Два прошения во время Литургии всегда резали мне слух
Циркуляр Сергия о молебнах за Советскую власть в связи с 10-летием большевистского переворота дико смотрелся на фоне непрекращающегося террора в отношении Церкви.
На Великой ектенье: "О Богохранимей стране нашей, властех и воинстве ея, Господу помолимся".
И во время Сугубой ектеньи на Литургии оглашенных: "Еще молимся о богохранимей стране нашей, властех и воинстве ея...".
Слышалось мне в них что-то чужеродное, выпадающее из общего смыслового строя Евхаристии.
Недавно обнаружил, что эти прошения были введены Указом митрополита Сергия (Страгородского) № 549 от 21 октября 1927 г. о поминовении за богослужениями гражданских властей.
Последовал этот Указ вслед за его знаменитой Декларацией. Причем именно после его появления отторжение в церковной среде достигло максимального пика.
До революции молились об императоре ("наипаче поспешити и пособити Ему во всех, и покорити под нозе Его всякого врага и супостата") и членах его фамилии. И этот длинный список, по воспоминаниям современников, тоже изрядно утяжелял Литургию. Так что после революции, когда эти прошения исчезли, кое-кто из духовенства облегчённо вздохнул.
Поминовение властей и армии, введённое митрополитом Сергием одновременно с запретом поминать епархиальных архиереев и священников, находящихся в заключении и ссылке, было воспринято, как полная капитуляция перед богоборческой властью и предательство мучеников. Тем более, что патриарх Тихон и поддерживавшие его епископы незадолго до этого отвергли подобное предложение властей.
Циркуляр Сергия о молебнах за Советскую власть в связи с 10-летием большевистского переворота дико смотрелся на фоне непрекращающегося террора в отношении Церкви.
"Что же Митрополит Сергий спас своим приспособленчеством и чудовищной ложью? - писал умерший в 1971 г. в советской тюрьме мученик Борис Талантов. - К началу Второй Мировой войны в каждой области осталось от многих сотен церквей 5-10, большинство священников и почти все епископы... были замучены в концлагерях. Таким образом, Митрополит Сергий своим приспособленчеством и ложью никого и ничего не спас, кроме своей собственной особы".
Из епископов, подписавших Декларацию Сергия, один (Филипп Гумилевский) умер в тюрьме, двое (Серафим Александров и Павел Борисовский) были расстреляны, один (Константин Дьяков) забит до смерти на допросе, один (Анатолий Грисюк) умер в лагере и лишь трое (сам Сергий Страгородский, Алексий Симанский и архиепископ Сергий Гришин) дожили до созыва Архиерейского собора в сентябре 1943 года. Дожили, чтобы укрепить симфонию христианской церкви с антихристианской властью.
Давно уже их нет в живых, а эти прошения остались. И как духовное наследие той эпохи, и как символ тяжёлой болезни, от которой пока так и не оправилась русская церковь.
