Зачем нам “святой казак”?

О прославлении св. прав. Петра Калнышевского рассказывает Высокопреосвященнейший Лука, архиепископ Запорожский и Мелитопольский, председатель Синодального отдела УПЦ по делам пастырской опеки казачества Украины и духовно-физического воспитания молодёжи.

Запорожское казачество в истории нашего народа прославилось как образец православного воинства, призванного к защите веры и Отечества. Однако, несмотря на неоценимый вклад запорожцев в борьбу за Православие, в Церкви до сих пор не были явлены примеры святости этих православных рыцарей, а они, безусловно, были.

Подвиги казаков за Веру Христову в этой земной жизни просияли много столетий назад, они ныне предстоят у Престола Божьего, но для прославления их на земле Господь Сам избирает времена и сроки. И вот сегодня, когда Православная Церковь по инициативе запорожских казаков (высказана на Раде атаманов казаков Украины 31.08.2013) начала обсуждать вопрос о причислении к лику святых угодников Божиих последнего запорожского кошевого атамана Петра Калнышевского, мы становимся свидетелями наступления времен и сроков, отведенных Господом для явления миру примеров казачьей святости.

Прославление одного из лучших и чествуемых запорожских атаманов в лике святых очень своевременно, ведь именно в наши дни происходит возрождение всеукраинского казачества. Праведная жизнь Петра Калнышевского способна стать духовным ориентиром для нравственного развития современного казачества. А это сегодня вызов времени, ведь в идеологию сугубо православного исторического явления подмешиваются глубоко чуждые христианскому мировоззрению идеи язычества, этнофилетизма, экуменизма и даже атеизма.

* * *

“ПРЕДПОСЫЛКИ К СВЯТОСТИ” ПЕТРА КАЛНЫШЕВСКОГО

Ведь каким идеалам должно следовать казачество как православное воинство? Вера и верность. Именно глубокой верой в Бога и верностью присяге, принесенной православному царю в то время в Российской империи и Запорожскому казачеству, характеризуется вся жизнь последнего кошевого атамана Запорожской Сечи.

За что пострадал Калнышевский? За верность!  Будучи кошевым атаманом, он прилагал все силы, чтобы с одной стороны сохранить все прежние привилегии вверенного ему Богом войска Запорожского, а с другой - приспособить жизнь и уклад казаков к реалиям нового времени и к новым условиям существования на территориях казачьих вольностей в пределах Российской империи.

В своей книге «История города Екатеринослава» Дмитрий Яворницкий указывает на следующие причины: «Причины видны в самом указе царицы. Прежде всего, нужно сказать, что Запорожье было своего рода государство в государстве. Государство без царя, без бояр, без приказных, государство, не допускающее у себя крепостного ига. В дальнейшем при благоприятных обстоятельствах вольная Запорожская Сечь могла сделаться ядром такого вольного народоправства, какое было некогда в вольных городах Новгороде и Пскове. А могла ли терпеть Екатерина такое народоправство? Это была первая причина, почему Екатерина ІІ сочла необходимым уничтожить Запорожскую Сечь.

Была и другая причина. Край Запорожский с его неисчерпаемым богатством, с его рыболовными реками Днепром, Бугом и другими, с его раздольными степями, роскошными пастбищами, не мог не привлекать к себе российских дворян. Они-то и внушили царице мисль уничтожить Запорожскую Cечь и даровать эти земли дворянству.

Поводом к уничтожению Запорожской Сечи послужили бесконечные жалобы Екатерине ІІ на запорожцев со стороны иноземных выходцев, которые вызваны были в Россию ещё при Елизавете Петровне и своими поселениями заняли восточные и западные окраины запорожских вольностей. Они сдавливали запорожцев с двух сторон плотным кольцом. Неточные размежевания земельных границ между пришельцами и запорожцами  вызывали часто споры.

Оберегая свои вольности от захвата, запорожцы посылали в столицу жалобы за жалобами… Запорожцев же считали в столице за смутьянов и грабителей» [2].

