Почему в век науки мы увлеклись суевериями
Так в чем же дело? Почему человек в век науки и просвещения так легко отдается на растерзание суевериям? А все потому, что забывает первую часть той фразы, которой Христос охарактеризовал его – «род неверный». Суеверие – это суетная, пустая вера. Другими словами – это вера в ничто, в ноль. Но вместе с тем это все-таки вера, а раз так, то она отвращает человека от веры истинной, от веры в Бога. Любое суеверие – это религиозное предательство. То есть если человек надеется, что его защитит красная нить, значит, он сознательно отказывается от защиты Божией. Но красная нить – это суеверие, ноль и защитить она не может... Вот и получается, что мы, такие умные и просвещенные, попадаемся в простенькую ловушку, расставленную дьяволом, который не только хочет нас погубить, но и выставить глупцами. Выбор, как говорится, за нами...
Читайте также
Старец Паисий Святогорец: Как пережить войну и не сойти с ума
Новостная лента сейчас пугает сильнее Апокалипсиса, а сирены воздушной тревоги стали саундтреком нашей жизни. Афонский старец знает, как не потерять себя в этом хаосе.
«Мистерия» Введения
Этого события нет в Евангелии, но оно изменило все. Разбираем, как Дева Мария стала новым Ковчегом Завета и почему молчание важнее религиозного активизма.
Война миров: чем мир Христов отличается от перемирия в аду?
Почему справедливость без любви – это всегда диктатура? Разбираем, как отличить Божий мир от «мира кладбища» и почему дроны вылетают не с военных баз, а из наших сердец.
Стратегии духовной жизни в Рождественский пост
Почему одних молитв мало, а диета не спасает? Сравниваем пост с войной и спортом, учимся у преподобного Паисия Величковского и ищем способы не растратить силы впустую.
«Денежное проклятие»: почему коррупционеры не боятся ада?
Евангельский богач и современные дельцы. Разбираем, как работают духовные законы и почему «грязные деньги» всегда ведут к катастрофе.
Болезнь как награда: почему старец Паисий называл скорби «авансом» от Бога
Афонский старец, умирая от рака, уверял: этот недуг дал ему больше, чем годы строгой аскезы. Учимся «божественной математике» страданий.