Антихристианское богословие униатов

Через два года после того, как в Украине началась война, вспомнили о милосердии даже украинские католики. Правда, сделали они это только потому, что Папа Франциск объявил о начале акции «Папа для Украины».

Ну, вспоминать о всём, что католики и их Папы сделали для Украины и её народа, можно долго. Правда, ничего хорошего вспомнить не получится, потому что кроме крови, слёз и смерти украинцы от Ватиканского престола ничего не видели. Достаточно процитировать классика нашей литературы и человека, которого уже более чем четверть века называют «пророком украинского народа» – Т. Шевченко, чтобы понять его отношение к католикам и униатам:

«И на апостольскім престоле
чернець годований сидить»

Да, Тарас Григорович не любил католиков и родственных им униатов. А за что, собственно говоря, он должен был их любить? За сожжённые села, изнасилованных женщин, растерзанных детей?

Но если Шевченко и не любил латинян, то у его потомков, как оказалось, память не просто короткая, а полностью отсутствует.

Так, недавно на его (и нашу) Родину, в Украину, прибыл госсекретарь государства Ватикан, кардинал Пьетро Паролин, которого встречали с невероятными для такого случая почестями. Программа его визита включала в себя не только встречи на политическом уровне (о которых, кстати, мы почти ничего не слышали), но, в первую очередь, проведение многочисленных богослужений, а также посещение знаковых для католиков и греко-католиков мест.

Обратить внимание я хочу на визит кардинала Паролина в греко-католическую, так называемую, экуменическую часовню «Непорочного Серця Матері Божої і Новомучеників Українського народу (Небесна сотня)».

Примечательно, что он не первый из видных католических иерархов, который отметился в этой часовне. Почти двумя годами раньше, а именно 10 декабря 2014 года это место посетил известный богослов, византолог и специалист по иконографии, кардинал Кристоф Шенборн.

Но эти два визита имеют, на первый взгляд, незначительное, но на самом деле очень существенное различие – кардинал Паролин поклонился (молитвенно приложился) к «иконе Новомучеников Украинских», чего не делал Шенборн.

Эта икона, как и само название часовни, представляет огромный интерес, как с канонической, так и с богословской точки зрения. Дело в том, что именование этой «экуменической каплички» говорит нам о том, что жертв «Небесной сотни» причислили к лику «святых Новомучеников украинского народа».

Изображены они и на «иконе», вся символика которой выглядит довольно странной. Так, по мысли авторов этой «иконы», она представляет собой образ Матери Божией, Которая названа «Покровитель Майдану». Под Её гиматием (верхней одеждой) мы можем увидеть национальный жовто-блакытный флаг Украины и красно-чёрный флаг УПА. Ещё ниже изображены люди, которых, по-видимому, и нужно считать «Новомучениками Украинского народа (Небесной Сотней)».

Человеку, далёкому от Церкви, может показаться, что в этом образе ничего плохого или неправильного нет. Однако, это далеко не так, потому что как в Православии (а греко-католики относят себя к византийскому обряду), так и в католицизме существует строго определённая процедура канонизации святых. И обойти эту процедуру невозможно.

Так как я лично считаю, что униаты никакого отношения к Православию не имеют, то рассматривать мы будем именно католическую процедуру канонизации. Итак, на каком основании, с точки зрения папской курии, можно было бы причислить к лику святых тех, кто погиб на Майдане в феврале 2013 года?