Демократические традиции (например, избрание старшины казацкой радой), свободолюбие и активная деятельность Калнышевского по поднятию экономического уровня Запорожской Сечи (кстати, казаки тогда говорили: «Як був кошовим Лантух - то не було хліба й для мух, а як став кошовим Калниш - то лежав на столі цілий книш») - очень сильно раздражали российский престол [3].

Другие авторы указывают еще ряд причин: восстание Пугачёва, который намеревался из заволжских степей идти на Сечь, чтобы подымать казаков;  заключение Кучук-Кайнарджийского мира 1774 года с турками, после которого надобность в казачьей защите южной границы от татарских набегов отпадала; казнокрадство старшины [4]. Первые две причины могут рассматриваться как аргументы, но казнокрадство процветало во всей империи, а не только на Сечи, да и сама Екатерина в своем указе не указывает на это [5]. Более вескими и серьезными, по нашему мнению, все-таки являются причины, указанные Д.Яворницким.

Также необходимо отметить, что вопреки мнению многих современных украинских публицистов, Петр Калнышевский не был выразителем украинской национальной идеи и не страдал за попытку отстоять остаток украинской государственности, которая якобы сохранялась в правах автономии Войска Запорожского Низового. Последний запорожский атаман никогда не высказывался об отделении Юга Украины от Российской империи. Всячески он доказывал верность Православной Церкви и в то время православному самодержавию, которое было в Российской империи, и во время войны с Турцией, и во время мира, когда искоренял антиправительственную крамолу среди казачьей сиромы. Но при этом кошевой твердой рукой отстаивал права широкой автономии Запорожского казачества в Российской империи, используя для этой цели и личные знакомства с российскими вельможами, и ухищрения дипломата, и даже применение силы в отстаивании целостности границ Запорожских Вольностей [6]. Именно за это Петр Калнышевский был оклеветан и тем самым пострадал за вверенный ему Богом народ, проживающий на территории Запорожья, но при этом он не нарушил верности православному престолу.

В основу формирования Сечи исторически был положен принцип не национального, а религиозного самоопределения. Чтобы стать казаком, нужно было быть только мужчиной и православным, национальность не играла никакой роли. Среди казаков были представители практически всех народов Восточной Европы, вплоть до татар и евреев, которые перед вступлением в Войско Запорожское принимали православие. Известны факты, что даже атаманами и полковниками на Сечи становились не только украинцы [7]. Кроме этого, Александр Ригельман в своём труде «Летописное повествование о Малой России и ее народе и казаках вообще» четко разделяет  понятия «сечевские козаки» и «малороссийский народ» [8], т.е. украинцы. Потому считать, что на момент разгона Сечи она что-то особенное означала для малороссийских крестьян и была носителем неких национальных украинских устоев, было бы явной натяжкой. Собственно украинская идеология на тот момент не была сформулирована, и поэтому понять трудно, какие национальные права ущемлялись с разгоном Сечи.

Но целью статьи не является установление исторической правды о причинах ликвидации Запорожской Сечи. Важно, что правда Божия на стороне Петра Калнышевского. И царская власть, и запорожское казачество вызваны к жизни промыслом Божиим, для защиты и охранения веры Православной. Когда же казачество в своем большинстве отступило от идеала православного рыцарства, о чем свидетельствует легкость, с которой запорожские казаки готовы были идти под турка ради сохранения своих «вольностей», тогда промысел Божий попустил разрушить Сечь. И когда большая часть русского народа отступила от веры, то Господь лишил его царской власти. Здесь участь последнего запорожского атамана Петра Калнышевского можно сравнить с участью последнего русского святого царя Николая II.

