«Пикасо́»: начало семинарской жизни

Памятник святителю Петру Могиле у главного корпуса Киевской семинарии. Фото: huxley.media

Время действия: 1992 год

Место действия: Киев

Действующие лица: Миша Каминский, Георгий, друг Миши, семинаристы, преподаватели.

Незадолго до первого сентября в Киевскую духовную семинарию начали съезжаться воспитанники. Вскоре общежитие, в котором почти все лето прожили Миша, Георгий и еще человек пять абитуриентов, наполнилось шумом, гамом, разговорами и прочей суетой. Когда все двухъярусные кровати оказались заняты, их спокойному уединению наступил конец. Это был шок! Если раньше в комнатах было слышно, как капала вода с потолка в дождливую погоду, то сейчас и разговаривать приходилось, повышая голос. Шутка ли – шестьдесят человек на очень немногих квадратных метрах. И везде сумки, книги, обувь, и вещи, вещи, вещи… Пройти между кроватями теперь можно было с трудом, попасть в туалет или к умывальнику – еще сложнее.

Почти каждый бурсак притянул из дома сумку еды, которую ему собрали заботливые мамы-папы. Большинство семинаристов были из села. И понадавали им, в основном, сало, колбасы и прочие продукты животного происхождения. Но так как на дворе была августовская жара и Успенский пост, а в общежитии холодильника не было, то все это пришлось сдавать в семинарскую трапезу в общий котел. Но кое-кто, неизвестно на что надеясь, решил попридержать свои гостинцы до Успения. И они, естественно, начали попахивать. Плюс – не все вовремя стирали носки. Так что Георгий уже не жаловался на недостаток аскетизма в их жительстве.

Несмотря на все это, первокурсники смотрели на своих старших собратьев, как на ангелов небесных. Еще бы! Ведь они были уже несколько лет причастны к этому священному месту – духовной семинарии. В каждом из них виделся подвижник, молитвенник, ну, на худой конец, просто праведник. А преподаватели для них были так вообще полубоги.

И вот – первое сентября. Начался этот день с молебна в Трапезном храме об учащих и учащихся. Служил его сам Блаженнейший митрополит Владимир со всем семинарским духовенством. Когда он дал первый возглас, и ему в ответ грянуло многоголосое «Аминь» семинарского хора, Миша взлетел душой на небеса. Такой мощи молитвенных песнопений ему еще никогда не доводилось слышать. Напев Киево-Печерской Лавры в исполнении сотен (как ему показалось) поющих не мог оставить равнодушным никого. И главное, он теперь – часть всего этого святого братства.

В конце молебна Блаженнейший обратился к учащимся с напутственным словом. Миша его не запомнил. Он горячо молился о том, чтобы и его голос когда-нибудь зазвучал в этом сонме семинарского хора.

На первый урок к ним в класс пришел ректор, отец Павел. Он был похож на типичного светского профессора, только в рясе и с крестом. Короткая стрижка, волосы черные с проседью, небольшая бородка клинышком.

При его появлении все вскочили из-за парт и вытянулись по стойке смирно. Говорил он быстро и отрывисто.

– Садитесь, братцы, – он сделал жест рукой и сам сел на преподавательское место. – В начале вашей учёбы я скажу вам кратенькое напутственное слово. Каждый из вас знает, зачем он пришел сюда. Господь пришел не для того, чтобы Ему служили, но чтобы послужить. И вы, будьте добры, утвердитесь в той же мысли. Священство – это не работа, это служение. Вы здесь это почувствуете. Кто не согласен, мы никого не держим. Кто поймет, что это не его призвание, освободите место другим. Мы специально набираем на первый курс больше, чем надо, чтобы было кого выгонять.

Вы должны благодарить Бога день и ночь за то, что привел вас сюда. У нас тут не курорт. Но только здесь вы можете каждый день быть рядом со святыми Киево-Печерскими. Со всего мира люди едут, чтобы побывать в Пещерах, а у вас такая возможность будет каждый день. Когда вы закончите учебу, станете отцами и разъедетесь по приходам, вы будете с ностальгией вспоминать семинарские годы и вашу жизнь в Лавре. Повторяю, только здесь вы можете каждый день ходить в Пещеры, на монастырские богослужения, слушать наш лаврский хор. После – всего этого у вас не будет. Дорожите временем.

Помните правило: послушание больше молитвы и поста. Послушаний у вас здесь будет много. Их вы должны выполнять беспрекословно. Главное послушание – это учеба. К преподавателям, в сане они или не в сане, вы должны относиться с уважением и почтением. Дисциплина у нас строгая. За дисциплиной слежу я, инспектор, помощник инспектора и дежурные преподаватели. Три замечания – и будет вам «величание».

Миша и многие другие уже успели узнать, что на семинарском языке первое официальное замечание называлось «тропарь», оно оформлялось в виде письменного распоряжения ректора и вывешивалось на доске объявлений в семинарском корпусе. Второе замечание называлось «кондак», и третье – то самое «величание», при котором провинившегося исключали из семинарии.