В Римско-Католической Церкви обсуждением вопросов, касающихся канонизаций, занимается собрание епископов, которое называется консисторией (лат. consistorium – помещение для собраний). Именно в консистории принимаются решения о канонизации (от греч. kanonizo, "включать в канон", "узаконивать") – законодательный акт высшей церковной власти, которым христианский подвижник, прославившийся своими подвигами, посмертно причисляется к лику святых. Все вопросы о причислении кого-либо к лику святых решаются в Риме Папой и Коллегией кардиналов. Процесс причисления к лику святых включает две ступени – беатификацию (причисление к лику блаженных) и собственно канонизацию, представляющую окончательное суждение о святости лица, ранее беатифицированного. Сначала в Ватикан представляется так называемое positio – достаточно обширное досье на "кандидата" в блаженные, содержащее документы и свидетельства, которые подтверждают его благочестивую жизнь и факты чудотворений (по большей части – неожиданных исцелений тяжелобольных). Затем проводится некое подобие судебного процесса, на котором заслушивают показания, как сторонников беатификации, так и её противников, тех, кто не верит в чудеса, совершённые "кандидатом" (до XIX века таких "противников" даже назначали, именуя их «адвокатами дьявола»). Если процесс завершается в пользу "кандидата", досье поступает на рассмотрение в Конгрегацию по делам святых, где его анализирует уже так называемая медицинская комиссия, в которую могут входить даже представители других религий и светские люди. Комиссия должна определить, не имеет ли приписываемое кандидату чудо научного или иного логического объяснения. Если комиссия не находит подобного объяснения, Конгрегация подтверждает, что чудо действительно имело место, и явлено оно было по молитвам или при благодатной помощи именно этого "кандидата". Только после этого папа подписывает соответствующий официальный акт провозглашения нового блаженного. Процесс беатификации завершается обрядом причисления к лику блаженных, который обычно проходит в соборе святого Петра. При этом открывается покрытая тканью икона блаженного, читается декрет о беатификации и поётся гимн Te Deum. Предположениями канонизации в Католической Церкви признаются: принадлежность к Церкви, возраст разумения и способность различать Добро и Зло, смерть канонизуемого (канонизация может быть только после смерти). Условия канонизации в Католической Церкви: святая жизнь и проявление чудодейственной силы. Признание наличности чудодейственной силы регламентируется следующими положениями: требуются не прижизненные чудеса, а посмертные. Для канонизации требуются четыре чуда, установленные посредством показаний свидетелей и очевидцев.

Католическое деление святых на "святых" и "блаженных", "прошедших беатификацию", имеет своим следствием различие в их культе. Первые признаются и должны быть признаваемы за святых всеми членами Церкви; они призываются в публичных молитвах во всей Католической Церкви как ходатаи пред Богом. В их память могут быть освящаемы Церкви; память каждого из них Церковь празднует один или несколько дней в году; изображения святых со знаками святости (венец, нимб) могут быть выставляемы во всех церквах и почитаются, как иконы; останки святых (реликвии) открыто выставляются в церквах для поклонения верующих.

Культ блаженных имеет более ограниченный объем. Существенное его отличие от культа святых состоит в том, что он не может быть предписан для целой Церкви, он только допускается в таких пределах (очень редко). Запрещается расширять публичное отправление культа блаженного за пределы, в которых этот культ дозволен. Изображения и реликвии блаженных без особого дозволения Папы не могут выставляться в храмах и ораториях, особенно, где совершается месса. Также требуется особое разрешение Папы на освящение престолов и на празднование в честь блаженных, на дневные службы им и на призывание их в публичных молитвах.

Итак, из всего вышеизложенного, мы можем сделать вывод, что причисление некоего человека к лику святых – процесс довольно сложный и непростой. Нужны свидетельства, подтверждающие святость его жизни, чудотворения (как минимум 4) после смерти, решение целого собора епископов и Папы Римского, официальное чествование его памяти в соборе святого апостола Петра в Риме. Все эти условия, касающиеся канонизации, в отношении жертв Майдана соблюдены не были. Более того, даже если почитание «Небесной Сотни» носит сугубо локальный характер, и они считаются не святыми, а блаженными (чего опять же нет), то и в этом случае нельзя выставлять их изображения без особого распоряжения Папы. Но никакого распоряжения или решения касательно их святости или беатификции не было.

Точно также, как нет никаких свидетельств их посмертных чудотворений, или сведений о святости их жизни. Это означает, что с точки зрения католического (и униатского) канонического права называть в их честь храм, в котором совершается Литургия (в храме «Непорочного Серця» она совершается), выставлять на всеобщее поклонение «икону», на которой они изображены или обращаться с молитвенным призыванием в их адрес нельзя.