Что касается глубокой православной веры Петра Калнышевского, то об этом пишут все светские историки, исследующие его жизнь и деятельность. Не вызывает сомнения, что православная вера была стержнем жизни последнего кошевого. Происходя, как предполагают, из духовного сословия, Петр Иванович любил православное богослужение и разбирался в его тонкостях. На должностях войскового судьи и особенно кошевого атамана он прославился как щедрый благотворитель церквей и строитель храмов, которые возводил часто исключительно за свой счет. С его именем связано не только возведение церквей в густозаселенной Гетманщине, но и обустройство христианских храмов в степной зоне Запорожья, заселяемой его стараниями православным людом. Именно благодаря ему в запорожском крае возникла упорядоченная церковная организация, распространившая свою духовную власть далеко вглубь  бывшей кочевнической степи [9].

КАК ОСОБОЕ ПОЧИТАНИЕ ЧУДОТВОРНОЙ «НОВОКАЙДАКСКОЙ» (САМАРСКОЙ) ИКОНЫ БОГОРОДИЦЫ СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ О ДУХОВНОЙ ЖИЗИНИ ПЕТРА ИВАНОВИЧА?

Здесь следует отметить исключительную роль, и даже дар прозорливости Петра  Калнышевского, в явлении чудотворной «Новокайдакской» (Самарской) иконы Богородицы (празднование которой по решению Священного Синода Украинской Православной Церкви от 12 марта 1998 года совершается 13 ноября (6 ноября по ст. ст.)).

Важной причиной, по которой запорожцы издавна почитали Божью Матерь, было безбрачие, которого придерживалось сечевое товарищество. Казаки, запретив пребывание на Сечи женщинам, отдали себя под покровительство Богородицы - Пречистой и Непорочной Девы Марии, которая всегда оставалась Приснодевой.

Матерь Божия, прославляя своих казаков, явила Запорожью заступничество в чудотворной иконе Самарской Божией Матери. Тип иконы - «Богоматерь-Скорбящая» - в наиболее полной мере отображает истинный образ казаков, готовых в любой момент пожертвовать своей жизнью за веру и Отечество.

Сведения о Запорожской Скорбящей Чудотворной иконе Божией Матери мы находим в Екатеринославских Епархиальных ведомостях от 15 сентября 1872 года, собранные преосвященным Феодосием (Макаревским), епископом Екатеринославским и Таганрогским (1871-1885). Согласно этим сведениям, Самарская икона Божией Матери в Запорожской Сечи славится знамениями и чудесами с 1736 года. Как повествует «История о казаках» князя Мышецкого, запорожские казаки всегда поддерживали тесную связь с православным Востоком. При них был греческий архимандрит, священники из Иерусалима и Афона часто наносили им визиты. Согласно преданию, именно с Востока была привезена необычная икона и установлена в церкви Коша Запорожского. До настоящего времени неизвестно, кем и когда она была написана, но очень похожа на Ахтырскую икону Божией Матери. В 1768 г. перед образом молились казаки, отправлявшиеся отстаивать Православную веру и Церковь против ляхов и католиков, по воззванию Максима Железняка, а одержав победу и вернувшись после «Уманского» ратного дела, они благодарили чудотворный лик за заступничество и помощь. Также известно, что, уходя на русско-турецкую войну, запорожские казаки брали икону с собой в поход, вознося свои усердные молитвы к Царице Небесной, испрашивая у Нее помощи и заступления. Благодаря заступничеству Богородицы войско благополучно вернулось с войны, покрыв себя неувядаемой славой.

В 1770 году в Запорожской Сечи чудотворная икона была перенесена в поселение Новые Кайдаки Кодацкой паланки Войска Запорожского и помещена в Свято-Николаевском храме, после чего стала называться Новокайдакской, что подтверждается из рапорта настоятеля храма отца Федора Фомича кошевому атаману Петру Калнышевскому.

Многие дивные знамения и чудеса, исходящие от Новокайдакской чудотворной иконы Божией Матери, привлекали огромное количество благочестивых паломников из различных мест святой Руси, Польши, Греции, Грузии, были также посланцы с Афона и из Константинополя. Сюда приезжали  богатые и бедные,  знатные и простые, воины и генералы, больные и здоровые, ищущие духовного утешения и облегчения своих горестей.

Слава о чудотворениях иконы распространилась не только в Запорожье, но и по всей Украине. В 1770 г. настоятель Новокайдакской церкви Фёдор Фомич подал официальное заявление о чудотворной иконе.

