Если для эллинов апостольское преемство – пустой звук, то кто же они сами?
Встреча на Фанаре: Архиепископ Иероним, патриарх Варфоломей, Епифаний. Фото: Фейсбук
По решению Элладской Церкви я бы заметил, что легитимность любого Епископа держится на Апостольском Преемстве, на том, что его связывает с Апостолами цепочка должным образом совершенных рукоположений.
Если у нас некий человек, как Филарет, находится под анафемой, да еще признанной всем православным миром, и в этом состоянии кого-то "рукополагает", эта цепочка разрушена, и таково, увы, объективное положение дел. Люди, которых он поставил – не Епископы.
Если можно просто взять и отметить эту реальность актом личного произвола патр.Варфоломея, то возникает ситуация обрубания той ветки, на которой он и сидит вместе с согласными с ним Епископами - если Апостольское Преемство есть нечто настолько пустое, то вы-то тогда кто такие? Ваши собственные притязания тогда на чем основаны?
Если Епископ не верит в Апостольское Преемство, то как тогда верить в его епископство?
Читайте также
Ханукия в Украине: не традиция, а новая публичная реальность
В Украине ханукия исторически не была традицией, но сегодня ее все чаще устанавливают при участии властей
О двойных стандартах и избирательности церковных традиций
Уже не впервые украинское информационное пространство взрывается дискуссиями вокруг церковных обычаев. Особенно тогда, когда слова и дела духовных лидеров начинают расходиться.
Алогичность любви
Поступки истинной любви не поддаются логике: они следуют сердцу, жертвуют собой и отражают евангельскую сущность Христа.
Справедливость не по ярлыкам
В Украине все чаще вместо доказательств используют ярлыки. Одних клеймят за принадлежность, другим прощают предательство. Когда закон становится избирательным, справедливость превращается в инструмент давления, а не защиты.
В СВОРОВАННОМ ХРАМЕ В РАЙ НЕ ПОПАДЕШЬ
Эта фраза — не риторика, а нравственное утверждение: невозможно искать спасение там, где попраны заповеди. Слова «В сворованном храме в рай не попадёшь» напоминают, что святыня не может быть присвоена силой, ведь то, что освящено молитвой и любовью, не принадлежит человеку, а Богу.
Когда святыню превратили в пепел
Храм взорвали, чтобы стереть следы грабежа. Немцы знали время подрыва — и сняли всё на плёнку. Через десятилетия хроника всплыла вновь — чтобы сказать правду за тех, кого пытались заставить молчать.