А отец Павел продолжал:

– Вам, первокурсникам, сейчас все видится в розовом цвете. Все у вас – ангелы, а Лавра – рай на земле. Но проходит немного времени, и вы, братцы, начинаете роптать. И в общежитии вам тесно, и послушаний дают много, и в трапезной кормят невкусно. Суп там, видите ли, не тот. А где это казенный суп был тот?!

Семинаристы заулыбались.

– В общем, – отец ректор поднялся. – Желаю вам здравия и постоянства в трудах и молитвах. А еще смирения и терпения. Сейчас к вам придет помощник инспектора. Он расскажет вам об обязательных правилах поведения и распорядка дня.

Все встали. Ректор вышел и закрыл за собой дверь.

Через несколько минут в класс зашел помощник инспектора. Им оказался молодой студент духовной академии по имени Николай. Он вел на первом курсе семинарии историю Украины и помогал инспектору блюсти дисциплину. Держал он себя с чувством некоторого превосходства. Рассказал про распорядок дня: когда подъем, когда отбой, когда и где совершаются обязательные утренние и вечерние молитвы.

– На молитвах, отцы, всем быть обязательно. Особенно на вечерних. Я или дежурный преподаватель всех отмечаем по списку. Кто не обрящется – «тропарь». Кто из некиевских уйдет в самоволку в город – «тропарь». Кто не придет в библиотеку на самоподготовку – «тропарь».

Он еще долго говорил про те провинности, за которые бывает «тропарь». О существовании многих из них первокурсники еще даже не догадывались. По правде говоря, он все немного преувеличивал, нагоняя страху на неопытных новичков.

– Вы сейчас все такие смирненькие. Как у нас говорят, «рабчики». Рабы Божии… да… Всего боитесь, всё исполняете, всех слушаетесь, дисциплину не нарушаете. А потом осваиваетесь и начинается разделение: кто-то остается «рабчиком», а кто-то становится «гангстером»: ходит в самоволку, отлынивает от послушаний, употребляет запрещенные пития, – он сделал многозначительную паузу. – Так вот, «гангстеров» я буду держать на личном учете, – и он повторил слова ректора, стараясь подражать его интонации. – Три замечания – и «величание».

Вторым уроком был катехизис. Вел его низенький толстячок с тонким елейным голосом, отец Вениамин. Он вошел в класс, обратился к иконам, висевшим в углу, и дал тон, пропев какие-то ноты. Класс хором затянул: «Царю Небесный…»  Пели нестройно, не попадая в нужные ноты, как и подобает первому курсу в начале учебного года.

После окончания молитвы отец Вениамин пропел:

– Садитесь, братия.

Он кратенько представился и сразу же стал излагать, а точнее, задиктовывать, материал.

– Открываем тетрадочки, записываем. … Что такое православный катехизис? Православный катехизис есть наставление в православной вере христианской, преподаваемое всякому христианину для благоугождения Богу и спасения души. … Записали? Идем дальше. Что нужно для благоугождения Богу и для спасения души? Для этого нужны, во-первых, познание Истинного Бога и правая вера в Него; во-вторых, жизнь по вере и добрые дела… Что такое вера? По объяснению святого Апостола Павла, «есть же вера уповаемых извещение, вещей обличение невидимых», т. е. уверенность в невидимом – как в видимом, в желаемом и ожидаемом – как в настоящем.

В общем, и этот, и все последующие уроки катехизиса проходили в переписывании под диктовку «Пространного Христианского Катeхизиса Православной Кафолической Восточной Церкви» святителя Филарета (Дроздова). Очень редко отец Вениамин что-либо пояснял или рассказывал. К концу урока все умирали от скуки и писанины.

Но дальше было еще хуже. Правда, после перерыва на полудник.

Третьим уроком была история Русской Церкви. Вел этот предмет довольно молодой архимандрит, отец Нестор.

– Запомните, братия, что история – это даты, имена и события. Ясно? Открываем конспекты, записываем. Итак, дата первая…

И еще один урок еще большей скуки и писанины. На этот раз переписывали учебник «История Русской Церкви» профессора Знаменского.

– Схоластика, – обреченно подытожил на перемене один из первокурсников. – Крепитесь, братия. Еще один урок впереди.

Последним уроком была Священная история Ветхого Завета. Все ожидали услышать уже знакомое: «История – это даты, имена и события… записываем».

И действительно, опять вошел преподаватель, опять «Царю Небесный…», «садитесь, братия» и краткое представление.

– Меня зовут отец Лавр. Я у вас буду вести, с Божией помощью, Священную историю Ветхого Завета.

Отец Лавр был среднего возраста, среднего роста, средней полноты, со средней длины волосами и бородой. И вообще, у него все было среднее и непримечательное: внешность, походка, голос. Он был из тех людей, кого увидишь и тут же забываешь, как он выглядит. Вот только на одной щеке у него было несколько глубоких оспин.