Петр Калнышевский дал указание собирать сведения о чудотворной иконе Старокодацкому Запорожскому духовному управлению во главе с протоиереем Григорием Прохоренко. Было собрано первое описание чудотворной иконы, ее историй, чудес и знамений. По распоряжению атамана Петра Калнышевского этот образ был перенесен из алтаря и установлен в специально сделанном киоте посреди церкви, что являлось открытым признанием иконы чудотворной.

30 декабря 1772 года чудотворная икона была одета в серебряный с золотом оклад на деньги Петра Калнышевского, украшена жемчугом и сапфирами, отчего в народе приобрела также название - икона Калнышевского. С этого же года вся казацкая старшина регулярно на Сретение Господне собиралась в храме, совершая торжественный молебен пред Чудотворной иконой Божией Матери. [10]

Но запорожское духовенство опасалось гнева высшего духовного начальства за то, что допустило это признание без синодальных распоряжений. Священник Григорий Порохня пытался донести об этом в Консисторию Киевской митрополии, но кошевой атаман удерживал его. Причина «удержания» стала ясна уже после разрушения Запорожской Сечи. Архиепископ Славенский и Херсонский Евгений (Булгарис) распорядился, чтобы «пресечь» совершения молебнов у чудотворной иконы перенести ее обратно в ризницу в алтарь. Однако, священники поставили ее в пономарне, «где двери имеются, куда и народ, приходя, делает болшее о чудотворении ея разглашение». Тогда, чтобы «пресечь таковыя народныя разглашения» архиерей забрал икону в свою домовую церковь [11]. Таким образом, в этом событии особого почитания чудотворной иконы мы можем увидеть свидетельство некоей духовной прозорливости Петра Ивановича, ибо то, что ускользнуло даже от людей духовного звания, было явлено ему. А духовное, как известно, может быть постигнуто только человеком духовным.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Предложение о введении в УПЦ празднования соборной памяти всех святых в земле Украинской просиявших

ОБ ОСОБЕННОСТЯХ СОЛОВЕЦКОГО ЗАКЛЮЧЕНИЯ НЕВИННО ОБВИНЕННОГО ЗАПОРОЖСКОГО АТАМАНА

Сохранил верность христианским заповедям последний запорожский атаман и в трагические дни ликвидации Запорожской Сечи. Когда большинство казаков настаивало, чтобы кошевой дал команду отбиваться от российских войск, Калнышевский, памятуя евангельскую заповедь о миротворчестве, удержал запорожцев от пролития крови единоверцев, и развязка приняла мирный характер; лишь небольшая часть запорожской сиромы убежала в турецкие владения. Сам же Петр Иванович, как опасный политический преступник, был заключен в Соловецком монастыре, где провел 25 лет почти в совершенном молчании и затворе.

Вся духовная сила христианской натуры последнего запорожского кошевого проявилась в смиренном и безропотном принятии от Господа своего креста в период Соловецкого заточения. Несмотря на то, что он пострадал от царской власти, это не значит, что он перестал её чтить (даже на склоне своих лет свою тюремщицу царицу Екатерину II он поминал не иначе как «блаженная и вечнодостойная памяти всеавгустейшая императрица великая Екатерина» [12]). В монастыре с Калнышевским в течение всего его соловецкого заточения обращались строго: содержали безвыпускно в монастыре и удаляли не только от переписки, но и от всякого общения с посторонними людьми. Это положение не изменилось вплоть до 1801г. Только святость жизни в таких условиях может уберечь человека от умалишения. А то, что его образ жизни был затворническим, свидетельствуют и его вопросы к крестьянам, случившимся быть на Соловках: «Кто царем теперь? Как цари живут нынче, и какие благополучия на Руси теперь?» Как сильно эти вопросы и это «святое любопытство» напоминает вопросы преподобной Марии Египетской к авве Зосиме: «Скажи же мне, отец, как теперь живут христиане, царь и святые церкви?» [13].

