Когда люди ходят по алтарю, это уже не храм, а просто «храмовое строение»
Алтарная часть храма. Фото: Facebook
Была на открытии Спаса на Берестове ( XII век) после его реставрации. Ощущение, как если б очень близкий человек долгие годы был в коме, а потом пришёл в себя. Ты обрадовался, побежал. Но обнаружил, что он стал совсем другой личностью. И ты не спешишь с ним новым знакомиться, потому что не чувствуешь единения душ.
Да, древние фрески подреставрированы. Да, стены с плинфой приведены в порядок - проделана большая работа для современности и потомков. Опять открыты двери моего родного храма, в котором я в юности старалась не пропускать ни одного богослужения. Мы там венчались!.. Да, облагорожена прихрамовая территория.
Но! Когда в нем теплилась жизнь, люди не ходили по алтарю, как у себя дома. Да и алтарь там теперь просто «алтарная часть храма».
Мой родной храм без богослужений - это уже просто «храмовое строение», что-то такое среднего рода.
Я увидела некоторых прихожан того Спаса на Берестове. У них тоже лились слёзы.
На фото алтарная часть храма.
Читайте также
Ханукия в Украине: не традиция, а новая публичная реальность
В Украине ханукия исторически не была традицией, но сегодня ее все чаще устанавливают при участии властей
О двойных стандартах и избирательности церковных традиций
Уже не впервые украинское информационное пространство взрывается дискуссиями вокруг церковных обычаев. Особенно тогда, когда слова и дела духовных лидеров начинают расходиться.
Алогичность любви
Поступки истинной любви не поддаются логике: они следуют сердцу, жертвуют собой и отражают евангельскую сущность Христа.
Справедливость не по ярлыкам
В Украине все чаще вместо доказательств используют ярлыки. Одних клеймят за принадлежность, другим прощают предательство. Когда закон становится избирательным, справедливость превращается в инструмент давления, а не защиты.
В СВОРОВАННОМ ХРАМЕ В РАЙ НЕ ПОПАДЕШЬ
Эта фраза — не риторика, а нравственное утверждение: невозможно искать спасение там, где попраны заповеди. Слова «В сворованном храме в рай не попадёшь» напоминают, что святыня не может быть присвоена силой, ведь то, что освящено молитвой и любовью, не принадлежит человеку, а Богу.
Когда святыню превратили в пепел
Храм взорвали, чтобы стереть следы грабежа. Немцы знали время подрыва — и сняли всё на плёнку. Через десятилетия хроника всплыла вновь — чтобы сказать правду за тех, кого пытались заставить молчать.