Об образовании Патриаршего Экзархата Африки
РПЦ приняла под свой омофор клириков Александрийской Церкви
Только Святая Церковь есть Христова Церковь, но бытие Святой Церкви есть тайна, нам не до конца открытая. Мы не можем, сейчас ясно и явно видеть Тело Христово, мы можем утверждать, что для того, чтобы быть в Церкви, надо быть в Истине, но кто именно в данный момент состоит и кто не состоит в ней, - мы не знаем. Поэтому Господь и сказал: "Не выдергивайте на поле плевел, чтобы вместе с ними не выдергивать пшеницу". Это надо понимать, в первую очередь, в том смысле, что сейчас я, ты, он или она, т.е. мы все - пшеница, а через час и я, и ты и он может стать плевелом! Это касается любого члена Церкви - от мирянина до патриарха.
Поэтому Церковь ждет, увещевает, долготерпит, опять ждет.
Но, наступает и "момент истины", когда божественная справедливость, которая то же есть любовь, становится скальпелем, который вырезает и отсекает поражённые органы, чтоб не погибли другие.
Читайте также
Ханукия в Украине: не традиция, а новая публичная реальность
В Украине ханукия исторически не была традицией, но сегодня ее все чаще устанавливают при участии властей
О двойных стандартах и избирательности церковных традиций
Уже не впервые украинское информационное пространство взрывается дискуссиями вокруг церковных обычаев. Особенно тогда, когда слова и дела духовных лидеров начинают расходиться.
Алогичность любви
Поступки истинной любви не поддаются логике: они следуют сердцу, жертвуют собой и отражают евангельскую сущность Христа.
Справедливость не по ярлыкам
В Украине все чаще вместо доказательств используют ярлыки. Одних клеймят за принадлежность, другим прощают предательство. Когда закон становится избирательным, справедливость превращается в инструмент давления, а не защиты.
В СВОРОВАННОМ ХРАМЕ В РАЙ НЕ ПОПАДЕШЬ
Эта фраза — не риторика, а нравственное утверждение: невозможно искать спасение там, где попраны заповеди. Слова «В сворованном храме в рай не попадёшь» напоминают, что святыня не может быть присвоена силой, ведь то, что освящено молитвой и любовью, не принадлежит человеку, а Богу.
Когда святыню превратили в пепел
Храм взорвали, чтобы стереть следы грабежа. Немцы знали время подрыва — и сняли всё на плёнку. Через десятилетия хроника всплыла вновь — чтобы сказать правду за тех, кого пытались заставить молчать.