Следует отметить, что рассказы о бесчеловечных условиях содержания Калнышевского, распространенные в публицистике, являются мифом, бросающим тень на Православную Церковь, которая якобы допускала столь страшные условия в древней и знаменитой своей святостью обители. Условия содержания Калнышевского были строги и тяжелы морально и духовно, но материально достаточно сносны и безбедны, о чем свидетельствуют богатые дары, которые Петр Иванович, следуя своему боголюбивому нраву, преподносил Соловецкой обители (к слову сказать, только стоимость ценных подарков монастырю составила половину всех выделяемых средств на содержания запорожского кошевого, а сколько было роздано Петром Ивановичем на милостыню - одному Богу известно) [14].

Так что, когда мы говорим о соловецком кресте Петра Калнышевского, то имеются ввиду моральные страдания человека, невинно обвиненного, лишенного всех гражданских прав и свобод и заключенного в узы. В этом христианский подвиг веры Петра Калнышевского можно сравнить с подвигом веры ветхозаветного Иова Многострадального.

И действительно, последний кошевой атаман место своей скорби воспринял как место духовного подвига. В традиции было у запорожцев, если они не погибали на войне, то часто уходили заканчивать дни своей земной жизни, подвизаясь в подвигах духовных в монастыре. Видимо, в свое время такую кончину себе готовил и Петр Калнышевский, будучи еще кошевым атаманом. Поэтому со спокойным духом Петр Иванович принял волю Божию, когда царским указом был заточен в монастыре, куда и так стремилась его душа.

Заключение в Соловецком монастыре сделало Калнышевского еще более религиозным; жил он, по аттестациям властей, чрезвычайно тихо и спокойно, ревностно исполняя требуемые Православной Церковью обряды, регулярно исповедовался и причащался [15].

В ответ на дарование ему свободы Александром I кошевой писал, что и «здесь (в Соловецком монастыре) оною (свободой) наслаждаюсь в полной мере». Таким образом, согласно свидетельству самого Петра Ивановича, в конце жизни он достиг той духовной свободы, к которой стремится всякий православный христианин. Не желая покидать монастырь, после помилования в 1801 году императором Александром I, бывший атаман просил оставить его «в обители сей ожидать со спокойным духом приближающегося конца своей жизни», чтобы «остаток дней своих посвятить в служении Единому Богу в сем блаженном уединении, к коему чрез двадцатипятилетнее время своего здесь пребывания привык я совершенно» [16].

Итак, следуя старому запорожскому обычаю, Петр Калнышевский остался доживать свой век в православном монастыре. Его благочестивая жизнь и откровенная набожность, без сомнения, внушала искреннее уважение монашеской братии. Получив свободу, Петр Иванович сделался простым послушником Соловецкой обители и, прожив два года на свободе, почил в мире с людьми и Богом «смертью благочестивою доброю» 31 октября (ст.ст.) 1803г. Последний кошевой атаман Запорожской Сечи был похоронен на почетном месте - южном подворье Спасо-Преображенского собора, рядом с могилами видного государственного и церковного деятелей начала XVII века Авраамия Палицына и соловецкого архимандрита Феодорита [17].

В 1856 году по распоряжению архимандрита Александра Павловича на могиле Калнышевского была установлена плита, на которой высечена эпитафия, которая как нельзя лучше отражает духовный подвиг на Соловках последнего кошевого атамана Запорожского Войска Низового: «Господь наш Иисус Христос положил душу свою на кресте за всех нас  не хочет смерти грешника. Здесь погребено тело в Бозе почившего Кошевого бывшей некогда запорожской грозной сечи козаков, Атамана Петра Калнышевского, сосланного в сию обитель по Высочайшему повелению в 1776 году на смирение. Он в 1801 году по Высочайшему повелению снова был освобожден, но уже сам не пожелал оставить обитель в коей обрел душевное спокойствие смиренного христианина, искренне познавшего свои вины. Скончался 1803 года октября 31 дня в Суб. 112 лет от роду, смертию благочестивою доброю. Блажени мертвии умирающие о Господи: Аминь» [18].

