Жизнь после захвата: Безбожники отобрали у нас храм, – жители Постойного
Второй сюжет СПЖ из серии «Жизнь после захвата» рассказывает о судьбе общины УПЦ в селе Постойное Ровенской области.
Вначале сторонники ПЦУ при помощи властей отобрали у прихожан храм, который они своими руками построили 30 лет назад, а затем устроили штурм и захватили церковный дом, где жил священник и совершались после потери храма богослужения. Несколько прихожанок получили после этого побоища травмы лица (разорванный нос и ухо) и на скорой были отвезены в больницу.
Теперь община вынуждена служить в старом покосившемся доме, который предоставил им один из жителей села.
Сам настоятель получал угрозы и в свой адрес, и в адрес своих маленьких детей. Он был вынужден отвезти семью к родителям и теперь ездит на богослужения в село за 50 км каждое воскресенье и на церковные праздники.
3 апреля 2019 г. рейдеры из ПЦУ силой захватили храм святых апостолов Петра и Павла и, как настоящие захватчики, повесили на нем флаг известной экстремистской организации «Правый сектор».
Для захвата храма рейдеры выбрали будний день, когда все были на работе
Рассказывает настоятель храма:
«На сегодняшний день, ввиду обстоятельств, которые сложились в конце 2018-го и вначале 2019-го года, мы вынуждены молиться своей общиной в доме, который был пожертвован одним из жителей села, чтобы община имела возможность и дальше возносить свои молитвы милосердному Богу.
События в нашем селе начали развиваться изначально с принятием так называемого Томоса, который привезли в Украину из Стамбула. 14 января 2019 года инициативная группа села в лице нескольких человек пришли и предложили нашей общине перейти в новосозданную ПЦУ, так как у нас на сегодняшний день, как они аргументировали, есть независимая церковь, которая получила Томос о своей независимости, и мы дальше будем молиться в новосозданной церкви.
Община на это сразу отреагировала негативно, отказалась это принимать. И можем сказать, что споры в селе продолжались длительное время вплоть до апреля. Были неоднократные обращения и ко мне. Просили перейти и "поддержать общество", но я акцентировал и тогда, и сейчас говорю, что члены общины, которые постоянно ходили в храм, молились, принимали участие в богослужениях, причащались – все они находятся со мной и не имеют желания переходить в новосозданную церковь ПЦУ.
Затем появились угрозы и в мой адрес, и адрес моей семьи, в связи с чем мне даже пришлось забрать детей из Постойного, так как мы здесь жили, и отвезти их к родителям в Городок, где на сегодняшний день мы вынуждены жить. Здесь такой возможности нет, поскольку постоянно следовали угрозы физической расправы. Не столько я переживал за себя, сколько за своих маленьких детей. Нас принудительно заставили выселиться из нашего дома, где мы не только проживали, а и были прописаны с малолетними детьми.
В дальнейшем ситуация накалялась, 3 апреля мне позвонили, что должны приехать люди захватывать храм. Перед этим были и другие попытки захватов, в частности, 24 февраля 2019 года. Но тогда это было воскресенье, никто не был на работе, и вся община была в сборе. Храм отстояли. Потому в этот раз они выбрали для захвата будничный день, когда молодые члены общины были на работе, и в этот момент и состоялся захват. Приехали агрессивно настроенные люди, которые не имели никакого отношения не только к нашей церковной общине, но и к нашему селу, это были люди, которых я первый раз видел. Приехала полиция, которая, можно сказать, стала на сторону ПЦУ. Мало того, общину, которая пыталась помешать захвату, полиция оттеснила от дверей храма и сделала "живой коридор" для человека, который приехал с болгаркой и срезал с дверей замки. Под аплодисменты эти люди зашли в храм, это был силовой захват, наших прихожан просто оттеснили».
Корреспондент: были ли попытки подкупа?
«Были предложения, хотя они и не были нигде зафиксированы. Предлагали и мне сменить веру за деньги. Я им пояснял, что Господь может отобрать больше, чем они мне предлагают. Для меня это то же, что и Иуда, который продал Христа за серебряники. Нельзя за деньги продавать свою веру, оставлять свою общину или вместе с ней переходить к новосозданной ПЦУ».
Меня с дочерью продолжали бить, даже когда мы шли к скорой помощи
Ольга Забида рассказывает, какие происходили в селе события после получения Томоса:
«Приехал автобус с чужими людьми крепкого телосложения и начали двигаться в сторону церкви. Мы их опередили, встали перед воротами церкви и начали петь «Богородице Дево, радуйся…». Они стали нас высмеивать и оскорблять. Вообще хочу подчеркнуть, что там собрались те, кто в церковь никогда не ходил, может, разве что раз в год – освятить пасху.
