Что не досказано в притче о сеятеле
Воскресная проповедь.
Христос говорил притчи простым людям, в большинстве своем малообразованным, которые не владели тонкими философскими материями, чей ум не был склонен к глубокой рефлексии. Но пришедшему к нему ночью глубоко мыслящему Никодиму Спаситель открывал уже более глубокие горизонты откровения. Невозможно сказать всем так, чтобы не возникало вопросов и было понятно каждому. Слово Божие только на первый взгляд кажется вполне понятным. А для того, кто что-то все-таки не понял, найдутся тысячи голов, которые будут вещать сутки напролет, объясняя и растолковывая то, что осталось не ясным.
Когда-то, много лет тому назад, я тоже был такой же «головой», которая отвечала на все вопросы. Слава Богу, эта самоуверенность у меня давно прошла. И я теперь с удивлением смотрю на тех, кто все знает и готов дать ответы на любые вопросы. Я уверен, что ни один из них не сможет мне объяснить даже то, о чем говорится в Символе веры, несмотря на то, что все давно разжевано катехизисами и учебниками по догматическому богословию. Но все это лишь поверхностные знания. Откровение – это не то, что можно понять умом. Это то, что, минуя ум, открывается в духовной интуиции сердцу. Я знаю точно – тот, кто знает, тот молчит. Молчит, потому что знает.
У того, кто переступил порог, находящийся за пределами слов и понятий, уже нет вопросов. Но и ответов на наши вопросы у него тоже нет, потому что в слова их облечь невозможно.
Вот, казалось бы, такая простая и растолкованная самим Спасителем «Притча о сеятеле». Суть ее ясна. Притча – предупреждение об опасности, которую несет в себе теплохладность и бесчувственность к духовной жизни. Что еще здесь нужно разбирать? Ну, хотя бы то, что в притче претензии выставляются к почве, а не к сеятелю. Птица забрала зерно, каменистая почва не дала плодов, земля, не подготовленная к посеву, не смогла дать урожай. Но разве могло быть иначе? Разве можно чего-то другого ждать от камня или земли, поросшей бурьяном? Разве виноват камень в том, что он не чернозем? Или дикое поле в том, что оно не очищенный от сорняков огород? Может быть, земля каким-то образом могла отогнать птицу и защитить зерно?
Я не раз убеждался в своей педагогической практике, что К. Ушинский и А. Макаренко были правы, предупреждая нас о том, что нет смысла тратить излишние силы на учеников, которые не способны заниматься науками. Почва каменная не способна к усвоению знаний. Можно применить к ней самые передовые методики образования, можно делать титанические усилия, но, если школьник от рождения не способен к постижению глубоких знаний, привить их не получится.
То же самое можно отнести и к религиозному чувству. Им обладает на самом деле не так уж много людей. Большинство же из нас живут на земле так, как и все другие животные. Это все та же борьба за выживание, забота о безопасности, инстинкт продолжения рода, охота ради пропитания. Только формы, способы и средства мы для этого используем, к сожалению, несколько иные, чем животный мир. От этого на земле и страдает все живое.
Можно сколько угодно объяснять это помрачением ума и духовной слепотой как следствием грехопадения, но суть от этого не меняется. У большинства людей по отношению к Богу и к собственному спасению сердца или каменные, или заросшие бурьяном многопопечительности. Большинство людей проживает свою жизнь, ни разу даже не задумавшись о Боге, не говоря уже о том, чтобы как-то к Нему приблизиться.
Но они родились такими. Что же теперь? Они достойны ада только потому, что не имеют в своей душе никакой нужды ни в Боге, ни в общении с Ним. Человек на восемьдесят процентов состоит из наследственности. И только на двадцать из того, что сформировала в нем культурная среда, воспитание и образование. А из этих двадцати, может быть, пара процентов останется у него на то, что он может добиться сам, своими силами. Но даже эти самые силы даны ему изначально от рождения. А если их не было и в помине?
Где проходит граница между нашей свободой и благодатью Божией? Где я могу сам, а где только благодать? Что я могу, а что без Бога никак? Эти вопросы не новы, о них спорили Пелагий и Августин, их, в той или иной степени, подымали религиозные философы и мыслители. Но и кроме них есть и еще миллион вопросов к Богу.
Праведный Иов был уверен, что в споре с Богом он обязательно выиграет. Как же могло быть иначе? Ведь он же был очевидно прав. Бог не справедлив, Он нарушает свои же собственные законы. Разве это не понятно?
Иов был готов смело выйти на суд с Богом и выиграть спор.
Бог не осудил за это Иова. Он осудил Его друзей, которые оправдывали Бога и обвиняли Иова. Еще один парадокс Священного Писания. Когда Бог пришел на просьбу Иова, то не стал ему ничего объяснять. Он сам стал задавать вопросы. Но Иова привели в молчание не вопросы, а видение Самого Бога. Для нас, тех, кто Бога не видел, остаются только вопросы, заданные Богом Иову. И главный ответ на них – мы не умнее, не справедливее, и не любвеобильнее Бога. Если что-то нам не понятно, то это не потому, что Бог неправ, а потому что мы не знаем так, как знает Бог. И наша логика не тот инструмент, с помощью которого можно исследовать глубины промысла.
Бог ждет от нас духовной практики, а не размышлений, в которые ввергает нас ложный эгоизм с помощью своего любимого орудия – интеллекта. Если Бог дает нам заповеди – значит, мы должны стремиться к тому, чтобы их исполнить, даже тогда, когда у нас это не будет получаться. Я не думаю, что, дав заповедь: «будьте совершенны как совершенен и Отец ваш Небесный», Христос ждет от нас того, что, проснувшись с утра, мы станем маленькими богами и начнем всех одаривать своей жертвенной любовью, терпением и лаской. Но мы должны двигаться в этом направлении.
Человек похож на больного-колясочника, которому Спаситель говорит: «Встань и иди». Он встанет, но сразу же упадет, пытаясь сделать первый шаг. Но если при этом он будет стараться идти и дальше, несмотря на падения, которые будет его преследовать, он в конце концов сможет ходить. Но не благодаря собственным усилиям, а благодаря помощи Божией.
Мы сами по себе, конечно же, ни на что хорошее не способны, кроме одного – выразить свое согласие с этим самым хорошим и делать все возможное, чтобы к нему стремиться. На этом пути мы придем к опытному знанию нашего собственного бессилия в борьбе со злом, которое живет в нашей душе. Мы придем также к смирению, а вместе с этим и к пониманию того, что и в других людях живет такое же зло, и они против него так же бессильны, как и мы. От этого в нас появится сострадание. А вместе с ним придет Божия благодать, которая будет нас менять. На этом пути нас ждут не победы, а поражения, не слава, а позор. Мы, конечно же, будет падать, но важно, чтобы мы падали головой к Богу, а не наоборот. Потом снова подымались и шли дальше.
В Притче о сеятеле зерно, падающее на землю, пассивно. Его будущее зависит только от качества почвы, на которую оно упало. Но в действительности, если принять то, что зерно – это слово Божие, то оно имеет активную силу. И эта сила такова, что способна измельчить камень, уничтожить сорняки, отогнать хитрую птицу. Для этого зерна нет ничего невозможного, только бы сама почва дала свое согласие действовать в ней и преображать ту среду, в которую оно попало.
