Святые ХХ века: старец Иероним Эгинский
3 октября – день смерти старца Иеронима Эгинского (1893-1966). Памяти этого подвижника посвящена эта публикация.
Родился Василий (так крестили старца Иеронима в детстве) в 1893 году в Малой Азии в г. Гальвери. Теперь этот турецкое селение Гюзельют. До депортации в 1923 году турками всего греческого населения там проживало около четырех тысяч православных греков. Этот городок образовался на месте келий и монастырей древней византийской Каппадокии. Греки, жившие в Гальвери, сохранили не только веру, но и дух монастырского уклада жизни. В каждом доме была особая комната для молитвы. Большинство жителей селения считали для себя обязательным вычитывать весь суточный круг богослужения. Никому и в голову не приходило работать в воскресный или праздничный день. Когда у детей наступал зрелый возраст, а внуки подрастали, состарившиеся жители селения принимали монашество и вели, по сути, отшельнический образ жизни, удалившись от всех мирских попечений, занимаясь только умной молитвой.
В такой духовной атмосфере прошло все детство старца Иеронима. Его первым духовником был простой мирянин Мисаил, у которого была жена и семья. Днем этот человек работал на огороде, а ночи проводил в умной молитве. Жители города как-то проследили тайком за Мисаилом, когда тот уходил на молитву, и увидели потрясающее для них зрелище: подвижник стоял весь как бы охваченный огненным пламенем, с воздетыми вверх руками, молясь Богу. После этого жители селения стали уговаривать Мисаила научить и их умному деланию, но тот по своему смирению не соглашался.
Когда у детей наступал зрелый возраст, а внуки подрастали, состарившиеся жители селения принимали монашество и удалившись от всех мирских попечений, занимались только умной молитвой.
Неожиданно к Мисаилу в городке подошел один монах и сказал, чтобы тот взял с собой самых ревностных христиан и пришел в полночь в часовню для обучения умной молитве. Мисаил послушался, пришел сам и привел с собой людей, среди которых был и будущий старец Иероним. Монах стал со слезами молиться и учил своим примером пришедших. Так прошло несколько ночей. К концу третьей ночи монах закончил молитву и посоветовал Мисаилу продолжить учить христиан, а сам исчез из виду, как будто растворился в воздухе.
Будущий старец был тогда еще совсем ребенком, но он прилепился к Мисаилу, как к родному отцу, и подражал ему во всем, будучи истинным послушником. Показательным примером стала смерть дочери Мисаила, которой было всего восемнадцать лет. Она тоже была подвижницей и молитвенницей. Но внезапно смертельно заболела. Когда Мисаил стал молиться о дочери, Бог его спросил:
– Можешь поручиться за свою дочь?
Тот ответил:
– Нет, Господи, не могу. Я – грешный, и знаю непостоянство людей.
Через время его дочь умерла. А Мисаил принял это со смирением, как волю Божию, будучи уверенным в том, что она попала в Царство Небесное.
Мать Василия понимала, что у нее растет необыкновенный ребенок. В то время, когда другие его братья и сестры проказничали, он молился, ходил в храм каждый день и зачастую оставался там ночевать на лавке, чтобы предаваться молитве. Видя, к чему ведет Василия Бог, мать взяла с него клятву, что он станет монахом или священником и посвятит свою жизнь Богу.
Работая в лавке отца, Василий стал вести духовные беседы со всеми, кто туда приходил за покупками. Ему даже доверили проповедовать в церкви каждый воскресный и праздничный день.
Шли годы. Под руководством Мисаила Василий обучился умному деланию, и молитва стала как бы его вторым дыханием. Кроме того, у него с особенной силой проявился дар слова. Работая в лавке отца, Василий стал вести духовные беседы со всеми, кто туда приходил за покупками. Ему даже доверили проповедовать в церкви каждый воскресный и праздничный день. Слова юноши так ложились на сердце жителям селения, что они приходили не только на службу, но и для того, чтобы послушать слова талантливого проповедника. Его пламенные речи заставляли людей каяться и менять свою жизнь. Но не все были этим довольны. В среде богатых семей селения, отпрыски которых, послушав проповеди Василия, выразили желание быть монахами, разразился скандал. Богатые родители возненавидели Василия до такой степени, что их ненависть постепенно переросла в одержимость страшной злобой.
Многие прихожане уговаривали Василия стать священником, но он сам не дерзал искать для себя такой чести. Тогда жители селения обратились к местному митрополиту с просьбой рукоположить Василия, на что тот с радостью согласился. После рукоположения во диаконы Василий стал служить на приходе в родном селении. Узнав, что его хотят рукоположить в священники, ненавидящие его жители задумали убить молодого подвижника. Прослышав о заговоре, Василий решил удалиться из малой родины, чтобы не вносить раздор и смущение среди паствы. Эти события сильно травмировали его чистую и святую душу. Они показали ему, сколько злобы и ненависти может таиться в сердцах людей, отдавших свою душу дьяволу.
