Кто я такой, стою перед Богом, Который создал вечность?
Человек перед Богом. Фото: http://arhe.com.ua
Кто я такой, стою перед Богом, Который создал вечность?
Что я Ему могу сказать, Который знает все языки вселенной?
Что мне такого сделать, чтоб привлечь Его внимание, Который видел все и все знает, от начала до конца?
Я Твой от Тебя, и к Тебе иду...
Ты во мне от моего рождения и до самой смерти...
Ты ближе ко мне чем моё собственное дыхание.
Я не могу Тебя понять, осознать кто Ты на самом деле, познать Тебя - познать Вселенную и всю мудрость её. Мне это не под силу.
Но я стремлюсь быть похожим на Тебя. Творить, любить и быть святым как Ты.
Когда-то мы ушли от Тебя, поддавшись искушению и теперь вся наша жизнь превратилась в поиск Тебя. Мы ищем Тебя, страдаем, мучается и умираем без Тебя.
Где Ты? Отзовись? И мы пойдем к Тебе, каждый своими путями. Спаси нас! Мы изнемогаем от наших грехов! Освяти нас! Мы хотим быть такими как Ты! Наставь нас снова, как Ты научил наших Отцов любить и спасаться!
Мы Твои дети, Мы Твое творение. Не остави нас грешных.
Читайте также
Ханукия в Украине: не традиция, а новая публичная реальность
В Украине ханукия исторически не была традицией, но сегодня ее все чаще устанавливают при участии властей
О двойных стандартах и избирательности церковных традиций
Уже не впервые украинское информационное пространство взрывается дискуссиями вокруг церковных обычаев. Особенно тогда, когда слова и дела духовных лидеров начинают расходиться.
Алогичность любви
Поступки истинной любви не поддаются логике: они следуют сердцу, жертвуют собой и отражают евангельскую сущность Христа.
Справедливость не по ярлыкам
В Украине все чаще вместо доказательств используют ярлыки. Одних клеймят за принадлежность, другим прощают предательство. Когда закон становится избирательным, справедливость превращается в инструмент давления, а не защиты.
В СВОРОВАННОМ ХРАМЕ В РАЙ НЕ ПОПАДЕШЬ
Эта фраза — не риторика, а нравственное утверждение: невозможно искать спасение там, где попраны заповеди. Слова «В сворованном храме в рай не попадёшь» напоминают, что святыня не может быть присвоена силой, ведь то, что освящено молитвой и любовью, не принадлежит человеку, а Богу.
Когда святыню превратили в пепел
Храм взорвали, чтобы стереть следы грабежа. Немцы знали время подрыва — и сняли всё на плёнку. Через десятилетия хроника всплыла вновь — чтобы сказать правду за тех, кого пытались заставить молчать.