УГКЦ не может разорвать связь с Ватиканом
Глава УПЦ КП Филарет и ныне покойный глава УГКЦ Любомир Гузар
Сегодня УГКЦ активно отнекивается от причастности к пропихиванию автокефалии Православия в Украине.
К сожалению, многие сегодня забыли слова покойного ныне главы УГКЦ Любомира Гузара, который в 2011 году сделал заявление, которое для многих оказалось сенсацией: он считает необходимым объединение всех украинских Церквей в единую Киевскую Церковь. «Мы до этого не будем полностью собой, пока не соединены с нашими православными братьями, восстановив единую Киевскую Церковь», – заявил Гузар.
Ответ на ключевой вопрос – может ли в случае объединения с украинскими Православными Церквями УГКЦ разорвать связь с Ватиканом, – Любомир Гузар не дал. Однако мы получили его у главы секретариата верховного архиепископа УГКЦ Олексы Петрива: «Связь со святым престолом разорвана быть не может. Эта связь является сутью нашей веры».
Читайте также
Ханукия в Украине: не традиция, а новая публичная реальность
В Украине ханукия исторически не была традицией, но сегодня ее все чаще устанавливают при участии властей
О двойных стандартах и избирательности церковных традиций
Уже не впервые украинское информационное пространство взрывается дискуссиями вокруг церковных обычаев. Особенно тогда, когда слова и дела духовных лидеров начинают расходиться.
Алогичность любви
Поступки истинной любви не поддаются логике: они следуют сердцу, жертвуют собой и отражают евангельскую сущность Христа.
Справедливость не по ярлыкам
В Украине все чаще вместо доказательств используют ярлыки. Одних клеймят за принадлежность, другим прощают предательство. Когда закон становится избирательным, справедливость превращается в инструмент давления, а не защиты.
В СВОРОВАННОМ ХРАМЕ В РАЙ НЕ ПОПАДЕШЬ
Эта фраза — не риторика, а нравственное утверждение: невозможно искать спасение там, где попраны заповеди. Слова «В сворованном храме в рай не попадёшь» напоминают, что святыня не может быть присвоена силой, ведь то, что освящено молитвой и любовью, не принадлежит человеку, а Богу.
Когда святыню превратили в пепел
Храм взорвали, чтобы стереть следы грабежа. Немцы знали время подрыва — и сняли всё на плёнку. Через десятилетия хроника всплыла вновь — чтобы сказать правду за тех, кого пытались заставить молчать.