Где начинается Божье, там заканчивается человеческое
В храме. Фото: Facebook
Можно сколько угодно пытаться оценить или постичь Церковь умом. Подогнать ее под политические, экономические, идеологические и прочие узкокорпоративные рамки.
Надменно мудрствовать в теплой либеральной ванной, потешаясь над порою странными, простовато одетыми и просто изъясняющимися людьми у храмов.
Можно самонадеянно довольствоваться благами цивилизации, выстраивая свое настоящее и будущее в их системе координат.
Только вот на каждый этап жизни человеческой всегда находится петух, клюв которого нацелен на наше известное одно место.
И тогда мы, вдруг узрев свое истинное «могущество», вздымаем вопль к небу. И бежим к Богу. За чудом.
И надо сказать, это тоже траектория пути. «Не здоровые имеют нужду во враче, но больные». «По вере вашей да будет вам».
И наконец:
«Господь просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся? Господь Защититель живота моего, от кого устрашуся?».
Уныние – в топку.
Читайте также
Кто спасется?
Храм воспринимался, как святыня, если находился у хуту, и становился «обителью скверны», если там укрывались тутси. Разрушение церквей, где укрывались беженцы, воспринималось как уничтожение Содома и Гоморры.
Про провокацію проти Митрополита Онуфрія у Хмельницькому
Молоді люди, замість проявити себе у захисті своєї землі на передовій (де несуть службу і гинуть віряни УПЦ), обливають хрест — святиню християнського світу — свинячою кров’ю.
В одну мить ми стаємо "московськими попами". "агентами кремля", "ворогами"
Знаходиться сто "законних" приводів засудити, вислати в московію, вигнати з рідної землі, з рідного храму...
Про вишиванку — без пафосу, але з любов’ю
Я люблю вишиванку. Не тому, що так треба. Не заради фото у стрічці. А тому що вона — частина мого життя, мого роду, мого серця.