Встретим ли мы Бога на лавочке возле райских ворот?

Мои размышления о празднике Сретения начались с самого начала. Начало – это то, что стоит в названии. Почему наша Церковь называет этот праздник именно так?

В славянском «Среть» (встреча) – есть что-то, что говорит о встрече лицом к лицу. Друг против друга. У греков этот праздник называется проще – «Принесение во Храм» – «Ὑπαπαντὴ τοῦ Κυρίου». У Католиков – «Praesentatio Domini» – «Представление Господа», его презентация. Как-то немножко нелепо даже. Богородица презентует Спасителя в Иерусалимском храме. Не хватает только проектора и экрана на иконе.

Но мы назвали этот праздник иначе. Не презентация, не принесение, а Встреча Бога с человеком. Главным для нас стал момент узнавания, принятия, встречи. Первый, кто повстречал Спасителя у храма, был Симеон. Уставший, согбенный от жизни старец, чаявший увидеть то, что он хотел своей рукой когда-то откорректировать. Человеческое неверие не может представить девственницу – роженицей, но у Бога все возможно.

В этом человеке очень много меня. Меня, уставшего от груза пустоты шума жизни, от повседневной рутины, которая постоянно затмевает Небо, от тяжести ожиданий и от множества нерешенных вопросов-раздумий. «Кто Ты, Господи?», «Готов ли я к этой встрече?», «Отпустишь ли ты меня с миром?», «Станет эта встреча моим падением или восстанием?», «Не пропущу ли я ее?».
Ведь можно ждать этой Встречи и разминуться, жить ожиданием ее и не узнать Того, кого ждешь?

Недавно прочитал одну притчу. Возле небольшой, скромненькой, неказистой калиточки входа в Царство Божие сидел Спаситель и спрашивал тех, кто торопился к шикарным, помпезным воротам ада, думая, что именно они ведут в Рай. Мимо мчится православный батюшка. Господь его спрашивает: «Ты Иисуса из Назарета знаешь?» «Конечно, – отвечает тот, – я его Именем даже бесов изгонял». Мимо бежит ксендз, Спаситель ему задает тот же вопрос. Священник отвечает ему с возмущением: «Ну конечно, разве ты не видишь, что на мне ряса, разве не понятно, что я ему чуть ли не каждый день мессы служил?» Протестант, который не шел в ад, а бежал к этим красивым вратам вприпрыжку, что-то насвистывая, на аналогичный вопрос ответил: «Ну конечно, я же о моем Иисусе каждый день пастве часами говорил».

Спаситель вздохнул и задумался. Проходит мимо какая-то простая, с виду полуграмотная старуха. «Ну а ты, старая, может, ты знаешь Иисуса из Назарета?» – спросил Господь у нее. Старушка подымает глаза, широко и радостно улыбается, бросается к Спасителю в ноги и говорит: «Господи Иисусе, да кто ж тебя в нашем селе не знает!» «Пойдем со мной в рай», – ответил Спаситель, подымая с колен старушку.

Ведь и в самом деле, можно всю жизнь говорить о Христе, учить о Нем, читать, молиться, а Встречу пропустить. За книгами, молитвами, разговорами не увидеть Живого Бога. Вот где можно попасть в ад. Странно, что многие люди задаются вопросом, куда они после смерти попадут – в ад или рай, вместо того, чтобы думать о том, с Богом я или нет.

Ведь что такое Царство Божие? Это большая, счастливая семья. В ней есть Глава – любящий Отец, есть его Дети, браться и сестры. Между ними есть любовь, согласие, счастье и взаимопонимание. Вы бывали когда-нибудь в компании, где вы себя чувствовали, что называется, «не в своей тарелке»? Не станет ли мир Царства Божьего для нас «не нашей тарелкой»?

Если мы хотим жить в этой Небесной семье, то нужно это делать сейчас, немедленно. Знакомиться с этой семьей, общаться с ней, разделять ее интересы и прочее. Ну толку, если мы попадем в рай, а там все чужое и чужие, и это навсегда. Насильно ввести в рай – это все равно что силком затолкать человека с трамвайной остановки на богослужение. Затолкали мы его туда, заперли там, дальше что? Он первый раз все это видит, слышит и ничего не понимает. Все странное, все чужое и, главное, совсем не нужное.

Рай – это место, куда не могут войти некоторые качества и свойства нашей жизни, без которых мы не можем себе эту самую жизнь представить. Например, желание справедливой мести, зависти к тем, кто лучше тебя, недовольства, злости, раздражения и прочее. Там этого всего не будет. Там не будет очень многого, от чего мы не можем себе позволить отказаться. Например, там не будет интернета, телевизора и развлекательных шоу. Для того, чтобы туда войти, нужно отказаться от того, чего там не будет. Украинскому скакуну-националисту жить в раю с москалем – как будет вообще возможно? А немецкому фашисту – с евреем или цыганом? Как можно себе это представить?

Ведь это равносильно тому, что женщину-феминистку, люто ненавидящую мужчин, затянуть в загс, заставить выйти замуж и отправить с мужем вдвоем в одиночное плавание на яхте, на всю жизнь. Для нее же это будет ад в адской степени. Вот таким для нас может оказаться и рай, куда мы так хотим попасть.

Никто нам не заграждает дверь в него, даже наоборот. Христос то и дело повторяет: «Придите ко мне, все труждающиеся и обремененные», «Придите, пир накрыт, телец заклан». Он ждет нас, как Отец – блудного сына, ищет, как Пастух – потерянную овцу. Какой же пастух не пустит свою овцу в загон, какой прогонит?

Но мы, как упертые бараны, норовим идти куда угодно, только не к Нему. Кто в пропасть, кто на крутой обрыв, кто прямо волку в пасть, лишь бы не Домой. А потом такой козел, почувствовав зубы хищника у себя на шее, будет блеять: «Почему же ты меня не спас?» Да как же тебя спасти, если ты каждый раз убегал, как только такой случай удавался? Если ты не хотел быть в стаде, а бегал куда хотел и как хотел?

Бог пришел в мир, чтобы нас пригласить в рай. Он приносит себя в жертву, чтобы мы не стали жертвой ада. Но для того, чтобы миссия Спасителя была осуществима по отношению к нам лично, нам самим нужно протянуть к Нему руки и принять Его жертву. А для этого Спасителя нужно встретить. Если мы с ним в этой жизни не встретимся, то там – точно разминемся. Проскачем в ворота ада, думая, что нам там будет хорошо. А Спасителя на лавочке, по дороге, так и не узнаем.