О НАРОДНОМ ПОЧИТАНИИ ПОСЛЕДНЕГО КОШЕВОГО

Необходимо отметить и народное почитание последнего кошевого, начиная с момента разрушения Запорожской Сечи. Среди простого народа распространялись былины об атамане, поучительные истории. Сохранилось ряд икон Богородицы, на которых в числе предстоящих пред Царицей Неба и земли изображен и П.И. Калнышевский. Так на иконе, написанной в 70-х годах XVIII века, изображена Богородица, по сторонам от которой стоят Святитель Николай и Архистратиг Михаил. Под ними нарисованы две группы казаков, среди которых были кошевой атаман П.И. Калнышевский и войсковой писарь И. Глоба. Из уст кошевого атамана, который поднял голову к Богородице, исходят слова: «Молим, покрой нас Честным Твоим Покровом и избави нас от всякого зла…» [19].

ТАК ЗАЧЕМ НАМ “СВЯТОЙ КАЗАК”?

В заключении, хотели бы подвести некоторые итоги. У тех, кто интересуется и изучает историю и казацкое прошлое нашей  страны, - вряд ли могут возникнуть сомнения в высоких духовных качествах личности П.И. Калнышевского. Тех же, у кого не ассоциируются эти ценности с их мировоззрением, просим обратить внимание на подвиги Калнышевского, например в русско-турецкой войне и его роль в освобождении Хаджибея - предшественника Одессы, на период заточения и последние годы жизни.

В любом случае для каждого из нас - это повод ещё раз задуматься над историей государства, пристально заглянуть в прошлое, без которого, как известно, нет будущего и у народа.

Рассматривая жизнь Петра Ивановича Калнышевского и его деятельность, можем с уверенностью сказать, что она является зеркальным отражением истории Запорожской Сечи, ее успехов, трудностей и противоречий. Поэтому и совпадают трагические судьбы последнего кошевого и самой Сечи.

Сегодня, когда началось возрождение казачьих традиций, нам важно соблюсти научную и историческую точность и по-православному честно отнестись к истории казачества. Были у него славные страницы и жертвенные подвиги, были и падения - как и в других слоях общества того времени. Наши падения и грехи следует не замазывать и лакировать, а выносить из них правильные уроки, чтобы не повторять.

Для тех, кто видит в этом политическую подоплеку, приводим ряд цитат из книги Г. Федотова «Святые Древней Руси»: «Церковь не канонизирует никакой политики - ни московской, ни новгородской, ни татарской; ни имперской, ни либеральной, ни авторитарной, ни объединительной, ни удельной. Об этом часто забывают в наше время…»; причина для канонизации православных князей Святой Церковью (положение кошевого атамана тождественно положению удельного князя), состоит «… в Ее (Церкви) признании их личной добродетели: их благочестия, аскетизма, великодушия и любви к ближнему - одного из этих достоинств, или всех их. В праздновании памяти святых монархов и князей прославляется их подвиг, запечатленный в благочестии, милости и заботе об укреплении христианской веры, а не властные полномочия, бывшие у них в земной жизни, или родовитое происхождение» [20].

Отсюда в основу канонизации П.И. Калнышевского можно положить его подвиги как христианина, воплотившиеся в его трудном служении идеалам, завещанным нам Господом и Спасителем Нашим Иисусом Христом, через приумножение добродетелей, особенно смирения, веры и верности, любви к своим ближним, заботы о благоукрашении церквей Божиих. Это те добродетели, которые мы желаем видеть в современных казаках, а пример Калнышевского, как раз и учит этим добродетелям. Особо необходимо обратить внимание в этом вопросе на тихую и мирную кончину и всенародное почитание.

Перефразируя слова патриарха Алексия II, сказанные о канонизации праведного Федора Ушакова, можно утверждать, что если наше казачество получит такого небесного покровителя, как Калнышевский, это будет великое благо для всех нас.

Официальный сайт Запорожской епархии УПЦ

Читайте также