Все ли плачущие – блаженны?
«Ни слез, ни покаяния нет у меня…» – с сожалением констатирует автор Великого покаянного канона. «Ни слез, ни покаяния…» – про себя вторим ему мы, слушая в храме традиционное чтение первой постовой недели. И, сами того не подозревая, лукавим. Нет, с покаянием у нас, по большей части, и впрямь проблемы, а вот слезы… Слезы в нашей церковной действительности присутствуют повсюду.
Конечно, – скажете вы мне, – каждое второе песнопение призывает к покаянным слезам, аскетическая традиция и вовсе в отсутствии слез видит признак жестокости и окамененного нечувствия. Собственно, Андрей Критский говорит об этом и говорит. Так что без слез никуда. И потому плачут у нас почти все – стар и млад, женщины и мужчины, на исповеди и на службе, во время откровенных разговоров и просто так, потому что «накатило».
Что же тут плохого? – спросите вы. – Сам Христос сказал «блаженны плачущие», так нам ли, христианам, стесняться слез?
И все оно, вроде бы, так. Только вот слезы слезам рознь. Давайте вспомним, кто, в основном, ходил за Христом? Простые жители Палестины. Скотоводы, земледельцы, ремесленники, рыбаки. Люди, привыкшие к лишениям и трудностям, не боявшиеся тяжелой работы, нередко знавшие голод и нужду, привыкшие есть свой хлеб в поте лица. Что могло заставить этих людей плакать? Боль? Но сама жизнь приучила их к терпению. Проблемы? Но когда отсутствие улова сегодня грозит голодным днем завтра, все проблемы решаются сразу, а нерешенные просто теряют актуальность. Беда, трагедия, потеря? Тоже сомнительно. В обществе, где смерть близкого человека – повод для горьких и искренних слез, вряд ли стали бы прибегать к услугам наемных плакальщиц. А у евреев, что греха таить, они существуют и сейчас.
Итак, слушатели Христа не имели привычки по пустякам слезы лить. Так что же могло подвигнуть их на плач? Раскаяние, осознание глубины своего падения и ужаса собственного греха. Но многие ли способны на такие слезы? Единицы из тысяч. Именно они в устах Христа блаженны. Блаженны потому, что за искренним раскаянием и слезами всегда следует деятельное исправление.
А что же наш плач? Что следует за ним? Ничего. Разве что легкая головная боль или скачок давления у тех, кто постарше. Во времена Христа (как и при жизни Андрея Критского) слезы имели значение и цену. Наше время обесценило их до предела. Например, фразу «а мою записку не прочитали» каждая вторая прихожанка произносит с глазами «на мокром месте», исповедоваться, шмыгая носом и комкая в руках носовой платок, стало уже чуть ли не хорошим тоном. И даже мужчины у нас не прочь всплакнуть, когда жалуются на одолевающие их болезни или сетуют на ссоры с женой. И все потому, что «блаженны плачущие»…
Однако постойте. Особый покаянный плач, как известно, – плод деятельной духовной жизни. Не под силу он ни начинающему, ни даже опытному прихожанину, сколь бы тот эмоционален не был. В «Лествице» даже определенный критерий есть – стяжавший покаянный плач совершенно не умеет гневаться. То есть сначала дорасти до состояния совершенного незлобия, а потом притязай на дар покаянных слез, а не разводи сырость из банальной сентиментальности. Как думаете, многие из нас доросли?
Итак, евангельские плачущие – это искренне кающиеся, сожалеющие о своих грехах и скорбящие о своем отпадении от Бога. Помимо них есть люди, в чью жизнь пришла беда, например, смерть близкого человека. Их слезы тоже понятны и достойны сочувствия. Но кто же тогда все остальные, с охотой и готовностью льющие слезы по поводу и без? Нытики. Слабые люди, привыкшие жалеть себя, раскисающие от малейшей трудности и привыкшие ждать сочувствия от всех и каждого. Увы, недостатка в таких людях Церковь не испытывала никогда. Но оно и понятно – где же искать сочувствия, как не в Церкви? Правда, оказавшись в Церкви, испытав на себе сочувствие и милосердие, прочитав сотни страниц духовной литературы, где о слезах чуть не на каждой странице сказано, человек зачастую начинает воспринимать собственную меланхоличность как норму отношения к Богу, миру и самому себе. Где уж тут ему разбираться, какие слезы покаянные, а какие нет? Да и кто его к этому поощряет? Вокруг ведь нередко полным-полно таких же, как и он – вполне благонамеренных, но малосведущих людей. Так постепенно и незаметно у человека формируется целая система ложных приоритетов: кто не плачет – жесток, кто не жалуется – горд, кто вместо рассказов о болезнях и скорбях говорит, что у него все хорошо – лжец. Не ищущий чужого сострадания – заносчив, привыкший решать свои проблемы сам – эгоист.
Но давайте все же вникнем в церковное предание поглубже. Вот, например, в многочисленных канонах, стихирах и тропарях (в тех же, где говорится о слезах) прославляются святые – мученики, исповедники и преподобные. Сильные, мужественные и стойкие люди. А можно ли, постоянно плача, жалуясь, ища сочувствия и пытаясь переложить свои проблемы на чужие плечи, быть сильным, мужественным и стойким? Откуда у слабака, ипохондрика и нытика взяться решимости в борьбе с грехом, стойкости в добродетели, мужеству перед лицом искушений? Возможно ли возлюбить Бога всеми силами души и ближнего, как самого себя, будучи бесхребетной размазней?
Естественно, нет. А потому вывод прост – вера должна делать человека сильным. «Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе» – это слова не слабака и не бесхарактерной амебы. Если человек ищет в Церкви Христа, а не только жилетку, чтобы поплакать при случае, вера станет для него тем внутренним стержнем, который не под силу будет сломить ни соблазнам, ни скорбям, ни страданиям. А формирует такую веру борьба с грехом. Борьба, в которой последнее слово, конечно, всегда за Богом, но первым должен сказать «нет» соблазну сам человек.
Собственно, для того, чтобы мы научились говорить это «нет», Церковь и установила посты. Так что в сторону эмоции, влажные глаза и хлюпающие носы. Пост – не время для нытья, пост – школа самопонуждения, стойкости и мужества. И давайте научимся обходиться без слез. Те, кто искренне плачет о своих грехах, делают это наедине с Богом, не выставляя сокровенное напоказ. Тем же, кто подлинных покаянных слез никогда не знал, стоит научиться прятать эмоции во внутренний карман. Если не всегда и не везде, то в Церкви – точно. Грех проливать слезы по пустякам. Женщинам – грех. А мужчинам… Мужчины не плачут.
