Исповедник Николай (Могилевский): житие смиренного архиерея

Рожденный в праздник Святой Пасхи, архипастырь вслед за Христом прошел путем страданий и лишений, обретя нетленный венец святости.

От крещальной купели до архиерейской кафедры

Архимандрит Исаакий (Виноградов), вспоминая личность святителя Николая отмечал, что «девизом всей жизни его стало слово Давида Псалмопевца: Пою Богу моему, дондеже есмь». Приняв Святое Крещение с именем Феодосий, он возрастал в патриархальной семейной атмосфере. С юных лет любовь ко Христу прививалась Феодосию вместе с любовью к церковному пению. Главная заслуга в благочестивом воспитании лежала на его отце, служившем в храме псаломщиком, а затем – принявшем священный сан.

Уважение и любовь к родителю оставалась в душе святителя вплоть до кончины отца. Уже будучи архиереем, он не смог приехать на его похороны, но отправил в родительский дом письмо с такими словами: «Прими мою благодарность за все, что ты для меня сделал и позволь мне, по благодати Божией, благословить любящею сыновнею рукою святительским благословением место твоего упокоения». Послание закопали у изголовья священника как последнее напутствие от благодарного сына.

Как вспоминал Владыка, его отец был по жизни строгим, а мать с бабушкой наоборот – насыщали юного Феодосия своей женской христианской любовью. Одно ласковое слово матери было для него важнее любой награды. Бабушка любила читать внукам жития святых. Причем, она читала эти рассказы настолько воодушевленно, что дети представляли в уме те или иные эпизоды жизни подвижников как будто бы сами были их свидетелями.

Такой особенный образ семейной жизни не мог не повлиять на дальнейшее становление Феодосия как служителя Христовой Церкви. В 10 лет он поступает в Екатеринославское духовное училище, затем – в духовную семинарию в том же городе.

По окончании семинарии, молодой человек служил псаломщиком, а затем – устроился на работу в церковную школу, где был с теплотой принят учениками. Но вскоре он стал перед неизбежным для будущего священника выбором: вступать в брак или принимать монашество. Душа Феодосия больше тяготела ко второму пути.

Для утверждения в своем выборе он с вниманием изучал устройство различных обителей, чтобы избрать себе монастырь, согласно душевному устроению. До поздней ночи изучая книгу с описаниями монастырей, он так и не сделал окончательного выбора. Горячо помолившись Богу, Феодосий лег спать, а встав с утра с постели, задел лежащую на столе книгу. Она упала на пол и раскрылась на странице с повествованием о Ниловой пустыни Тверской епархии. Так Господь направил свое чадо к первому месту монашеского служения. Там же, в 30-летнем возрасте, он принимает постриг с именем Николай в честь святителя Николая Мирликийского. И уже через год молодой монах стал служителем алтаря Господня.

Окончив академическое духовное образование в Лавре преподобного Сергия, он проходил послушания инспектора в Полтавской и Черниговской духовных школах. В это время в стране грянула революция. Наступил крах прежнего порядка, была расстреляна царская семья и Церковь стала на пороге грядущих гонений. В Украине, на родине будущего святителя, нарастала угроза церковного раскола. Сложно даже представить, что переживал в своей душе тогда уже архимандрит Николай (Могилевский), когда решением Всеукраинского Церковного Собора 1918 года он был избран епископом Стародубским, викарием Черниговской епархии. Ведь стать епископом тогда означало вступить в прямую ожесточенную борьбу с противниками Церкви.

Незадолго до архиерейской хиротонии, отца Николая постигло серьезное искушение. Он заболел тифом и долго лежал в больнице. Осознав, что Господь препятствует ему приступить к архипастырскому служению из-за бремени нераскаянных грехов, он призвал в палату духовника и совершил генеральную Исповедь. Болезнь отступила, а переживший ее священник с еще большей ревностью и страхом Божиим приступил к выполнению своего святительского долга. «Исповедь воспитывает христианина» – такой урок собственной жизни архиерей в дальнейшем преподносил своей пастве.

Подвиг исповедничества

Когда Украину все же захлестнул обновленческий раскол, владыку Николая перевели на служение в Тульскую епархию. Как активный борец с обновленчеством, архиерей был подвергнут аресту, а затем, освободившись, переведен на Орловскую кафедру. В 1932 году он был вновь арестован по обвинению в контрреволюционной деятельности. Вскоре он был оправдан. Такому ходу событий во многом послужило неоднократное открытое исповедование архипастырем своей искренней веры в Бога перед лицом представителей новой власти. На всю жизнь осталась в памяти владыки его последняя беседа со следователем.

