Просто чертей крутит во время Великого поста
Успокаиваю волнующихся друзей, которых обеспокоила "новость" о том, что в "связи с антиукраинской позицией УПЦ и лично Предстоятеля УПЦ Блаженнейшего Онуфрия" "киевляне" подали петицию в КДМА и набрали голоса для рассмотрения вопроса о передаче Киево-Печерской Лавры Киевскому Патриархату.
Поспешу успокоить. Во-первых, этот вопрос не входит в полномочий коммунальных властей.
Во-вторых, это просто чертей крутит во время Великого поста и они "актуализировали", как часто это делают, когда свежих провокаций нет, старую новость от 2015 года
https://kiev.unian.ua/1208015-kijivrada-priynyala-do-rozglyadu-petitsiyu-pro-perevedennya-kievo-pecherskoji-lavri-z-moskovskogo-u-kijivskiy-patriarhat.html.
Они ее ежегодно репостят, даже опечатки не меняя https://www.depo.ua/ukr/life/kiyani-vimagayut-zabrati-kievo-pechersku-lavru-v-moskovskogo-02102016084500
Читайте также
Ханукия в Украине: не традиция, а новая публичная реальность
В Украине ханукия исторически не была традицией, но сегодня ее все чаще устанавливают при участии властей
О двойных стандартах и избирательности церковных традиций
Уже не впервые украинское информационное пространство взрывается дискуссиями вокруг церковных обычаев. Особенно тогда, когда слова и дела духовных лидеров начинают расходиться.
Алогичность любви
Поступки истинной любви не поддаются логике: они следуют сердцу, жертвуют собой и отражают евангельскую сущность Христа.
Справедливость не по ярлыкам
В Украине все чаще вместо доказательств используют ярлыки. Одних клеймят за принадлежность, другим прощают предательство. Когда закон становится избирательным, справедливость превращается в инструмент давления, а не защиты.
В СВОРОВАННОМ ХРАМЕ В РАЙ НЕ ПОПАДЕШЬ
Эта фраза — не риторика, а нравственное утверждение: невозможно искать спасение там, где попраны заповеди. Слова «В сворованном храме в рай не попадёшь» напоминают, что святыня не может быть присвоена силой, ведь то, что освящено молитвой и любовью, не принадлежит человеку, а Богу.
Когда святыню превратили в пепел
Храм взорвали, чтобы стереть следы грабежа. Немцы знали время подрыва — и сняли всё на плёнку. Через десятилетия хроника всплыла вновь — чтобы сказать правду за тех, кого пытались заставить молчать.