История о папской гордыне, приведшей к Великому расколу
21 января 1059 года преставился Константинопольский патриарх Михаил Керуларий. В XI веке этот замечательный человек вступил в борьбу с притязаниями римского папы, что и привело к Великому расколу Церквей 1054 года. Об этих судьбоносных событиях мы сегодня и поговорим.
Конфликты между Восточной и Западной Церквями возникали и раньше, и уже не единожды. Впервые против притязаний папы выступил святитель Фотий еще в IX столетии, однако с тех пор, на протяжении практически двухсот лет, противоборствующие стороны находили различные способы для примирения, но вот с XI века христианский мир разделился окончательно.
Первым шагом к возникновению конфронтации между Константинопольской и Римской церквями был тот факт, что патриарх Михаил запретил совершение богослужений по римским обрядам на территориях византийской столицы и подчиненных ему епархиях в Италии. Данное предприятие слишком сильно оскорбило гордого папу Льва IX. Более того, в своем письме на имя подчиненного ему епископа Иоанна Транийского, Керуларий изобличил и ряд отступлений латинян, наличествующих в их учении к тому времени.
Послание патриарха Михаила не носило сугубо догматический характер и в нем не упоминается пресловутое учение о filioque.
Справедливости ради нужно сказать, что послание патриарха Михаила не носило сугубо догматический характер и в нем не упоминается пресловутое учение о filioque, против которого выступал еще святитель Фотий. Керуларий обвиняет западных христиан в совершении Евхаристии на опресноках и в соблюдении поста в субботу.
Однако самое «страшное преступление» в том, что он посмел адресовать свое письмо не лично папе, а рядовому епископу, а что еще «страшнее» папе написать должен был этот самый Иоанн Транийский, а не лично Константинопольский патриарх. Вполне понятно, что когда папа Лев IX узнал о данном письме, то вызвало это бурю негодования. В ответном послании он даже не пытается как-то обосновать те отступления, на которые указал патриарх Михаил, но в довольно обширном тексте раскрывает, уже знакомые для большинства православных, властные притязания римского первосвященника.
Более того, папа Лев не скупится на довольно унизительные для Константинопольской церкви эпитеты, и обращается к ней как к «нашкодившему» ребенку, которому строгий отец сейчас объяснит, как надо жить. Для наглядности приведем некоторые высказывания из письма римского понтифика:
«Ты, возлюбленный наш, и еще нарицаемый во Христе брат и предстоятель Константинопольский, с небывалою дерзостью и неслыханною смелостью осмелился осуждать явно апостольскую и латинскую церковь… Вот неосмотрительная брань ваша, вот недобрая хвастливость ваша, когда вы, полагая, что уста ваши на небеси, в сущности своим языком пресмыкаетесь по земле… Если вы не образумитесь, то будете на том хвосте дракона (апокалипсического), которым этот дракон третью часть звёзд небесных отторг и поверг на землю».
Далее идет ставшая уже классической аргументация в пользу того, что Римская церковь не может быть обличаема никем другим, при этом является руководительницей всех остальных церквей. Что интересно, ссылаясь на слова Христа: «Ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою» (Мф. 16,18), папа Лев, в качестве дополнительного обоснования своих властных полномочий, указывает на положение тела распятого апостола Петра. Таким образом, по мнению понтифика, казненный вверх ногами апостол как бы склонил свою голову, дабы сблизить ее с краеугольным камнем – Спасителем, и чтобы все остальные члены Тела Христова были воздвигнуты на ней к Небу.
Но на этом оригинальность папы не заканчивается, и он идет еще дальше. Лев IX говорит, что апостол Петр обладал даром такого чудотворения, которого не было даже у Христа и проявлялось это в том, что целительной была даже его тень. Нужно сказать, что XI век не явил ничего оригинального в папских притязаниях, проявлявшихся и гораздо раньше, оригинальными же были те ухищрения, которые мы рассмотрели. Папа Лев привел и ряд других аргументов, но все они достаточно известны, и найти их можно в любом учебнике по сравнительному богословию, главный же вывод можно свести к следующим словам: «Высшая кафедра ни от кого не судится».
Как это еще император не отдал папе свою жену и детей и не вышел на пенсию?
Однако сугубо церковной властью папа не ограничивается и утверждает, что император Константин Великий даровал римскому престолу еще и власть светскую, превосходящую власть всех земных царей. Далее он утверждает, что император Константин одарил различными богатствами своего современника папу Сильвестра и собственноручно хотел возложить на его голову свою корону, но тот отказался от короны из золота и получил вместо нее фригийский императорский венец, а в довесок еще и багряную тунику, пурпурную хламиду, нарамники и царский скипетр.