Однако, не смотря на всё это, украинские униаты вовсю развивают «богословие Майдана», ключевое место в котором отводится именно тем, кого у нас, в Украине, называют «Небесной сотней». Но проблема в том, что это «богословие» настолько противоречит христианскому сознанию (а униаты, всё-таки считают себя христианами), что остановиться на нём нужно подробнее.

Например, в одной из своих проповедей глава УГКЦ кардинал Святослав Шевчук сравнивает расстрел «Небесной Сотни» с Пасхальной Жертвой Христа: «Хтось згадуватиме жертв Майдану, хтось говоритиме про розстріл Майдану… А ми, християни, розуміємо тут щось набагато глибше. Ми говоримо про пасхальну жертву Небесної сотні». При этом, самым странным является то, что он понимает, что на Голгофе «Син Божий приніс себе в жертву за спасіння світу. У цій жертві все людство отримало вічне життя. Смерть Спасителя на хресті стала початком воскресіння, перемоги життя над смертю, мандрівкою людства від темряви до світла і від землі до небес». Однако, это не мешает ему считать, что политическая борьба, жертвами которой стали расстрелянные на Институтской люди, полностью соответствует Пасхальной жертве Христа: «Тож ми, християни, – продовжив він, – коли говоримо про річницю пасхальної жертви Небесної сотні, бачимо тут добровільну жертву віддання власного життя за краще майбутнє рідного народу…». Особенно кощунственным для христианского сердца звучит сравнение крови «Новомучеников украинского народа» с искупительной Кровью Господа нашего Иисуса Христа. Более того, кардинал Шевчук уверен, что именно она, кровь «Небесной сотни», и есть нашим «сокровищем», «моментом освобождения и перехода от рабства к свободе», «началом жизни» и «животворящей смертью»: «Ця свята кров Героїв Небесної сотні окропила волю України. Вона є нашим скарбом. Є моментом звільнення. Моментом переходу від рабства до свободи. Тому ця жертва є початком життя. Смерть, яка є животворящою…». Он уверен, что «Історія нової України щораз глибше розкриватиме зміст пасхальної жертви… Революції гідності».

Куда уж глубже, как говорится…

Совершенно очевидно, что Святослав Шевчук, а вместе с ним и униатская «Церковь» через такие сравнения пытаются освятить политические мотивы, которые подвигли народные массы выйти на Майдан. Борьба «за волю Украины против коррупционной власти» ставится в один ряд с жертвой мучеников, которые страдали за имя Христово. Но следует заметить, что история Церкви не знает ни одного случая, когда бы человека причислили к лику святых за то, что он отстаивал те или иные политические принципы. Более того, Церковь всегда дистанцировалась от политики и подчёркивала, что любая борьба, если только это не борьба с грехом и диаволом, не может быть освящена мученическим венцом. А уж тем более не может сравниваться с подвигом Христа. Эти вещи очевидны для любого христианина. Но, похоже, они не очевидны для тех, кто представляет УГКЦ.

Так, тот же кардинал Шевчук утверждает, что на Майдане били не политических активистов, а именно Христа: «Це Його було зневажено побиттям молоді на Майдані. Це Його зробили нужденним, коли добро народу розкрадала корумпована влада…». Более того, именно с Христом Шевчук сравнивает избиение одного из активистов Майдана – Михаила Гаврилюка: «Це Його (то есть, Христа) ув’язнювали та несправедливо засуджували, виставляли нагим на морозі і катували викраденим». Такое сравнение выглядит тем более кощунственным, что чуть позже тот же Гаврилюк высказался за легализацию проституции в Украине. Правда, после скандала, который разгорелся из-за его заявления, свои слова он опроверг, сославшись на то, что журналисты «Интера» его неправильно поняли.

Личная жизнь Гаврилюка также не даёт никаких оснований считать его человеком, который на Майдане пострадал за Христа. Однако, в угоду политическому моменту, на все эти факты униаты никакого внимания не обращают. Ведь для них первой жертвой Майдана стал Господь Иисус Христос: «Це Він (Христос – Н. Г.) – перша жертва Небесної сотні».