В 1911 году диакон Василий отправился в паломничество на Святую землю. Везде в святых местах он явно ощущал присутствие Божие и даже спустя десятки лет вспоминал об этом с особой благодарностью Богу. Путешествие по Святой земле было связано для него с большими искушениями. Часто у Василия не было ни денег, ни еды, ни места для ночлега.
Господь привел будущего старца в монастырь Иоанна Предтечи, где он провел девять месяцев. Игумен обители, оценив какую духовную жемчужину прислал ему Господь, сделал диакона Василия своим первым помощником. Но вскоре в этот монастырь пришло письмо от митрополита, рукополагавшего Василия, с распоряжением ехать служить диаконом в Константинополь. Очень не хотелось игумену отпускать такого молитвенника, как отец Василий, но пришлось ему с этим смириться.
Диакон Василий был настолько чист и прост душой, что искренне верил в то, что в Константинополе он встретит множество молитвенников – исихастов. Но его ожидало глубокое разочарование.
Диакон Василий был настолько чист и прост душой, что искренне верил в то, что в Константинополе он встретит множество молитвенников – исихастов. Он думал о том, что если в его далеком селении полуграмотные и необразованные православные крестьяне, как Мисаил, смогли достичь таких высот умной молитвы и созерцания, то уж тем более в Константинополе, где так много святоотеческих книг, богословов и учителей, он найдет тех, кто взошел на этом пути намного выше. Но его ожидало глубокое разочарование. Ни одного человека, даже близко похожего по духу жизни на Мисаила, диакон Василий там не нашел. Более того, когда он пытался завести с кем-то из ученых богословов речь об умном делании и Иисусовой молитве, на него начинали смотреть с подозрением, как на сумасшедшего.
Тем не менее он был принят Константинопольским патриархом и определен служить диаконом при патриархии. Отец Василий пел на клиросе, говорил проповеди, но плату за службу брать отказывался, что очень нравилось клирикам патриарха, которые забирали его деньги себе. Жил отец Василий на те крошечные деньги, которые прихожане клали в его сумку. Но и из них он брал себе только на необходимое, а все остальное раздавал нуждающимся. Комната, где жил диакон, не была даже оштукатурена, в ней было много трещин, забитых наспех картоном, так что ветер и холод легко проникали внутрь.
Проповеди отца Василия были краткими и простыми, но они производили огромное впечатление на слушателей, поскольку исходили из его собственного опыта и горячего любящего Бога сердца. Уже в это время будущий старец получил от Духа Святого дар прозорливости и чудотворений, чему есть немало свидетельств. Некоторые моменты его жизни могут вызвать удивление и непонимание среди православных, но конечный результат великой святости, к которой пришел подвижник, говорят о правильности выбранного им пути.
Отец Василий строго следил за тем, чтобы его сердце ни к чему и ни к кому не прилеплялось, кроме Бога. Он отсекал любую привязанность к миру или людям в самом зародыше.
Отец Василий очень любил своих родителей, в особенности мать. Когда он получал от нее письмо, то, не читая, сжигал, и маме отвечал односложными фразами. «Я положил Отцом себе Христа, а Матерью – Пресвятую Богородицу. И что бы со мной ни случилось, я открываю это Им и так успокаиваюсь». Отец Василий строго следил за тем, чтобы его сердце ни к чему и ни к кому не прилеплялось, кроме Бога. Он отсекал любую привязанность к миру или людям в самом зародыше. Лучшим для себя времяпровождением были для него уединение и молитва. Когда отец Иероним видел привязанность к нему своих духовных чад, спрашивал: «Когда ты молишься, я прихожу тебе на ум?» И если ответ был: «да, старче», то он продолжал: «Тогда я твой величайший враг».
Все больше и больше христиан приходило на службы, где проповедовал отец Василий. Слава о нем стала распространяться все дальше и дальше. В нем видели уже не только мудрого проповедника, но и духоносного старца. Видя такой оборот дела, константинопольские иерархи стали подсчитывать, какую они выгоду могут для себя из этого получить. Диакону Василию предложили рукоположение во иереи. При этом преподнесли это предложение, как коммерческую сделку, думая, что от такого выгодного предложения отец Василий конечно же не откажется.
– Ты будешь получать такой-то доход и будешь служить в таком-то очень выгодном месте, – сказал ему, довольно улыбаясь, патриарший секретарь, думая, что отец Василий сейчас начнет его от счастья обнимать. Но тот, к большому его удивлению, от рукоположения отказался.
– Я не хочу считать Церковь торговым домом, – ответил он клирику.
Позже старец не раз будет говорить: «Величайший грех священников – сребролюбие».
