Подло, но хотя бы не агрессивно
Крестный ход УПЦ от Владимирской горки 27 июля 2017 г.
Два года назад украинские СМИ устроили вакханалию по поводу крестного хода православных людей со святынями. Чего только ни придумывали, просто было какое-то соревнование в ложных измышлениях!
Не прошло... Вернее, у них не получилось сорвать молебен и крестный ход в день памяти святого равноапостольного князя Владимира. А священное шествие православных состоялось.
В прошлом году СМИ шипели, но лай поднялся непосредственно перед крестным ходом. И противление ему оказалось запоздалым и слабым.
В этом году и телевидение, и радио, и интернет-издания с газетами избрали другую тактику. Они не нападают на Православную Церковь, они ее игнорируют, пропагандируя раскольников и создавая фейки о других датах для крестного хода, чтобы христиане не попали на молебен.
Подло. Но хотя бы не агрессивно.
Читайте также
Ханукия в Украине: не традиция, а новая публичная реальность
В Украине ханукия исторически не была традицией, но сегодня ее все чаще устанавливают при участии властей
О двойных стандартах и избирательности церковных традиций
Уже не впервые украинское информационное пространство взрывается дискуссиями вокруг церковных обычаев. Особенно тогда, когда слова и дела духовных лидеров начинают расходиться.
Алогичность любви
Поступки истинной любви не поддаются логике: они следуют сердцу, жертвуют собой и отражают евангельскую сущность Христа.
Справедливость не по ярлыкам
В Украине все чаще вместо доказательств используют ярлыки. Одних клеймят за принадлежность, другим прощают предательство. Когда закон становится избирательным, справедливость превращается в инструмент давления, а не защиты.
В СВОРОВАННОМ ХРАМЕ В РАЙ НЕ ПОПАДЕШЬ
Эта фраза — не риторика, а нравственное утверждение: невозможно искать спасение там, где попраны заповеди. Слова «В сворованном храме в рай не попадёшь» напоминают, что святыня не может быть присвоена силой, ведь то, что освящено молитвой и любовью, не принадлежит человеку, а Богу.
Когда святыню превратили в пепел
Храм взорвали, чтобы стереть следы грабежа. Немцы знали время подрыва — и сняли всё на плёнку. Через десятилетия хроника всплыла вновь — чтобы сказать правду за тех, кого пытались заставить молчать.