– Я рад, что хоть какую-то пользу принес Вам своим расследованием, что мне удалось доказать правильность Ваших показаний, а это для Вас немало значит – теперь Вам переквалифицируют статью и дадут не больше пяти лет, вместо ожидаемых десяти, – сказал следователь.

– За что же мне дадут пять лет? – невольно вырвалось из уст владыки.

– За вашу популярность, – ответил «слуга правосудия». – Таких, как Вы на некоторое время надо изолировать, чтобы люди забыли о Вашем существовании. Вы имеете слишком большой авторитет среди народа и Ваша проповедь имеет большое значение для народа. За Вами идут!

Тогда архипастырь не сдержал своей радости и вслух произнес:

– Господи! Слава Тебе! Слава Тебе, Господи! Я, грешник, как умел, так и служил Тебе!

Жизнь владыки Николая складывалась так, что возведение его на новую степень церковной иерархии совпадало с переломными событиями отечественной истории. Так произошло и в 1941 году, когда нацистский неприятель вероломно вторгся в пределы Советского Союза. Незадолго до начала войны, 10 марта 1941 года, святитель был возведен в сан архиепископа.

Весть о начале военных действий настигла его при совершении Проскомидии 22 июня 1941 года. В этот день совершалась память всех святых в земле русской просиявших. Выйдя к пастве со словом проповеди, он произнес фразу, сказанную некогда святым Александром Невским: «Не в силе Бог, а в правде!» Эта краткая фраза по своей силе превзошла множество иных слов, которые могли бы быть произнесены в такой момент. «По грехам нашим понесли мы тогда тяжелое испытание, но святые не оставили нас своим заступничеством. Мы обращались к ним, нашим землякам, за помощью и эта небесная помощь явилась тогда, когда ее трудно было ожидать», – вспоминал впоследствии владыка.

Скитания святого «дедушки»

Военные годы не прошли для владыки бесследно. Новый арест, ссылка в Казахстан, затем – в Актюбинскую область стали для архиерея новыми испытаниями крепости его веры. Многие люди удивлялись исповедническому подвигу святого, спрашивая его о том, почему он был настолько верен своим духовным принципам. «На все воля Божия», – отвечал владыка. – «Жизнь, пресыщенная благами земными, приводит к окаменению сердца, к охлаждению любви к Богу и ближнему». Насколько актуальны эти слова для нас, нынешних христиан, не готовых даже пожертвовать малой толикой своего времени для совершения богоугодных дел!

Все, что происходило с архиереем в дальнейшем, больше похоже на фантастический рассказ, нежели на описание жизни церковного иерарха. К месту ссылки он прибыл в арестантском вагоне. Среди зимней ночи его вытолкали на перрон в нижнем белье и рваном ватнике без вещей и средств к существованию. Переночевав на вокзале, архиерей двинулся в путь неизвестности.

За небольшой отрезок времени из епархиального управляющего он превратился в забытого всеми нищего. Если бы не помощь добродушных старушек, пожертвовавших ему ветхую одежду, владыка Николай мог бы и вовсе умереть от обморожения. С Божией помощью, архиерею удалось обрести временное пристанище в сарае по соседству со свиньями и коровами. И это все происходило в жизни 65-летнего исповедника, для которого преданность Христу превосходила стремление к тихой и безмятежной жизни в обновленческом расколе.

И вновь, когда верующие люди в последствии узнали об этом событии, они удивленно спрашивали у святителя, почему он, находясь в ссылке и живя в нищете никому не сказал, что он – архиепископ. Владыка Николай со смирением отвечал: «Если Господь посылает крест, Он же и силы дает, чтобы его нести, Он же его и облегчает. Идти наперекор воле Божией недостойно христианина, и после того, как человек терпеливо перенесет посланные ему испытания, Господь посылает духовную радость».

Экстремальный образ жизни все же подорвал здоровье святителя. Измученный и обессиленный, он потерял сознание. Пришел в себя, уже находясь на больничной койке.

– Ну вот, почти нормальный! Очнулся наш дедушка!, – с радостью произнес склонившийся над ним врач. Обрадовался от такой вести и сам владыка, осознав, что теперь о нем есть кому позаботиться.

