Не надо нам вашей -"Божой"
Сегодня у храма устанавливали роскошные сосенки, подготавливаясь к Празднику.Подошла женщина, которая шла бы себе- да и шла со своим перегрузом, и сразу в полную сирену: " А шо это у вас тут за церква такая, шо не знает когда елки надо ставить? Вы,наверное сектанты какие-то! Вы шо ж не знаете, шо елки надо ставить на Новый год! Ну, ей- богу, сектанты! Или вы Московский Патриархат? Да-а, вижу, точно! - Московский Патриархат!"
Казначей, который трудился над установкой сосен, пришел в себя: "Ну, жіночка, це Ви нас точно вичислили! В нас точно все не так, як у Вас, бо все по Божому!"
-А ви живете среди людей, надо, шоб и церква была людская! Не надо нам вашей -"Божой"!
И поковыляла уточкой дальше по дороге. Думаю, что вполне удовлетворенной.
Читайте также
Ханукия в Украине: не традиция, а новая публичная реальность
В Украине ханукия исторически не была традицией, но сегодня ее все чаще устанавливают при участии властей
О двойных стандартах и избирательности церковных традиций
Уже не впервые украинское информационное пространство взрывается дискуссиями вокруг церковных обычаев. Особенно тогда, когда слова и дела духовных лидеров начинают расходиться.
Алогичность любви
Поступки истинной любви не поддаются логике: они следуют сердцу, жертвуют собой и отражают евангельскую сущность Христа.
Справедливость не по ярлыкам
В Украине все чаще вместо доказательств используют ярлыки. Одних клеймят за принадлежность, другим прощают предательство. Когда закон становится избирательным, справедливость превращается в инструмент давления, а не защиты.
В СВОРОВАННОМ ХРАМЕ В РАЙ НЕ ПОПАДЕШЬ
Эта фраза — не риторика, а нравственное утверждение: невозможно искать спасение там, где попраны заповеди. Слова «В сворованном храме в рай не попадёшь» напоминают, что святыня не может быть присвоена силой, ведь то, что освящено молитвой и любовью, не принадлежит человеку, а Богу.
Когда святыню превратили в пепел
Храм взорвали, чтобы стереть следы грабежа. Немцы знали время подрыва — и сняли всё на плёнку. Через десятилетия хроника всплыла вновь — чтобы сказать правду за тех, кого пытались заставить молчать.