Про смирение
Мы можем и должны обретать спасение личным подвигом
Когда мы исповедуем, что являемся бедными грешниками, не имеющими дел, которые бы нас оправдывали, недостойными неба и земли и сей временной жизни, не имеющими чего сказать в свое оправдание и т.д. мы можем иметь в виду две разные вещи
1. Таков этикет. Это как человек может говорить «ваш покорный слуга», но искреннее удивится, если вы попробуете отправить его мыть посуду - и, конечно, никакой покорности не проявит. Ведь это просто архаичный вежливый оборот. В буквальном смысле он вам никакой не слуга. Так и все эти разговоры о своем недостоинстве — это часть этикета. В буквальном смысле это не так — мы имеем и дела, и достоинства, и добродетели, и подвиги, но говорить об этом вслух почитается глубоко неуместным.
2. Таково реальное положение дел — «никто не имеет ничего своего, кроме обмана и греха», я особенно. Либо Христос спасает меня через Свою смерть и Воскресение, либо я погиб — потому что я сам не могу предъявить ничего, что послужило бы моим вкладом в мое оправдание.
Много непонимания происходит от смешения «смирения в смысле этикета» (а на самом деле мы можем и должны обретать спасение личным подвигом, возможно, привлекая Христа в качестве помощника) и смирения в смысле «таково уж реальное положение дел», я и в самом деле себя за волосы не вытащу, вся моя надежда что меня вытащит Другой.
