УПЦ, мертвое монашество и милосердный Епифаний: в чем прав и неправ Кураев
Известный блоггер и диакон Андрей Кураев высказал ряд тезисов об украинской церковной жизни и христианстве в целом. Разбираем и анализируем.
Запрещенный в священнослужении и признанный подлежащим извержению из священного сана протодиакон Андрей Кураев дал интервью украинскому изданию «Главком», в котором сказал много чего такого, над чем нужно задуматься. Задуматься и сделать выводы часто прямо противоположные тем, которые делает Андрей Кураев. Итак, обо всем по порядку.
Сразу оговоримся, что мы не будем заострять внимание на вопросах взаимоотношения диакона Андрея Кураева с Московской Патриархией или отношений внутри самой Патриархии, выяснять, кто больше прав в создавшемся конфликте, правильно или нет Андрея Кураева признали подлежащим извержению из сана. Более интересными и важными видятся моменты, связанные с характеристикой, данной Кураевым УПЦ, Константинопольскому патриархату и Православию в целом.
Молчит ли Церковь?
Протодиакон Андрей Кураев считает, что да, молчит.
«Церковь, исповедуемая в Символе веры и единственно заслуживающая написания с большой буквы, есть Церковь "единая, святая, соборная, апостольская". Но эта Церковь молчит. Она перестала говорить больше тысячи лет тому назад. А до этого говорила устами Вселенских Соборов. И сказала очень немного – несколько догматических определений о понимании Христа как Богочеловека. <…> Значит, голос Церкви звучит крайне редко. И по очень небольшому кругу тем – Троица и Христос. Но именно поэтому голос Вселенской церкви ничем себя не скомпрометировал».
Давайте задумаемся над этим вопросом: молчит ли Церковь? И правильно ли сводить голос Церкви только лишь к постановлениям Вселенских Соборов? Конечно, данное мнение было выражено Кураевым в контексте его конфликта с Московской Патриархией, но, тем не менее, в двухтысячелетнем опыте Церкви можно найти ответ и на этот вопрос. Церковь не молчит устами своих святителей, устами соборов, пусть даже и поместных, устами мучеников, устами преподобных. Церковь не молчит своим богослужением. И самое главное, о чем не молчит Церковь – это стяжание Святого Духа, пути к этому, способы достижения этого. Церковь на эту тему говорит и писаниями святых отцов, и жизненным опытом людей, достигших святости.
Эти люди были очень разными, с разными характерами, разными судьбами, разными условиями жизни, разными эпохами, в которые они жили. Но объединяло их одно: исполнение заповедей Божиих в своих, таких непохожих друг на друга жизнях. Этот опыт, этот голос Церкви очень ясно определяет, что способствует стяжанию Святого Духа, а что противодействует этому. Например, одни люди идут и захватывают храм, срезают с дверей замки, чинят насилие над верующими и так далее. А другие люди уступают свой храм, уходят в какое-то иное, часто совсем убогое помещение, или пытаются строить новую церковь. Подставляют, по заповеди Христа, и другую щеку, ведь новый храм тоже можно, в принципе, захватить, разрушить или сжечь. Вопрос: кто из этих людей приобретает Благодать Святого Духа, а кто – изгоняет ее из своей души?
Церковный суд признал Кураева подлежащим извержению из сана за публичное злословие протопресвитера Александра Агейкина сразу же после трагической смерти последнего. Комментируя возможность снятия с себя наказания после какого-то срока, Андрей Кураев привел норму, согласно которой «нанесение клириком побоев, повлекшим тяжкие телесные повреждения, влечет за собой запрещение на срок от 1 года до 5 лет». И добавил: «Но я-то никого не бил». То есть срок запрещения должен быть меньший. Но дело ведь не в том, на какой срок будет запрещен Андрей Кураев в служении. Дело в том, что своим злословием он повредил своей собственной душе. Или точнее, опасное состояние души Андрея Кураева породило то, что он опубликовал оскорбительные слова в адрес только что почившего человека, который не дожил до 50 лет.