Мы, которые были в храме каждое воскресенье и каждый праздник, в церкви их вообще не видели. Когда мы стояли на ступенях крыльца храма, житель нашего села, Жук Андрей Васильевич, которого раньше выгнали в Костополе из милиции, толкает меня в плечо и говорит в мою сторону: «Убери ее». И Игнатюк Николай выкрутил мне руку и столкнул со ступеней. И тут еще две женщины стали тянуть меня за волосы и оскорблять. Позже женщина с нашей улицы вправила мне плечо.
Захват прошел, мы с ним смирились и стали ходить молиться к батюшке в хату. И вот еду я уже 20 июня 2019 года с работы и мне соседка говорит, что там возле магазина устроили выпивку (алкоголя – прим.) и говорят, что будут захватывать дом священника. Когда они что-то говорили, я заметила, что они были все очень пьяны. Мы стали на ступенях дома священника и стали петь "Богородице Дево". Они нас окружили, а трое из них разбили окно и пробрались в среднюю комнату дома. Это Бут Юрий Николаевич, Жук Сергей Васильевич и Ефимец Юрий Адамович. Пробрались в дом и стали выдавливать на нас двери, а мы стояли на пороге. Меня схватила одна женщина, Шелюк Мария Николаевна, и потянула меня со ступеней. И когда я упала, они стали бить меня по голове и по другим местам. Даже когда дочка вела меня к скорой, они продолжали бить и меня, и дочку. А потом мне учительница в школе говорит, что у меня дети зомбированные, потому что они идут в церковь. Как это можно понимать, скажите мне»?!
Священника повалили и топтались по нему ногами
Рассказывает Мария Жук:
«Как Томос выдали, с этого и началось. Начались захваты.
Они старались это сделать до выборов (президентских – Ред.). Вот когда проходила предвыборная кампания, проходил и этот захват. Я до последнего не могла представить себе и не верила, что такое будет. До последнего. Я в прошлом учительница. Я стояла на том пороге, под теми дверьми, пели мы…
Толпой давили и меня, такого пожилого человека, за руки стаскивали с порога, повалили священника, топтались по нему ногами. И никто не протянул руку и не поднял батюшку. Это дикость, это неверующие люди».
Буду только в православной вере до конца моей жизни, а мне уже идет 85 год
Староста храма Степан Николаевич, которому пошел 85-й год, рассказывает:
«Скоро будет тридцать лет, как эту церковь (захваченную – Ред.) начали строить. Строили своими силами, никто не ходил, не собирал никаких денег. По 150 человек приходило, никаких инженеров не было.
И было спокойно почти 30 лет, пока не пришли эти безбожники, которые даже не знают, что такое Церковь, которые туда не ходили и не ходят. Мы просили власти опечатать церковь до выяснения обстоятельств, но власти нашу общину ликвидировали, и нас теперь нет в реестрах. И мы просим помощи, чтобы Бог показал свою силу, и правда восторжествовала. И я ходил в церковь с малолетства, ходили мои деды и родители, и я не собираюсь ничего менять. Буду только в православной вере до конца моей жизни, а мне уже идет 85 год».
Позже, уже не на камеру, мы задали настоятелю общины вопрос: «А чего вы больше всего боитесь?» И вот, что он нам ответил:
«Я служу в этом селе восемь лет. И когда все это началось, все эти угрозы, уговоры, давление, требования перейти к раскольникам в ПЦУ, то больше всего я боялся, что мои прихожане, моя паства возьмет и перейдет в раскол… Это значило бы, что восемь лет я трудился зря, что я не сумел объяснить им что такое Церковь и почему ей надо хранить верность, несмотря ни на что. Очень боялся. Но все остались верными. Никто не ушел. Из тех, кто постоянно ходил на богослужения, не ушел никто. И в этом моя радость».
Вдумаемся в эти слова! Священник, которого выгнали с семьей из дома, у которого отобрали храм, которому постоянно угрожают тем, что с ним что-то плохое случится по дороге, если он не прекратит ездить в село на богослужения. И он говорит, что больше всего он боится не этих угроз, а того, что кто-нибудь из вверенных его пастырскому попечению овец Христовых, соблазнится и предаст Церковь, променяет Крест Христов на спокойную и безопасную жизнь.