«Величайший грех священников – сребролюбие».
Какое-то время отец Василий был безработным. Но живя при этом в таинственном молитвенном подвиге, он подымался все выше и выше по лестнице духовных добродетелей. А слава о нем разносилась все дальше и дальше. Дошло до того, что к нему стали обращаться за помощью даже турки – мусульмане. После того, как недруги старца попытались с помощью интриг призвать отца Василия на службу в турецкую армию, он покинул Константинополь и уехал в Грецию.
Промыслом Божьим отец Василий успел это сделать до 1922 года, когда множество греков были вынуждены бежать из Турции, спасаясь от верной гибели. Приехав в Грецию, он пытался найти монастырь, где бы монахи жили молитвенной жизнью, к которой все время тянулась его святая душа. Поначалу он направил свои стопы в монастырь Клистон в Аттике. Будучи по природе молчаливым и замкнутым, старец жаждал полного уединения для того, чтобы предаться умной молитве и созерцанию Бога. Монахи монастыря встретили отца Василия радостно и первым делом спросили:
– Ты нам газеты никакие не привез?
– Отцы, зачем вам светские газеты, в которых пишут о земных событиях. Разве не для того вы оставили мир, чтобы интересоваться мирскими делами? – спросил их старец.
– Но как провести день, если не прочесть газеты? – ответили ему монахи.
Эта попытка уединиться в монастыре среди «братьев-исихастов» для старца закончилась неудачно. С глубокой верой и упованием на Промысл Божий он молился непрестанно, чтобы Господь открыл ему волю Свою. Отец Василий привык перед каждым делом или решением горячо молиться Господу и Богородице и на них полагал всю свою надежду.
Отец Василий, узнав о жизни преподобного Нектария, почувствовал сердцем, что этот духоносный святитель зовет его на этот остров для окормления своих осиротевших чад.
Промысел Божий привел старца на остров Эгину. Там еще были живы воспоминания о святителе Нектарии, который умер всего несколько лет тому назад, и все жители острова почитали его святым. Отец Василий, узнав о жизни преподобного Нектария, почувствовал сердцем, что этот духоносный святитель зовет его на этот остров для окормления своих осиротевших чад. Помолившись у мощей святого Нектария, старец обрел для себя молитвенный покой на этом благодатном острове.
Служа дьяконом в митрополичьем храме Эгины, старец все свободное время посвящал молитве и помощи бедным жителям острова. То время было очень тяжелым, везде царила бедность, нищета, люди погибали от множества болезней. Большинство жителей острова умирало от туберкулеза. В то время он был неизлечим. Страх и трепет охватывал людей, когда они узнавали, что кто-то из близких заболевал этим недугом. Они вынуждены были удалять его из своего дома, и несчастный больной жил в полном одиночестве. Единственно, на что родственники решались, так это принести ему немного еды и тотчас убегали. Когда беспомощный одиночка умирал, близкие даже боялись его хоронить. Каким же было удивление жителей острова, когда отец Василий без всякого страха приходил к этим больным, приносил им еду и лекарства, а когда те умирали, хоронил их своими руками.
Слава о мудром, духоносном старце и здесь распространилась далеко за пределы острова. К нему ехали за помощью и советом люди со всей Греции. Стараниями отца Василия на острове была построена больница, при которой был открыт православный храм в честь Дионисия Эгинского. Больница стала местом особой заботы старца о людях. Здесь он ходил по палатам, утешал умирающих, подбадривал больных. От старца шла такая энергия мира, добра, духовного тепла и покоя, что люди только от его слов чувствовали себя лучше.
Подвижник не только словом, но и с помощью данного ему от Духа Святого дара чудотворений, исцелял множество неизлечимых больных. Делал он это всегда таким образом, чтобы сам больной об этом не догадался. Давал какие-то травы, лекарства и говорил, что это именно они подняли больного на ноги. Так, днем старец проводил в душепастырских трудах, а всю ночь посвящал молитве к Богу.
В течение сорока дней после этого отец Василий служил литургию в своем больничном храме. В последний, сороковой день, во время преложения святых Даров, батюшка увидел на престоле, как хлеб и вино превратились в Плоть и Кровь Божественного Агнца.
Митрополит, в епархию которого входил остров Эгина, видя труды и подвиги старца, не раз уговаривал его принять священный сан, но тот по-своему смирению отказывался, считая себя недостойным. Однажды владыка пригласил его якобы для того, чтобы он сослужил ему в качестве дьякона, и уже на литургии сказал, что будет рукополагать его в священника, и что он должен принять это, как послушание Христа ради. Только так старец принял рукоположение. В течение сорока дней после этого отец Василий служил литургию в своем больничном храме. В последний, сороковой день, во время преложения святых Даров, батюшка увидел на престоле, как хлеб и вино превратились в Плоть и Кровь Божественного Агнца.
