Как запрет Церкви превратить в ее «защиту»
Глава УГКЦ Святослав Шевчук заявил, что закон о запрете УПЦ на самом деле «не является запретом Церкви, а ее защитой от опасности использования религии как оружия».
Но как может закрытие храмов и запрет богослужений быть «защитой» Церкви? И каким образом на приходах УПЦ религия могла использоваться в качестве оружия? Ответ очень простой – никак.
Как тут не вспомнить знаменитые цитаты Оруэлла «война – это мир», «свобода – это рабство»…
Любой адекватный человек понимает, что слова Шевчука – это полный абсурд.
И тут хотелось бы напомнить главе униатов о недавнем историческом периоде, где его структура оказалась в очень схожей с УПЦ ситуации.
Советская власть, зная о тесных связях Греко-католической церкви с националистами, приняла решение об их фактическом запрете. С 1946 по 1990 год УГКЦ была в подполье.
Сегодня униаты очень негодуют по поводу решения Сталина и называют годы подполья «мученическими».
Но разве не могли тогда большевики аргументировать запрет УГКЦ сегодняшними словами Шевчука? Мол, запрет униатов «не является запретом Церкви, а ее защитой от опасности использования религии как оружия»?
Существует такой афоризм: «Раб мечтает не о свободе, а о собственных рабах».
В нашем случае униаты, пережившие запрет своей Церкви, всеми силами поддерживают запрет для православных.
Такое вот «христианство».
