Ну, что, господа-объединители, все идет по плану?
29 ноября в Стамбуле завершилось заседание Синода Вселенского патриархата
Ну, насколько я понял со сводок с Фанара:
1. «Автокефалия» будет, «томос» будет, но не скажем когда!
2. «Объединительный собор» будет, но когда – вам это не нужно знать!
Правильно: много будете знать – скоро состаритесь.
3. Принят проект «устава» новой структуры, который будет окончательно принят на «соборе», который будет неизвестно когда! А, может, и не будет принят…
На фоне этого «наступна пэрэмога», которую обьявил Президент сегодня, скорее похожа на «зраду»
Спикеры раскольников просят своих читателей не писать о «зраде», тоже представляя сегодняшние итоги Синода КПЦ, как маленькую, но «пэрэмогу»
Посмешили меня комментарии у Татьяны Деркач:
«и дату Собора не установили. Гора родила мышь»,
«установили, але це буде секретно, я так думаю. Щоб Росія не зірвала собор».
«все будет тайно, и имя "предстоятеля" никто никогда не узнает, ибо агенты Кремля не дремлют»
Ну, что, господа-объединители? Все идет по плану?
Читайте также
Ханукия в Украине: не традиция, а новая публичная реальность
В Украине ханукия исторически не была традицией, но сегодня ее все чаще устанавливают при участии властей
О двойных стандартах и избирательности церковных традиций
Уже не впервые украинское информационное пространство взрывается дискуссиями вокруг церковных обычаев. Особенно тогда, когда слова и дела духовных лидеров начинают расходиться.
Алогичность любви
Поступки истинной любви не поддаются логике: они следуют сердцу, жертвуют собой и отражают евангельскую сущность Христа.
Справедливость не по ярлыкам
В Украине все чаще вместо доказательств используют ярлыки. Одних клеймят за принадлежность, другим прощают предательство. Когда закон становится избирательным, справедливость превращается в инструмент давления, а не защиты.
В СВОРОВАННОМ ХРАМЕ В РАЙ НЕ ПОПАДЕШЬ
Эта фраза — не риторика, а нравственное утверждение: невозможно искать спасение там, где попраны заповеди. Слова «В сворованном храме в рай не попадёшь» напоминают, что святыня не может быть присвоена силой, ведь то, что освящено молитвой и любовью, не принадлежит человеку, а Богу.
Когда святыню превратили в пепел
Храм взорвали, чтобы стереть следы грабежа. Немцы знали время подрыва — и сняли всё на плёнку. Через десятилетия хроника всплыла вновь — чтобы сказать правду за тех, кого пытались заставить молчать.