Бренд-нейминг в «политическом православии» Украины
Прихожане УПЦ заявляют в соцсетях о том, что они ходят в Украинскую Православную Церковь
Со всех сторон, которые яростно муссируют тему «помісної церкви», можно слышать настойчивое – теперь они и есть «Украинская Православная Церковь»…
Любой здравомыслящий человек, относящий себя к Православной Вере постсоветского духовного пространства, сочетание слов «Украинская Православная Церковь» соотносил много лет с каноническим православным объединением людей на территории Украины, возглавляемым Блаженнейшим Митрополитом Владимиром. Теперь верующих, пребывающих в лоне Канонической Церкви Украины, ассоциируют с ее нынешним Предстоятелем Блаженнейшим Митрополитом Онуфрием, но никак ни с кем-то иным. И весь мир четко понимает, читая строки в статьях или просматривая телепередачи, что «Украинская Православная Церковь» - это именно та самая Каноническая Украинская Православная Церковь, связанная исключительно духовно со вселенскими церквами через Московский патриархат.
Кроме всего прочего, а может это и самое главное – имя свое УПЦ получила до появления «киевского патриархата»! Не было его еще тогда!
Раскольники, в политический сговор с которыми вступил Константинопольский патриарх Варфломей, ожидая завершения процесса получения ими «томоса», заранее «застолбили» новое название своей организации: «Украинская Православная Церковь». Что это? Месть, действительно историческое уточнение или что иное?
Иное… Этому есть название: бренд-нейминг.
Нейминг, naming – имяобразование, то есть комплекс действий, связанных с созданием звучных, запоминающихся и точных названий для предприятий, проектов, товаров, обозначающих их род деятельности или стиля
Бренд-нейминг – использование известного, брендового имени другой кампанией или организацией для привлечения интереса покупателя, который на слух или мимолетным взглядом, не вдаваясь в подробности, будет привлечен к продукции фирменного стиля, но в самом деле, получит подделку, фальшивку.
Применение нейминга, ассоциативного с «раскрученным» брендом – подражание, но не оригинал. Подражать Богу вознамерился некогда и Люцифер, но подражать, может быть и получалось у него сначала, а вот творить он все-таки не смог!
Украинские политики и церковные раскольники, вероятно получив очередные инструкции от своих заокеанских попечителей, потому и настаивают на использовании известного во всем православном мире бренда – Украинская Православная Церковь, понимая, что создавшись обманом, только тем же обманом и смогут какое-то время охмурят незначительную часть населения Украины, пока еще не лишенную духовного невежества.
Так что неудивительно, что до фальш-томоса узаконен уже фальш-бренд-нейминг новой политрелигиозной организации…
Вполне определенно у нормальных людей это «неймингование» ассоциируется с китайцами, «созидающими» в гаражах кроссовки «adidos», выдавая их за «adidas». Расползаются, правда, быстро…
Читайте также
Ханукия в Украине: не традиция, а новая публичная реальность
В Украине ханукия исторически не была традицией, но сегодня ее все чаще устанавливают при участии властей
О двойных стандартах и избирательности церковных традиций
Уже не впервые украинское информационное пространство взрывается дискуссиями вокруг церковных обычаев. Особенно тогда, когда слова и дела духовных лидеров начинают расходиться.
Алогичность любви
Поступки истинной любви не поддаются логике: они следуют сердцу, жертвуют собой и отражают евангельскую сущность Христа.
Справедливость не по ярлыкам
В Украине все чаще вместо доказательств используют ярлыки. Одних клеймят за принадлежность, другим прощают предательство. Когда закон становится избирательным, справедливость превращается в инструмент давления, а не защиты.
В СВОРОВАННОМ ХРАМЕ В РАЙ НЕ ПОПАДЕШЬ
Эта фраза — не риторика, а нравственное утверждение: невозможно искать спасение там, где попраны заповеди. Слова «В сворованном храме в рай не попадёшь» напоминают, что святыня не может быть присвоена силой, ведь то, что освящено молитвой и любовью, не принадлежит человеку, а Богу.
Когда святыню превратили в пепел
Храм взорвали, чтобы стереть следы грабежа. Немцы знали время подрыва — и сняли всё на плёнку. Через десятилетия хроника всплыла вновь — чтобы сказать правду за тех, кого пытались заставить молчать.