«Талергоф» – забытые страницы русинского геноцида

Талергоф - первый европейский опыт в организации концлагеря. Фото: СПЖ

4 сентября 1914 года около 2000 карпатороссов (русинов), буковинцев и русских галичан были согнаны на пустой участок поля в виде длинного четырехугольника, в песчаной долине у подножия Альп, возле Граца, главного города Стирии, позже ставшего известным под названием «Талергоф».

Этот кусок голого поля обнесли колючей проволокой, деревянными кольями, а людей штыками и прикладами уложили на сырую землю. Очевидцы свидетельствуют, что голое поле зашевелилось, как большой муравейник, а от массы людей всякого возраста и сословий не видно было земли. По сути, «Талергоф» стал первым концентрационным лагерем мира и очень скоро был превращен в самый лютый застенок из всех австрийских тюрем в Габсбургской империи. Кого же и с какой виной содержали там?

Истоки «Талергофа»

На протяжении трех четвертей века, а именно с 1772 года по 1848 год правительство Австро-Венгрии было согласно с тем, что жители Галиции считали себя русскими. В официальных документах империи галичан называли Russen – то есть русскими или русинами. Однако, начиная с 1848 года, в первую очередь, представители так называемой «польской интеллигенции и аристократии» стали инициаторами активной политики полонизации и окатоличевания коренного русского населения Галиции.

В 1848 году губернатор Галиции граф Стадион приказал именовать русских Ruthenen, то есть рутенами. Вскоре после этого была развернута настоящая пропагандистская машина, главной задачей которой стало создание искусственного противопоставления «русских» и «рутенов». Пропагандисты утверждали, что это два совершенно разных народа, разделить которые – первоочередная задача.

Уже через несколько лет, в 60-х годах, польская аристократия бросила силы на создание латинской азбуки вместо кириллицы, что повлекло за собой массовые протесты местного населения. На какое-то время все поутихло и Габсбурги оставили в покое русских галичан. Но период относительного спокойствия продолжался недолго.

В 1890 году, в результате так называемого «Великого перелома», представители Галиции, считающие себя отдельным от русского народом, заключили договор с властями Австро-Венгрии в соответствии с котором они присягнули на верность Ватикану, верность Австрии, и пообещали быть в союзе с поляками.

Практически сразу вводится новое правописание, галичан перестают называть «русскими», а всех, кто был с этим несогласны – зачисливают в стан врагов Австро-Венгерской империи. В начале 20-го века на территориях Галиции, Буковины и Прикарпатской Руси начинается настоящий геноцид русско-язычного населения.

Так, все русофилы были объявлены «москалями» и «агентами Москвы», которые за свои взгляды щедро оплачиваются «царскими рублями». На православное духовенство и интеллигенцию в обилии сыпятся доносы, инициаторами которых очень часто выступали представители унии. Очень скоро доносы переросли в прямое физическое уничтожение как православных священников, так и простых селян, не согласных с тактикой окатоличивания.

Все русофилы Австро-Венгерской империи были объявлены «москалями» и «агентами Москвы», которые за свои взгляды щедро оплачиваются «царскими рублями».

Но если поначалу убийства были хаотическими и вызывались скорее жестокостью и злобой к русским и православным, то позже им решено было придать систематический характер. Именно с этой целью властями и были созданы первые в мире концентрационные лагеря «Терезин» и «Талергоф».

Преисподняя

Лагерь «Талергоф» очень быстро превратился в настоящий ад для русинов и русских галичан. До зимы 1915 года на его территории не было бараков и люди просто лежали на земле под открытым небом в дождь и мороз. Вши, насекомые, черви в прямом смысле этого слова уничтожали людей. 11 декабря 1914 года русский священник Иоанн Мащак отметил в своих более поздних записях, что 11 человек просто «загрызли» вши. Ужасающая антисанитария оборачивалась страшными болезнями, которые сотнями косили пленников.

Осенью 1914 года, уже с наступлением холодов, власти приказали заключенным строить для себя бараки вместимостью по 300 человек. Однако скупченность, теснота и та же антисанитария приводили к тому, что в бараках очень скоро начали лютовать холера, брюшной тиф, дифтерия, малярия, чахотка, грипп, многие заключенные страдали рвотами с кровью.

Кроме болезней, немцы использовали голод, а если и давали собачье или конское мясо, то сопровождали эти подачки страшными побоями, после которых многие заключенные возвращались в барак калеками.

Тот же священник Иоанн Мащак в своих поздних записях свидетельствовал, что 3 декабря 1914 года часовой выстрелил за бараком в перелазившего через проволоку крестьянина. Пуля не попала в него, но убила в бараке Ивана Попика из с. Мединичи, отца 7-х детей. В ангаре солдат заколол насмерть крестьянина Максима Шумняцкого из села Исаи Турчанского уезда.

В «Талергофе» гибли не только крестьяне. Так, только по предварительным данным в лагере были замучены и убиты десятки православных священников, а также представителей интеллигенции, среди которых профессор Перемышльской духовной семинарии, доктор богословия Михаил Людкевич; священник, доктора богословских наук Николай Малиняк из Славницын; доктор медицинских наук Михаил Собин, и многие другие.

Особой жестокостью по отношению к заключенным отличались не только солдаты, но и врачи. Осматривая больных они, боясь заразиться, просто тыкали палками в тела людей, проверяя, таким образом, есть ли у человека признаки жизни. 