Страшно не церковное прещение за какой-либо проступок, страшен нераскаянный грех, который разъедает изнутри душу человека. И Церковь об этом не молчит, она об этом вопиет каждым своим словом!
Страшно не церковное прещение за какой-либо проступок, страшен нераскаянный грех, который разъедает изнутри душу человека.
Нужна ли украинцам автокефалия?
Мнение диакона Андрея Кураева об украинской автокефалии достаточно оригинально. Он может написать, к примеру, что «….если Константинополь предложит какой-то вариант легитимации украинской автокефалии, то я думаю, что большинство украинского епископата и духовенства с радостью этот вариант примут». А может и вот такое: «…я не за и не против укроавтокефалии. Пусть этот, в общем-то, мелкий вопрос решают сами украинцы. А, решив, обнаружат, что вселенское счастье вместе с томосом не наступило».
В интервью «Главкому» Кураев сказал следующее:
«Тут все зависит от митрополита Онуфрия. Если бы у него была сверхцель обретения свободы и была бы дорожная карта к ее достижению – Москва не смогла бы помешать ему. Но у него такой цели нет. И вообще непонятно – какие именно его действия сдерживает Москва, мешает ли она ему хоть в чем-то (кроме имиджа в глазах заведомых оппонентов). А если такую цель не ставит глава УПЦ (МП), значит, и потребности такой не испытывает. Другие иерархи видят такое поведение своего митрополита, и не оказывают на него давления в сторону автокефалии. Значит, и на них нет такого давления со стороны их духовенства, спонсоров, прихожан. И поэтому забудьте тут про Москву. Это вопрос о самой Украине, о значительном количестве ее граждан. Если у этих миллионов нет запроса на автокефалию, разве это их вина или недостаток? Им не натирает. Украинская политическая и церковная ситуация вполне благоприятствует если не реализации, то хотя бы озвучиванию такого запроса. Но ни я в Москве, ни митрополит Онуфрий в Киеве не слышим изнутри церкви таких голосов. И это не вина Москвы».
Общий тон этого высказывания внешне беспристрастен, но в нем сквозит некое барское пренебрежение – мол, не доросли украинцы из УПЦ в своем сознании до этой автокефальной «свободы». «Им не натирает», как выразился диакон Андрей Кураев.
Почему же украинцам не нужна автокефалия? А потому, что в УПЦ даже простые верующие понимают то, что, к сожалению, не могут понять суперобразованные интеллектуалы. И к еще большему сожалению, не могут понять светские правители. Украина очень разная. Жители разных частей нашей страны имеют разный менталитет, разный исторический опыт, разные культурные и национальные ценности и традиции. Мы разговариваем на разных языках, у нас разные герои, у нас родственные связи в разных государствах-соседях. И если мы ценим наше единство, то мы должны не пытаться переделать других под себя, а услышать и учесть мнение других людей. Пока что УПЦ – это единственная структура в Украине, которая ценит это единство.
В УПЦ есть и ярые сторонники автокефалии, и такие же ярые противники. Но мы ценим наше единство и поэтому мы сохраняем канонический статус автономной Церкви, который устраивает всех нас. Если бы это единство не являлось бы для нас ценностью, то УПЦ уже давно бы разделилась. Одни стали бы независимыми, другие вошли бы в РПЦ уже не в статусе автономии, а в статусе, вероятно, простых епархий или митрополий. При этом такое разделение сопровождалось бы многочисленными конфликтами за монастыри, храмы, епархии, имущество и так далее. Окончилась бы проповедь христианства, начались бы взаимные склоки и обвинения.
