Те, кто втихаря поджигает храмы, – законченные трусы
Здесь не идейная оппозиция и не принципы, а обыкновенная трусливая глупость.
Безусловно, отдача свыше этим потерявшимся в идеях юношам прилетит и в какой-то момент они горько пожалеют о сделанном.
Ну, а мы здесь и сейчас можем сделать то, что по силам нам. Помочь восстановить выгоревший изнутри храм на Оболони. Защитить другие храмы. Ведь этот случай явно не последний, воинствующее дурачьё явно не остановится и будет выпрашивать кары не только небесной, но и земной до тех пор, пока не выпросит. Для всех нас, тех, кто обороняет своё, это время сплотиться.
Ну, а отец Александр уже скоро, я уверен, будет править службу в обновленном храме, еще лучшем, чем он был. Кто хочет посильно помочь – контакты можно найти по запросу «Храм Преображения Господня (на Оболони)».
Читайте также
Ханукия в Украине: не традиция, а новая публичная реальность
В Украине ханукия исторически не была традицией, но сегодня ее все чаще устанавливают при участии властей
О двойных стандартах и избирательности церковных традиций
Уже не впервые украинское информационное пространство взрывается дискуссиями вокруг церковных обычаев. Особенно тогда, когда слова и дела духовных лидеров начинают расходиться.
Алогичность любви
Поступки истинной любви не поддаются логике: они следуют сердцу, жертвуют собой и отражают евангельскую сущность Христа.
Справедливость не по ярлыкам
В Украине все чаще вместо доказательств используют ярлыки. Одних клеймят за принадлежность, другим прощают предательство. Когда закон становится избирательным, справедливость превращается в инструмент давления, а не защиты.
В СВОРОВАННОМ ХРАМЕ В РАЙ НЕ ПОПАДЕШЬ
Эта фраза — не риторика, а нравственное утверждение: невозможно искать спасение там, где попраны заповеди. Слова «В сворованном храме в рай не попадёшь» напоминают, что святыня не может быть присвоена силой, ведь то, что освящено молитвой и любовью, не принадлежит человеку, а Богу.
Когда святыню превратили в пепел
Храм взорвали, чтобы стереть следы грабежа. Немцы знали время подрыва — и сняли всё на плёнку. Через десятилетия хроника всплыла вновь — чтобы сказать правду за тех, кого пытались заставить молчать.