыталась завезти в Украину 110 тонн автозапчастей, 110 тонн одежды и почти 6 тысяч квадратных метров искусственной травы. В материалах следствия речь шла о 380 тоннах товаров, среди которых натуральные и синтетические ткани, мужская и женская обувь, белье и куртки. Согласно документам, эти товары должны были получить Днепропетровская и Луганская епархии УПЦ КП, чтобы распространять среди мирных жителей зоны АТО. Как оказалось, упомянутые приходы по указанным адресам уже длительное время отсутствуют, а жители даже не слышали о существовании этих религиозных организаций. Несмотря на убедительные данные обвинения, к ответственности никого не привлекли. Возникает подозрение, что решающую роль в этом сыграла причастность указанной организации к Киевскому патриархату.

Концепция Андрея Юраша 16-летней давности так и осталась декларацией, хотя уже тогда были заметны предпосылки для трансформации религиоведа в сторону недемократичной националистической позиции. В любой демократической европейской стране после провала своей политики чиновник уходит в отставку, или его туда отправляют. Хватит ли мужества у главы Департамента по делам религий и национальностей сделать это самому?

Читайте также