Эти слова Шевчука настолько кощунственны и богохульны, что это не поддаётся никакому пониманию. Христос, как известно, пострадал не за свободу израильского народа от римского ига, а за свободу всех людей от греха. Более того, из Евангелия, а также из Предания Церкви мы знаем, что борцом за освобождение израильтян от власти Римского императора был человек по имени Варавва: «Тогда был в узах [некто], по имени Варавва, со своими сообщниками, которые во время мятежа сделали убийство» (Мк. 15, 6). Также, нам известно, что основным мотивом в проповеди фарисеев был мотив политический – в Мессии они видели не столько религиозного, сколько политического лидера, который должен был возродить Израильское Царство времён Давида и Соломона. Христос этих чаяний не оправдал. Более того, в проповеди Христа мы не встречаем ни одного политического заявления. Все, о чём Он говорил, можно свести к словам о покаянии и изменении духовной жизни человека. Но, похоже, всё это глубоко чуждо современным униатам, для которых политика важнее религии, а кровь Небесной сотни важнее крови Христа.

Более того, кардинал УГКЦ Борис Гудзяк идёт дальше своего предстоятеля Святослава Шевчука и говорит о том, что не только Небесная сотня, но и воины АТО обладают элементами святости, а ихние портреты – это «национальные иконы»: «…Небесна сотня, наші воїни на Сході записані золотими буквами в книзі життя нашого народу… Їхні портрети, як національні ікони споглядатимуть на мене і на тебе, на всіх нас…»

Интересно, можно ли считать «национальной иконой» портрет, например, Виты Завирухи или командира батальона «Шахтёрск» Руслана Онищенко, которого судили за проявления особенной жестокости и насилия во время боевых действий на Востоке Украины?

Но и это, как говорится, не конец. Раны, которые получили политические активисты на Майдане, сравниваются с ранами апостола Павла, которые он получил за Христа: «Молимося за поранених, за тих, хто носить на своєму тілі рани задля перемоги добра» (сравните с высказыванием апостола: «Я раны Господа моего Иисуса Христа на теле моем ношу» (Гал. 6, 17)).

В конце концов Шевчук договаривается до того, что убеждает своих слушателей в том, что только сейчас, с активизацией в Украине униатской проповеди, возобновился «союз с Богом», который, в своё время, установил святой князь Владимир: «Ця надія по-особливому бринить у цьому храмі Воскресіння Господнього. Пригадаймо, рік тому, за кілька місяців до початку Революції гідності, цей собор був освячений. У день його освячення ми разом сказали Богові: «Ми хочемо відновити з Тобою наш союз». Ішлося про союз, який уклав рівноапостольний князь Володимир у день Хрещення Київської Русі». Получается, что до того самого момента, пока в Киеве не освятили униатский собор, христианства в Украине не существовало. И только когда униаты добрались до столицы нашего государства, в истории украинского христианства началась новая страница.

Действительно, с этим трудно не согласиться – всё, что говорят униаты, абсолютно новое и раньше неизвестное. Ведь никогда до этого украинские христиане всех конфессий не позволяли себе таких кощунственных высказываний и сравнений, которые позволяют сегодня униаты. В то же время, нужно сделать одну маленькую, но очень существенную поправку – униатское богословие никакого отношения к христианству не имеет. Так же, как и упоминаемый выше «союз» униатами заключён, скорее всего, не с Богом, а с Его антиподом. Иначе как объяснить все те вещи, о которых мы говорили в этой статье?

Что же касается Пьетро Паролина и его поклонения иконе с изображением Небесной Сотни, то тут нужно сказать следующее. Католицизм всегда с большим удовольствием использовал принцип «цель оправдывает средства». Это означает, что в угоду политическому или историческому моменту они совершенно спокойно могут принести в жертву истины христианской морали, канонического права или богословия. Это также означает, что Ватикан не остановится ни перед чем для того, что полностью окатоличить украинский народ. Применение лукавства, физического насилия, лжи и исторических манипуляций – всё это вполне оправданные средства, если речь идёт о том, что нужно кого бы то ни было привести в «соединение» с папой. Поэтому удивляться поступку Пьетро Паролина, который молился перед «иконой» жертв политической борьбы не стоит – если надо, он будет молиться и перед изображением антихриста. Главное, чтобы Папа ничего против не имел.

Читайте также