Но архиепископ Николай все же не привык постоянно пользоваться чужой заботой. Евангельское Слово гласит: «Ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мк. 10,45). Этим же принципом руководствовался и святитель в своей жизни. Добрый «дедушка» (как его продолжали называть в больнице) сразу же стал стараться принести пользу окружающим. Кому воды подаст, кому судно принесет, кому постель поправит, кому скажет доброе слово. Никто тогда даже подумать не мог, что перед ними – архиерей. Казалось, что в это время Сам Христос его руками служил на благо страждущим.

Наступил черед для выписки милосердного «дедушки». Перед ним вновь распростерся путь в никуда. Но, оставаясь верным Богу, он взмолился: «Куда Ты, Господи, пошлешь меня, туда и пойду!». Окончив молитву, он вверил свою жизнь Спасителю и Христос не оставил его.

Когда архиерей уже собирался выходить из больницы, он узнал, что за ним приехали. Посетителем оказался татарин, подобравший его в бессознательном состоянии, а затем – регулярно приносивший ему передачи в больницу.

Когда владыка Николай сел к татарину в сани, его переполняла благодарность Богу за такую милость. Приехав в дом благодетеля, он спросил у него о причинах столь сострадательного отношения к его недостоинству. На что татарин ответил: «Бог сказал, что мне надо помогать тебе, надо спасать твою жизнь». На удивленный вопрос святителя о том, как он услышал глас Божий, татарин ответил: «Не знаю как, когда я ехал по своим делам, Бог сказал мне: "Возьми этого старика, его нужно спасти"».

Этот удивительный пример ярко показывает нам, как иноверец порой может оказать христианину больше милосердия, нежели его собрат по вере. Такие случаи, как ни парадоксально, продолжают случаться и в современной жизни.

Возвращение к архипастырскому служению

В 1944 году владыка сам направил в НКВД «усердную просьбу», в которой просил снять с него звание «вольного ссыльного», разрешить «занять епископскую кафедру по назначению Патриаршего Синода». Просьба была удовлетворена и владыка Николай был освобожден досрочно. В это же время была образована Алма-Атинская и Казахстанская епархия, управляющим которой был назначен архиепископ Николай (Могилевский).

Оставаясь строгим блюстителем церковного Устава, он совершал богослужения с особым благоговением. Он отдавал богослужению всего себя, без устали предстоя за многочисленную паству у Престола Божия. И ни одна из его служб не проходила без содержательной проповеди, исходившей из уст человека, испытанного в тяготах ссыльной жизни.

В быту он оставался все тем же простым и добрым «дедушкой», готовым помочь и оказать должное внимание каждому приходящему к нему человеку.

– Я люблю своих чад, – говорил он, – и они меня, надеюсь, тоже любят.

До последних дней земной жизни архиерея не покидала затянувшаяся болезнь. 23 октября 1955 года, когда монахини в столовой архиерейского дома запели было «Совет превечный…», владыка из спальни, напрягая голос, закричал им: «Матушки, на этом поставим точку. Теперь начнем чин погребения епископа». Пение прекратили, но слез удержать не могли. Особенно напряженно и громко молился владыка в ночь с 23 на 24 октября. Можно было расслышать слова: «Господи, не осуди мя по делом моим, но сотвори со мною по милости Твоей!» Много раз повторял с глубоким чувством: «Господи! Милости прошу, а не суда!».

25 октября 1955 года при звуках колокольного звона к вечерней службе, владыка Николай мирно отошел ко Господу. Его кончина совпала с днем почитания Иверской иконы Пресвятой Богородицы – особо чтимого почившим архиереем образа. На отпевании святителя не умолкало молитвенное воззвание к Царице Небесной: «Радуйся, Благая Вратарнице, двери райские верным отверзающая!».

*  *  *

На каждом богослужении мы слышим из уст духовенства призыв: «Самих себя и друг друга и всю жизнь нашу Христу Богу предадим». Говоря в ответ «Тебе, Господи!», мы тем самым выражаем готовность к исповедничеству своей веры перед лицом любых обстоятельств. Но если такой твердой решимости в душе пока нет, значит мы должны в этот момент замолчать и мысленно вспомнить жизненный путь святого Николая (Могилевского), претерпевшего добровольные лишения ради исполнения этого призыва.

Подвиг новомучеников и исповедников ХХ века обнажает перед нами наше несовершенное христианство. Ведь если в нас нет готовности отречься от земных выгод ради Христа, значит – мы пока поднялись лишь на первую, незначительную ступеньку своего духовного совершенствования. Дальнейшее восхождение будет даваться очень нелегко, но только искренняя вера и преданность Богу сделают нас Его истинными последователями.