«Церковный вандализм» Фанара в ХХ веке и Русская Церковь

Сегодня, когда мы видим, как на наших глазах попираются каноны Церкви, многим православным кажется, что подобное беззаконие уникально и совершается впервые. Однако это далеко не так.

В своем недавно опубликованном письме Предстоятель Албанской Церкви Блаженнейший Митрополит Анастасий заметил, что «ситуация в Украине, спровоцированная патриархом Варфоломеем, напоминает "мелитианский раскол", для преодоления которого Церковь уже выработала различные процедуры, а «окончательное решение по этому вопросу было дано Первым Вселенским Собором».

Однако параллели с сегодняшними событиями можно найти не только в древности (мелитианский раскол), но и в относительно недавней истории. Речь идет о признании Константинопольским патриархатом обновленческого раскола или так называемой «Живой Церкви», возникшей на территории Советского Союза. Тогда Фанар действовал фактически теми же методами, что и сейчас. И получил в итоге должную оценку своих действий со стороны наиболее выдающихся и авторитетных представителей Русской Церкви. Итак.

Фанар и СССР: в поисках защиты

Константинопольский патриархат всегда искал сильных политических союзников, которые помогли бы ему выжить и укрепиться на территории бывшей Византийской империи после турецкого завоевания. С самого начала 20-го века резиденция Константинопольского патриархата, находящаяся в одном из районов Стамбула, неоднократно подвергалась опасности ликвидации. Несколько раз турецкое правительство предпринимало попытки упразднить Константинопольский патриархат и изгнать высших церковных греческих иерархов со своей территории. Был принят целый ряд законов, которые максимально усложняли пребывание константинопольских иерархов на территории Турецкого государства. Поэтому фанариоты поддерживали контакты с представителями международных организаций, членами других христианских деноминаций (в первую очередь, англиканами и католиками), с представителями Греческого государства и Соединенных Штатов Америки.

Эта связь сама по себе, а особенно с учетом сложившейся ситуации, не была бы порочной, если бы не ставила Константинопольский патриархат в полную зависимость от политических и религиозных деятелей и их интересов.

Таких примеров было множество.

В частности, патриарх Григорий VII лично был против календарной реформы, инициатором которой выступал его предшественник патриарх Мелетий, однако уступил давлению властей Греции, от которых целиком и полностью зависел материально. По его же собственному признанию «изменение в календаре было навязано греческим правительством».

Как известно, в 20-х года прошлого столетия с падением Османской империи и образованием Турецкого государства, к власти пришел Мустафа Ататюрк. Его режим всячески препятствовал деятельности фанариотов, видя в них реакционеров, которые дестабилизируют общество.

В свою очередь, правительство СССР, которое пришло к власти в результате Октябрьской революции 1917 года, имело достаточно большое влияние на Турцию, так как оказывало ей значительную военную помощь. Поэтому фанариоты, в поисках защиты от режима Ататюрка, обратили свои взгляды именно на Москву.

Здесь нужно особо подчеркнуть, что молодое советское правительство в 20-30-х годах взяло курс на уничтожение Русской Православной Церкви. При этом речь шла не только о физической ликвидации иерархии и священников РПЦ. Большевиками была создана параллельная церковная структура, которая по замыслу создателей должна была уничтожить Церковь изнутри. С этой целью правительство СССР инициировало появление так называемой «Живой», или «Обновленческой» Церкви. Исследователи считают, что характерными чертами обновленчества было признание «справедливости совершившегося в стране социального переворота», тесное сотрудничество с советской властью, а в первые годы деятельности — опора на репрессивные органы.

Именно при помощи этих самых репрессивных органов в мае 1922 года и была создана «Живая Церковь», а Патриарх настоящей Церкви (Тихон) – арестован. Кроме того власти, с одной стороны поддерживали «живоцерковников», а с другой – максимально противодействовали функционированию РПЦ, что привело к резкому росту количества «обновленческих» приходов. В результате, уже в 1923 году больше половины епископата, священников и приходов входили в состав «Живой Церкви».

Однако у раскольников-обновленцев существовала серьезная проблема – отсутствие признания законности их действий со стороны других Поместных Православных Церквей. Именно с этой целью они и решили прибегнуть к помощи Фанара. Это было сделать тем более легко, что фанариоты находились в очень трудном положении.