Выйдя на амвон и произнеся отпуст, отец Василий еще много часов молился о том, чтобы Божественное Тело опять приняло вид хлеба и вина, чтобы он смог причаститься. Потрясенный этим видением, старец посчитал для себя недостойным служить в алтаре и попросил митрополита уволить его с должности больничного священника. На его место прислали двоюродного брата старца отца Косьму, очень благочестивого монаха, а сам отец Василий продолжал петь на клиросе и духовно опекать больных.
После этого видения старец совершил паломничество на Святую Гору Афон, где имел беседы о духовной жизни со многими известными подвижниками. По их благословению отец Василий в 1923 году принял постриг в Великую схиму с именем Иероним. Вся его дальнейшая жизнь была связана с жителями острова Эгина. Не было ни одного человека на острове, который бы не знал этого старца. Отец Иероним, даже не общаясь с тем или иным человеком, знал не только как зовут его, имена всех его родственников, близких, но и то, в чем он нуждался именно сейчас, и какую ему нужно было оказать помощь.
День старца начинался с того, что он брал свою сумку и шел помогать людям.
День старца начинался с того, что он брал свою сумку и шел помогать людям. У него было множество благодетелей, которые обращались к нему за помощью и духовным окормлением, и все пожертвования, которые они ему предлагали, старец передавал нуждающимся и больным, себе же не оставляя ни копейки. Отца Иеронима знали не только островитяне, его ждали и на Афоне монахи, которые у него окормлялись, к нему приезжали многие люди из Греции и даже из других стран. При всем этом старец искренне считал себя грешнейшим из всех живущих на земле людей.
Любимым чтением отца Иеронима былми творения преподобного Исаака Сирина, которого старец предлагал своим духовным детям в качестве ежедневного чтения. Однажды Матерь Божия, явившись духовной дочери старца монахине Евпраксии, сказала: «Ни один человек на земле не любит меня так, как отец Иероним». Это была истинная правда. Любовь старца к Божией Матери была такой, что одна только мысль о Богородице вызывала в нем обильный поток умилительных слез.
Когда Греческая Церковь перешла на богослужение по новому стилю, отец Иероним, помолившись, принял решение остаться в той традиции, которая была принята им с самого детства и примкнул к старостильникам. При этом он никогда не осуждал и не позволял себе говорить ничего плохого о новостильниках. Диавол, видя преуспеяние старца, решил отомстить ему через одного непорядочного человека. Тот, прийдя к отцу Иерониму для лечения ног, подбросил ему в стол боевую гранату. Старец по неосторожности привел ее в действие, и она взорвалась прямо в его руках. То, что отец Иероним остался при этом живым – есть поистине чудо Божие. Но барабанные перепонки у него полопались, было множество осколочных ранений, а одну руку врачи приняли решение срочно ампутировать.
«Господи, ничего у меня не было, когда я родился, – говорил отец Иероним. – Ты меня создал, Ты даровал мне все. Возьми и вторую мою руку, если это полезно для моей души».
Во вторник пятой недели поста, как рассказывал старец, к нему пришли святые бессребреники Косма и Дамиан, сделали ему какой-то укол, и батюшка стал снова слышать на оба уха.
Врачи долго боролись за жизнь старца, но его слух уже восстановлению не подлежал. После возращения в свою келью на остров с августа до средины поста следующего года праведник ничего не слышал. Во вторник пятой недели поста, как рассказывал старец, к нему пришли святые бессребреники Косма и Дамиан, сделали ему какой-то укол, и батюшка стал снова слышать на оба уха. Это было настоящее чудо, которое очень удивило врачей.
Летом 1964 года самочувствие отца Иеронима ухудшилось. Его стала мучить отдышка, кашель и острая боль в желудке. Старец категорически отказывался ехать в больницу, и только коленопреклонённая просьба врачей подвигла его на то, чтобы поехать и обследоваться.
У отца Иеронима обнаружили рак легких. Видя, что пребывание в больнице не приносит ему никакой пользы, старец вернулся умирать к себе в келью на остров. Самочувствие духовника становилось все хуже и хуже. Он сильно страдал от боли, жара и кашля, который его очень сильно изматывал. До конца жизни отец Иероним молился и благодарил Бога за все.
Перед самой кончиной лицо старца наполнилось неземной тишиной и светом Преображения. Это была «радость спасения», предвкушение блаженства, какое испытывают все боголюбивые души в минуты перехода от тления к нетлению, от временной жизни к вечной. Отец Иероним перекрестился, улыбнулся, произнес: «Слава Тебе, Боже», закрыл глаза и предал свою душу в руки Божия.
Чудеса на могиле старца стали происходить по молитве к нему сразу же после его смерти и происходят до сих пор.