Первокурсники со вздохом открыли тетрадки и приготовились записывать. Но все оказалось совсем по-другому.

– Мы поговорим с вами сегодня, братия, о Христе. Мы знаем, что Христос есть Богочеловек. Как Бог Он всемогущ, вездесущ, всеведущ… обо всем об этом вам расскажет отец Вениамин на катехизисе и далее отец Сергий на догматическом богословии. Мы же сегодня поговорим о том, что Христос есть Сын Человеческий, и как человек Он особенно близок каждому из нас.

Все отложили ручки и стали внимательно слушать.

– А что мы можем сказать о Нем, о Сыне Человеческом, о нашем Боге, о Христе?

По-видимому, это был вопрос, но никто на него не отвечал. Все внимали учителю.

– Вот спросит нас какой-нибудь человек… неверующий, к примеру: какой ваш Бог? Расскажите мне о Нем. Какой Он? Ну, что мы ему скажем?

Отец Лавр замолчал, оглядывая класс. Тишина… Наконец поднялась одна рука и несмелый голос с задней парты произнес:

– Он добрый.

Кто-то попробовал было засмеяться над такой простотой. Мы ведь тут все такие серьезные богословы собрались. Но отец Лавр жестом руки прекратил смех.

– Ты прав, братец… Вспомним последние дни жизни Иисуса Христа, Его плач над Иерусалимом, – он закрыл глаза и, не торопясь, стал читать на память из Евангелия. – «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! Сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!» Представьте себе, братия, как хорошо птенцам под крыльями матери.

Он опять оглядел класс.

– А кто еще вспомнит, что доброго сделал Христос конкретным людям на земле? Что мы знаем из Евангелия?

Все наперебой стали вспоминать. Вспомнили, как Господь пожалел бедных молодоженов и превратил воду в вино, как исцелил многих людей, как прощал грешников и даже не упрекал их, но как-то очень бережно приводил к раскаянию. Отец Лавр сам почти ничего не говорил. Просто поднимал тянувших руки и давал им слово. Было очень интересно и даже весело.

– А теперь, братия, вспомним, что Христос сделал доброго каждому из нас?

Вопрос всех удивил. Некоторое время стояла тишина, а потом до них дошло, что Христос действительно промышляет о каждом, и в жизни каждого есть моменты, когда можно точно сказать: вот, это Бог, это Его действие, Его забота о нас.

Все вдруг начали вспоминать свою жизнь и действие Божие в ней. А вспомнив, не могли не высказать этого вслух, как бы говоря всем: «Радуйтесь, и меня Бог не забыл! Вот у меня было то-то и то-то». Кто-то молился об исцелении близких, и Христос исцелил, кто-то просил попутную машину, чтобы доехать куда-то, и Бог послал, у кого-то опускались руки от скорби, и Господь укрепил. А кто-то просто когда-то стоял в Церкви и чувствовал, как Христос смотрит на него. У всех что-то было.

– А теперь, братия, представьте себе, – сказал отец Лавр, – что как Христос действует в жизни каждого человека, так же Он действует в жизни всего человечества, от сотворения мира до Страшного суда. И поэтому, что бы мы ни говорили по Ветхому или Новому Завету, мы будем говорить о Христе. О Его любви, Его доброте и Его промысле.

Кто-то поднял руку:

– Так ведь это только в Новом Завете. В Ветхом особо ничего нет.

– Ошибаешься, братец. Сам Господь говорит фарисеям: «Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют о Мне». Опять-таки. Я хочу, чтобы вы запомнили: Христос и Его спасительная миссия есть главная тема всего Писания. Какие бы мы книги ни читали: Пятикнижие Моисея, пророческие или исторические, главным в них будет Христос. Я уже не говорю о Новом Завете. Более того, если внимательно изучать всю историю человечества, мы увидим действие Божие в ней. Некоторые святые отцы об этом пишут. Да… Христос Бог не оставляет человека, Он всегда с ним. С того времени, как Он сотворил его из праха земного и до последнего Страшного суда, когда Сын Человеческий придет судить все дела, слова и помышления человеческие. И поставит одних по правую руку, а других по левую. Как пастырь отделяет овец от козлов. Да…

Он немного помолчал и погладил бороду.

– А теперь мы поговорим о некоторых простых правилах, которые надо соблюдать, читая Священное Писание. Правила это таковы…

Но тут вдруг открылась дверь, и в класс стремительно зашел инспектор, отец Виктор. Семинаристы вскочили из-за парт. Инспектор слегка кивнул отцу Лавру, давая понять, что урок окончен, хотя звонка еще не было. Потом он стал возле среднего ряда парт и расставил в стороны руки.

– Так, братцы, сейчас те, кто по правую руку…

Все вдохнули…

– …идут на уборку территории. А кто по левую руку – разгружать машину с овощами.

Продолжение следует…

Первые две книги серии «Пикасо» можно заказать по адресу picasokniga@gmail.com

Читайте также