Признание раскола

В марте 1924 года Константинопольский патриарх Григорий VII отправляет на имя председателя «обновленческого» синода «митрополита» Евдокима копию циркуляра о введении нового календарного стиля (такой же циркуляр был отправлен и на имя Патриарха Тихона). Этот циркуляр «живоцерковники» восприняли как акт признания со стороны Вселенского патриархата. В свою очередь, обновленческий синод (конечно же, с согласия Троцкого, Смидовича и Тучкова) предложил главе Фанара, а также его свите, проживание на территории Советского Союза «с полным иждивением, при условии легализации синода и всех постановлений (обновленческого – Ред.) собора 1923 года, устранившего патриарха Тихона».

Видимо в порыве благодарности за такое щедрое предложение (которое он все же отклонил), патриарх Григорий VII призвал Патриарха Тихона отказаться от Патриаршества. Более того, патриарх Григорий заявил, что он берет на себя «по приглашению церковных кругов» СССР «дело умиротворения происшедших в последнее время в тамошней братской Церкви смут и разногласий, назначив для этого особую патриаршую комиссию из архиереев». При этом патриарх Григорий особо подчеркнул, что в своей деятельности эта комиссия должна опираться на «церковные течения верные Правительству СССР».

Известно, что на такую совершенно дикую позицию главы Фанара существенно повлияли взгляды находящегося в СССР представителя Константинополького патриархата архимандрита Василия (Димопуло), который информировал патриарха очень тенденциозно и односторонне. Например, отец Василий дошел до того, что «переосвящал» престолы захваченных в канонической Церкви храмов, а «евхаристическое» общение поддерживал только с обновленцами.

В ответном письме на имя патриарха Григория, Предстоятель Русской Церкви святитель Тихон писал: «Мы немало смутились и удивились, что глава Константинопольской Церкви, без всякого предварительного сношения с Нами, как законным представителем и главою Русской Православной Церкви, вмешивается во внутреннюю жизнь и дела автокефальной Русской Церкви. Священные Соборы (см. 2-е и 3-е Правила II Вселенского Собора и др.) признавали за епископом Консантинополя только первенство чести, но не признавали за ним и не признают за ним первенство власти… А потому, всякая посылка какой-либо комиссии без сношения со Мною, как единственно законным и православным Первоиерархом Русской Православной Церкви, без Моего ведома не законна, не будет принята русским Православным народом и внесет не успокоение, а еще большую смуту и раскол в жизнь и без того многострадальной Русской Православной Церкви… Народ не со схизматиками, а со своим законным и православным Патриархом».

После этого письма патриарх Григорий полностью прервал какое-либо общение с Патриархом Тихоном и сделал все, чтобы обновленцев признали в других Поместных Церквах. В конечном итоге, из четырех восточных Патриархатов только Антиохийский Патриарх, который не находился в орбите влияния Фанара, не стал на сторону обновленцев.

Патриарх Григорий полностью прервал какое-либо общение с Патриархом Тихоном и сделал все, чтобы обновленцев признали в других Поместных Церквах. В конечном итоге, из четырех восточных Патриархатов только Антиохийский Патриарх, который не находился в орбите влияния Фанара, не стал на сторону обновленцев.

«Церковный вандализм» Фанара и митрополит Антоний (Храповицкий)

Интересно, что патриарх Константинопольский Григорий VII был большим сторонником советской власти и считал себя вправе наказывать архиереев РПЦ, которые выступали против советской власти. В частности, он запретил в служении двух архиепископов, находящихся в Константинополе – Анастасия (Грибановского) и Александра (Немоловского) – за то, что они поминали Патриарха Тихона и дал им совет признать большевиков. Пробыв на патриаршем престоле около года Григорий VII был заменен на патриарха Константина, которому митрополит Антоний (Храповицкий) писал:

«Доныне от дней юности я возвышал голос только для прославления Восточных, в частности, Вселенских Патриархов, устно и печатно… я и делом и словом всегда заявлял себя филэллином и поклонником великой идеи. Однако я не папист и хорошо помню, что кроме великих епископов Церкви бывали там многие другие, и внутренние враги Церкви, еретики и даже ересиархи… Вот к этому же пути ослушания Святой Церкви и канонов склонялись и последние два предшественника Вашего Святейшества».

Ситуацию, сложившуюся в православном мире с подачи Фанара, когда Константинопольские патриархи вмешивались в дела других Православных Церквей, митрополит Антоний называл «церковным вандализмом».