Понятно, что никаких лекарств в «Талергофе» не использовали. Единственными лечебными средствами были какая-то вонючая мазь и нафталин, которым «медики» просто засыпали людей от головы до ног так, что они от этого задыхались.

Буковинский священник, узник «Талергофа», Дионисий Кисель-Киселевский писал: «Всё время нашего пребывания в этом лагере наша жизнь висела всегда на волоске, если не от болезней, которые здесь свирепствовали, то от оловянной пули или стального штыка первого попавшегося часового».

Все эти зверства приводили к возмущению даже представителей властей. Так, депутат австрийского парламента, чех Юрий Стршибрны 14 июня 1917 года отметил в своей речи, что по его данных, полученных от 70-ти талергофцев, на территории концлагеря было похоронено около 2 000 человек.

«Всё время нашего пребывания в этом лагере наша жизнь висела всегда на волоске, если не от болезней, которые здесь свирепствовали, то от оловянной пули или стального штыка первого попавшегося часового».

Узник «Талергофа», священник  Дионисий Кисель-Киселевский

Депутат того же парламента, поляк Сигизмунд Лясоцкий в своей речи 12 марта 1918 года заявил, что в «Талергофе» до 20 февраля 1915 года лежало 1360 тяжело больных, из которых 1100 умерло в страшных мучениях. Всего же, по его словам, в продолжение полутора лет вымерло 15% талергофцев, т.е. свыше 3000 галичан и буковинцев.

«Талергоф» просуществовал от 4 сентября 1914 года до 10 мая 1917 года. В официальном рапорте фельдмаршала Шлеера от 9 ноября 1914 года сообщалось, что в «Талергофе» в то время находилось 5700 русинов и буковинцев. Историки утверждают, что за все время через этот концентрационный лагерь прошло не менее 20 000 человек.

Позиция «патриотов»

Интересно, что очень активное участие в наполнении «Талергофа» неблагонадежными, с точки зрения правительства элементами и «агентами Москвы» принимали представители так называемых «украинских партий» Галичины и Буковины, которые считали себя настоящими патриотами. Газеты «Дiло» и «Свобода» буквально кишели доносами, на основании которых были арестованы сотни человек.

Кроме того, «патриоты» принимали участие и в прямых актах насилия. Так, украинские «Сiчовики» в селе Лавочное в Карпатах пытались закалывать штыками этапируемых «кацапов», среди которых не было ни одного выходца из России, а только свои же галичане.

Во время конвоирования «сiчовиками» арестантов из бригидской тюрьмы на главный львовский вокзал, после страшных избиений были госпитализированы 17 человек, среди которых были и православные священники.

Более того, «сiчовики» занимались и прямыми арестами инакомыслящих, безнаказанно чинили над ними расправу и упивались своей вседозволенностью. Вот характерная для них, так называемая, «Сiчова пісня», записанная крестьянином с. Кутище бродовского уезда Петром Олейником:

Украiнцi п`ють, гуляють,
А кацапи вже конають.
Украiнцi п`ють на гофi,
А кацапи в Талергофi.

Де стоїть стовп з телефона,
Висить кацап замiсть дзвона
Уста йому посинiли,
Чорнi очi побiлiли,

Зуби в кровi закипiли,
Шнури шию переїли.

Поляк Сигизмунд Лясоцкий в своей речи 12 марта 1918 года заявил, что в «Талергофе» до 20 февраля 1915 года лежало 1360 тяжело больных, из которых 1100 умерло в страшных мучениях.

В N 32 газеты «Новий час» (Львов,11.2.1934) один из местных «патриотов» пишет: «Наші недобитки “руських” заворушилися, і саме на це треба звернути увагу і цього не легковажити, але з корнем выполювати хабуззя, яке тільки завдяки нашій добродушности (!?) все таки до тепер не щезло».

Выводы

В мае 1917 года кайзер Карл I приказал закрыть концлагерь «Талергоф». Однако при этом он отметил в своем рескрипте: «Все арестованные русские невиновны, но были арестованы, чтобы не стать ими». Вина их состояла в том, по видимому, что они не хотели воспитывать в себе звериную ненависть по отношению к русскому народу. Им было непонятно, почему и за что надо убивать «москалей» и «кацапов». Точно так же, как они не хотели предавать свою православную веру, не хотели становиться католиками и принимать клятву верности Ватикану. Все, чего хотели эти люди – это мирно жить на своей родной земле и молиться Богу.

К сожалению, украинские учебники молчат о «Талергофе» и «Терезине». Молчат, потому что неудобно говорить правду о том, как часть нашего народа подвергалась геноциду со стороны образованных и цивилизованных европейцев. Вместе с тем, уроки истории забывать нельзя. Потому что и сегодня мы слишком часто становимся свидетелями того, как человека, который ходит «не в тот храм», или разговаривает «не на том языке» могут избить или унизить.

И сегодня мы становимся свидетелями того, как даже чиновники позволяют себе на папертях «православных» храмов петь «народные» песни, в которых содержится призыв к насилию  по отношению к людям другой национальности. Если сейчас наше общество не даст четкого ответа на подобные инциденты, если сейчас любое проявление насилия не будет жестко осуждено, а псевдопатриотизм не перестанет героизироваться, то мы имеем все шансы скатиться в беспросветную агрессию и злобу. Украина уже тонула в крови, и не дай Бог, чтобы это повторилось снова.

Читайте также