И еще один, наверное, еще более важный вопрос: а зачем нам автокефалия? Если бы с обретением автокефалии улучшилась бы наша духовная жизнь, если бы мы больше стали любить ближнего, помогать ему, если бы мы больше стали молится, меньше грешить и так далее, то мы бы все двумя руками голосовали бы за автокефалию. Если бы с обретением автокефалии улучшились бы нравы общества, уменьшилось бы количество разводов, абортов, преступлений, если бы наше законодательство перестало бы дрейфовать в сторону признания ЛГБТ, эвтаназии и других противоречащих Библии моментов, то автокефалию следовало бы признать необходимой. Но все это не так. Автокефалия, по словам ее сторонников, облеченных властью, нужна для укрепления украинской государственности и для противостояния с Россией. То есть для целей совершенно иных, чем цели Церкви Христовой на земле.
Верность или открытость?
На вопрос «Главкома» о следующем патриархе РПЦ диакон Адрей Кураев ответил: «Кто бы ни стал патриархом, по большому счету это ничего не изменит. В самой Церкви должна быть потребность каких-то перемен. Если этого нет, то остается один путь – маргинализация. Имя того, кто будет возглавлять этот исторический уход в социокультурные катакомбы, не так уж и важно. Он все равно будет цементировать церковь в верности ее прошлому».
Сказано правильно, но почему-то опять в негативном плане. Кураев как бы (или не как бы) насмехается над верностью прошлому и мечтает о том, чтобы в Церкви появилась потребность перемен. Но в Церкви есть потребность только в одной перемене: совлечении ветхого человека и облечении в нового. И по-видимому, вовсе не эти перемены имеет в виду Кураев. Какие именно, мы узнаем из его же слов, сказанных чуть ниже.
«Главное отличие православия от католичества в том, что католики хотят быть католиками, а православные хотят быть православными. Это не бессмысленная тавтология. Католичность – это вселенскость. Для католического сознания очень важно быть всеобъемлющим. Церковь везде и со всеми. Соответственно, для католического пастырского сознания очень болезненны потери каких-то групп населения. А для православного сознания важнее всего быть ортодоксами, то есть важнее всего сохранить идентичность образу своего прошлого. Важно быть единым не с современниками, а с предками, «святыми отцами».
Опять попадание в самую точку и опять насмешка. Действительно то, что мы наблюдаем сейчас в католичестве – это приспособление к запросам общества. Запросы эти известны: права ЛГБТ, женское священство, экуменизм и прочее. Многие католические епископы высказываются официально в поддержку всего этого. Также и папа Франциск не скрывает своей симпатии к представителям нетрадиционной ориентации, иноверцам и другим «группам населения». Может быть, это и правильно с человеческой точки зрения, но вот Христос заповедал совсем иное: «…кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами» (Мк. 8:38). И если мы будем стыдиться назвать грехом то, что называет грехом Священное Писание, то не к нам ли будут относиться эти слова?
Действительно, сегодня религиозные организации, называющие себя христианскими, стоят перед выбором: изменять свое вероучение и моральные нормы в угоду современному обществу с целью не потерять «какие-то группы населения» или же оставаться верным Евангелию, учению святых отцов, но при этом терять эти самые «группы населения», терпеть порицания общества и в итоге становиться изгоями.
Протестанты уже очень давно избрали для себя первый путь. Католики вступили на него относительно недавно, со времен второго Ватиканского собора (1962-1965). Православные пока придерживаются второго пути, и даже если Кураев называет его маргинализацией, «уходом в социокультурные катакомбы», но именно об этом пути Господь сказал: «Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни» (Откр. 2:10).
Современное монашество мертво?
«Главком» пытался вынудить у диакона Андрея Кураева призыв перевести украинские Лавры в ПЦУ, но услышал неожиданное: монастыри – это отжившее прошлое и нечего за них цепляться вообще.
«Да и вообще, зачем сражаться за камни и за прошлое? Создайте новое! Нет, не новые монастыри, а новую икону вашей веры. Почему главным символом христианской веры должны быть общежития холостяков? <…> Пусть лавры УПЦ(МП) славятся своей древностью и архитектурой. Пусть в них водятся динозавры типа митрополита Павла. Предоставьте мертвым погребать своих мертвецов. Не воюйте с ними».