Когда власти Финляндии отстранили от управления Финляндской Церковью архиепископа Серафима (Лукьянова), фанариоты предложили, без согласования с ним, и вопреки его мнению, рукоположить архимандрита Германа (Аава) во епископа. И именно он был позже избран главой Финляндской Церкви.

Митрополит Антоний (Храповицкий) называл Германа «лже-епископом», а тех, кто с ним сослужил и причащался – призывал к покаянию. В письме валаамскому иеромонаху Поликарпу владыка писал: «Печальные вести ваши я получил и много скорбел о безжалостном ожесточении архипастырей греческих, а Германа я считаю простым мирянином… Ясно, что в Константинопольскую патриархию вошла еретическая шайка… Именем Божиим советую: не повиноваться лже-епископу Герману и постыдно-умершему патриарху Григорию VII-му, сгубившему своим делом патриархат …».

Митрополит Сергий (Страгородский) и обновленчество фанариотов

Патриарх Константин пробыл на престоле всего 43 дня и был сначала репатриирован турецким правительством с территории страны, а потом и вовсе отказался от патриаршества. На его место избрали митрополита Никейского Василия, который продолжил линию на сближение с обновленцами.

Синод «Живой Церкви» отреагировал на это избрание посланием, в котором просил нового патриарха «отечески попечительно призреть на нашу церковную скорбь и подвигнуться на спасение болящей дочери – Русской Церкви», а также пригласил его принять участие в обновленческом «поместном соборе».

Патриарх Василий ответил: «Заочно соприсутсвуем с вами и, поскольку возможно, посодействуем скорейшему и полному уничтожению печального разделения, которое будучи вредно Православной Церкви вашей, глубочайшей печалью исполняет и Великую Матерь-Церковь». Данное письмо, а также некоторые другие документы позволили раскольникам-обновленцам утверждать, что они «пребывают в общении с исконным центром восточного православия» и отвергать все канонические органы церковной власти.

Раскольники постоянно подчеркивали, что их признали восточные патриархи, а значит никаких сомнений в их легитимности быть не может.

В ответ на письмо одного обновленческого архиерея, который прибегал к подобным аргументам, митрополит Сергий (Страгородский) писал: «Указание на то, что некоторые Патриархи, например, Константинопольский и, в последнее время, Иерусалимский, обменялись с [обновленческим] Синодом посланиями, нас мало убеждает. Мы знаем, что в единстве Церкви находятся лишь те, кто находится в общении со своим законным епископом и патриархом; что отлученный своим патриархом не может быть принят в общение другими (Премудр., 1 прав.)… Да и сам вошедший в общение с отлученным подлежит отлучению (Апост. 10, 12).

Значит, если Патриархи Константинопольский и Иерусалимский вошли в общение с обновленцами, тем хуже для Патриархов. Пред Законом Божиим все равны: и патриархи, и миряне. Когда Константинопольский Патриарх в 15-м веке отпал в унию с Римом, Русская Церковь за ним не пошла и живущие в России ксендзы от того не сделались православными. Так и общение Константинопольского Патриархата с обновленцами может только Патриарха сделать обновленцами, а не обновленцев православными».

Согласитесь, если в этой цитате вместо термина «обновленцы» написать «члены ПЦУ», а Иерусалимского патриарха заменить Александрийским, то слова митрополита Сергия как будто написаны сегодня.

Как видим, в очередной раз справедливым оказывается афоризм о том, что история всегда повторяется дважды. С одной стороны – это плохо, потому что означает, что фигуранты теперешней истории не сделали правильных выводов из того, что было раньше. Но, с другой стороны, повторяясь, история демонстрирует нам механизмы, которые могут помочь преодолеть современные проблемы.

И самое главное – видя, как активно и энергично сейчас продвигают структуру раскольников, мы не должны поддаваться беспокойству и, возможно, даже унынию. Церковь Христова в своей истории неоднократно проходила испытание ересями и расколами, но каждый раз заставляла вспоминать слова Христа: «Созижду Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16, 18).

Именно поэтому наше отношение к раскольникам из ПЦУ должно основываться на тех же принципах, что и отношение к обновленцам 20-х годов со стороны Русской Церкви. Эти принципы действенны и сегодня – Евангелие, Предание Церкви и ее каноны.