Все это описано с таким пафосом и надменностью, что возникает вопрос: как это еще император не отдал папе свою жену и детей и не вышел на пенсию?
В общем, в своем письме Лев IX сделал все, чтобы Константинопольский патриарх Михаил прочувствовал, сколь незначительна его роль в христианском мире, и чтоб он даже не думал ставить себя наравне с Римом. А что, вполне себе евангельский подход?
Но давайте вернемся к историческим событиям и отметим, что еще до составления указанного письма папа Лев вошел в отношения с византийским императором Константином Мономахом по чисто политическим мотивам. Дело в том, что греческие области в Италии терпели притеснения со стороны норманнов, понятно, что покоя они не давали и римскому понтифику. По этой причине Константин Мономах, при поддержке папы, хотел склонить германского короля Генриха III к союзу и совместной войне против этих самых норманнов.
Для улаживания намеченных дел в Константинополь было направлено папское посольство, помимо политических, в число задач которого входило и примирение с патриархом Михаилом, естественно на выгодных для Льва условиях.
«Высшая кафедра ни от кого не судится».
Ни одной из своих целей данное предприятие не достигло. Римские послы привезли с собой два письма – одно императору, другое – патриарху. По понятным причинам политическую сторону мы затрагивать не будем. Вполне естественно ожидать, что своей позиции папа Лев не изменил, и его новое послание снова изобилует целым «букетом» унизительных для Константинопольской кафедры сентенций.
Помимо прочего, папа здесь обвиняет патриарха в необоснованных притязаниях на власть над всеми восточными Церквями, возмущается его идеей о том, что руководящие кафедры, по важнейшим вопросам, должны согласовывать свои действия друг с другом и таким образом достигать мира, а также сам хочет властвовать над всей христианской ойкуменой.
Однако же, не смотря на столь надменный тон письма, можно предположить, что все как-нибудь уладилось, если бы не отвратительное и откровенно безрассудное поведение папских легатов.
Во главе римского посольства 1054 года стоял кардинал Гумберт, характер которого историки описывают как страстный и сварливый, а притом еще он был истовым борцом за преимущества папской кафедры. С таким человеком надежда на сколь-нибудь шаткий мир и возможность договориться была утрачена еще до его вступления в византийскую столицу.
В Константинополе кардинал Гумберт ведет себя так, будто вся греческая церковь уже подчинена Риму, а он выступает в роли некоего судьи, которому беспрекословно должен быть послушен даже патриарх. Не смотря на столь вызывающее поведение, к чести владыки Михаила Керулария нужно сказать, что он не позволил ни одного оскорбительного высказывания в сторону римского посольства, а просто удалился от всяких переговоров с ними. Он понимал, что малейшие уступки папским легатам будут равносильны признанию верховенства власти римского понтифика, а пытаться вступать в дискуссию с такими людьми как кардинал Гумберт, было совершенно бессмысленно.
Позиция патриарха Михаила сильно раздражала римское посольство, что подтолкнуло их к совершению позорного поступка – произнесению анафемы на Константинопольскую церковь.
16 июля 1054 года они дерзко ворвались в Софийский собор во время богослужения и положили в алтаре отлучительную грамоту.
Ответные действия не заставили себя ждать.
Уже 20 июля патриарх Михаил созывает собор, в числе определений которого есть такие слова: «Некоторые нечестивые люди пришли из тьмы запада в царство благочестия и в этот Богом хранимый град, из которого как из источника истекают воды чистого учения до пределов земли. В этот город пришли они, как гром, или буря, или глад, или лучше, как дикие кабаны, чтобы низвергнуть истину».
И здесь нужно сказать, что две особенности действий патриарха Михаила качественно отличают его от действий римских легатов:
- Для решения проблемы он прибегает к соборному, а не к личному авторитету.
- Анафема, произнесенная Собором, относится не ко всей Римской церкви, а только к легатам и лицам, соотнесенных с ними.
Этот обмен анафемами и стал отправной точкой окончательного разделения христианского мира на Восточный и Западный. В то время никто и подумать не мог, что данная схизма уже никогда не будет уврачевана. И хотя в ближайшей истории мы не видим больше конфликтов между Константинопольской и Римской церквями, однако же разделение это только увеличивалось.
Патриарх Михаил был достойным человеком и нашел единственно правильный выход из сложившейся непростой ситуации. Нам же дай Бог разумения, дабы усвоить уроки истории и ориентироваться на таких людей как Патриарх Константинопольский Михаил Керуларий.