Да, в монашестве с самого его зарождения были разные недостатки и нестроения. В монастырях жили разные люди и царили разные нравы. Часто постыдный грех соседствовал с высочайшей святостью. Чтобы в этом убедится достаточно почитать древние (и не только) патерики. Но монашество всегда было, есть и будет стремлением исполнить заповеди Божии во всей их полноте. Слова о том, что монашество – это совершенное христианство, можно встретить у многих святых отцов. Из прошлого мы знаем многих святых, угодивших Богу в монастырях, но что современные монахи? Мертвы ли они, как говорит Кураев?
Вместо ответа приведем несколько современных историй. В 2002 г. в Киево-Печерской лавре на 26-м году жизни умер схиархидиакон Стефан (в миру — Бондаревский Максим Николаевич). Когда он узнал о том, что болен раком в последней стадии, то смиренно принял схиму и стал готовиться к смерти. Наместник Лавры митрополит Павел благословил его причащать каждый день и сам прочитал над ним канон на исход души. Отец Стефан мирно отошел ко Господу на второй день Рождества. Один из старейших насельников Лавры архимандрит Поликарп (Линенко) вспоминал об этом так: «Мы его облачили, положили в келии, ждали, пока гроб принесут. А я сижу возле него, понюхал его руку — а она благоухает благовонным маслом, и так это умилительно было… И вот что еще примечательно. Умер он на Собор Пресвятой Богородицы, а один насельник схиигумен Агапит, он умер в 1991 году, говорил: "Старые монахи говорили: Пой на клиросе, и тебя Божья Матерь будет любить и будет покрывать”. Получилось так, что и о. Стефан 8 лет пропел на клиросе, всю свою жизнь и семинарскую, и монашескую, и его Божья Матерь в день Своего праздника приняла в Царство Небесное к Сыну Своему».
А в 2020 г. почил насельник Архангело-Михайловского Зверинецкого монастыря в Киеве схиархимандрит Иов (Грищенко). Ему исполнился 51 год. До своего прихода в Церковь он успел побывать и протестантским пастором, и «епископом» УАПЦ. Поняв ложность этих путей, он раскаялся и пришел в Церковь простым монахом. Множество людей он привел из разных сект и ересей в Православие. Через некоторое время у него отказали почки, а затем на диализе его заразили гепатитом. Он также не стал роптать, а смиренно принял схиму, готовясь ко встрече с Господом. Он прекрасно понимал, что в случае заражения коронавирусом у него нет шансов выжить…
Вот и ответ Андрею Кураеву: только живые духом люди могут так смиренно и мирно уходить в Вечность. И только то, что мы знаем, ведь монашество – это исключительно закрытое и непубличное сообщество.
Монахов, для которых монашество – это не пустой звук и не «общежитие холостяков», в наших монастырях очень много. Очень многие подвижники, как древние, так и современные, выражают ту мысль, что монашество пребудет до скончания века, и что молитвами монахов земля держится.
Юмор от Кураева
И напоследок немного юмора от диакона Андрея Кураева. На фоне непрекращающихся захватов храмов и насилия над верующими УПЦ, на фоне войны с «почетным патриархом», на фоне постоянной лжи и лицемерия главы ПЦУ Сергея (Епифания) Думенко очень саркастично прозвучал кураевский призыв к нему: «Так пусть Епифаний попробует создать из своей церкви икону любви и заботы, милосердия и служения».
Мы только «за» – пускай Сергей попробует осознать значение слов «любовь», «забота», «милосердие» и «служение». В конце концов, в истории христианства есть множество примеров, когда самые отпетые разбойники и негодяи преображались действием благодати Божией. И этого же преображения от всей души желаем и самому отцу диакону.
