В чем грех фарисея

Всем знакомая притча о мытаре и фарисее, с которой начинается подготовка к Великому Посту, заставляет задуматься о многих вопросах. Один из них: виновность фарисея, в чем она?

«Сказал также к некоторым, которые уверены были о себе, что они праведны, и уничижали других, следующую притчу: два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: «Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю». Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: «Боже! будь милостив ко мне, грешнику!» Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк 18:9-14).

Итог этой притчи, так как он звучит на русском или даже церковнославянском языке вводит нас в заблуждение. Если мытарь ушел из храма оправданным более нежели фарисей, то выходит, что и фарисей пошел оправданным, хотя и меньше мытаря. А значит, фарисейство не так уж и страшно, если также приводит к оправданию. Многие верующие так думают, хотя и не говорят вслух. Фарисейство очень коварно, оно проникает в церковное сознание постепенно, незаметно, и очень хорошо замаскировавшись под добродетель. Давайте вспомним жития святых, тексты акафистов, книжки о подвижниках благочестия. В них преимущественно говориться о том, сколько времени они проводили на молитве, какие длинные правила вычитывали, как мало спали, насколько жестко постились и так далее.  И вроде бы все правильно, они в результате всего этого стали святыми и показывают пример для нас, но в то же время в сознании читающих их жития, часто происходит опасное смещение акцентов. И это не вина святых и, наверное, даже не вина авторов акафистов и жизнеописаний. Ведь внутренний мир подвижников описать сложно, а именно это является главным в их подвиге. Но как бы там ни было это способствует формированию фундаментальной ошибки в сознании верующих: люди начинают думать, что для Бога важно, что доброго мы сделали, какие правила вычитали, какие постные уставы соблюли и так далее. А на самом деле, Богу важно какими мы стали в результате всего этого.

Вспомним известное: «…будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд» (Лк 6:36). Здесь говориться не о делах, а о свойстве личности. В результате дел милосердия человек может стать милосердным, но может и не стать, и тогда эти дела не будут иметь никакой ценности. Вспомним беседу преподобного Серафима Саровского с Мотовиловым о цели христианской жизни, когда он говорит, что все подвиги и добрые дела — это только средства к достижению цели, а не сама цель. Сама же цель – стяжание Духа Святого. Без этого все дела тщетны.

Святитель Игнатий Брянчанинов вообще называет такие добрые дела, которым приписывается самодовлеющая ценность, делами падшего естества.

«Столько же душепагубна погрешность тех, которые, ослепляясь гордостью и самомнением, дают своим добрым делам, делам падшего естества, не свойственную им цену. «Разбойник и хищник – тот, – говорит преподобный Макарий Великий, – кто не входит дверьми, по пролазит инуде таков и тот, который без оправдывающего Христа оправдывает сам себя». Все святые, оставляя свою правду, искали правды Божией и в ней обрели святую любовь, сокровенную от естества, растленного падением. Естество, будучи растлено падением, имеет и правду растленную. Заблудихом, говорит пророк, и быхом яко нечисти есмы, яко же порт нечистыя вся правда наша. От ног до главы, несть в нем, в падшем человеке, целости. Зло, поразившее нас, по объяснению отцами слов пророка, не частное, но во всем теле, объяло всю душу, овладело всеми силами ее. Не осталось в естестве нашем никакой частицы, не поврежденной, не зараженной грехом: никакое действие наше не может обойтись без примеси зла», - пишет святитель Игнатий. Сколь раз можно у святых отцов встретить мысль о том, что редко кому и редко когда удается сделать доброе дело и не погубить его помыслами тщеславия или гордости!

Святитель Игнатий в подтверждение своих слов о тщетности добрых дел падшего естества приводит цитату из пророка Исайи, которая в русском переводе звучит так: «…и вся праведность наша — как запачканная одежда…» (Ис 64:6). Это очень «политкорректный» перевод, который совсем не выражает той степени отвращения к нашей человеческой праведности, которая звучит у пророка Исайи. Церковнославянский язык более точен, но не всем понятен: «…якоже порт нечистыя вся правда наша…». Но если переводить максимально близко к смыслу, то получится следующее: «…вся праведность наша – как трусы женщины в месячном очищении…». Резко, но точно. В стиле Библии, кстати. И это именно то, чем гордился фарисей из притчи.

И конечно, он не мог уйти из храма оправданным, хотя и менее чем мытарь. О том, что фарисей ушел осужденным говорит греческий оригинал Евангелия. Фразу «…пошел оправданным в дом свой более, нежели тот…» следовало бы перевести так: «…пошел оправданным в дом свой более, а не тот (или «не тот»)…» Именно так, что фарисей не «менее оправдан», а осужден, понимали эту фразу многие святые толкователи Евангелия.

«Мытарь, раньше злостно присваивавший себе чужое имущество, затем оставивший порок и не оправдывавший себя, был оправдан; а Фарисей, не удерживающий себе имущества, принадлежащего другим, но сам себя выставлявший праведником, был осужден» (святитель Григорий Палама).

«…фарисей, хотя немного слов сказал с высокомудрием, однако ж осужден…» (святитель Феофилакт Болгарский).

«…мытарь был оправдан, как прибегший к оправданию, дарованному Богом, а фарисей был осужден, как отвергший оправдание, даруемое Богом…» (святитель Игнатий Брянчанинов).

Фарисей, по словам святителя Игнатия, давал слишком большую цену своим делам и не придавал значение свойствам своей души, стала ли она смиренна, милосердна, кротка. В пользу фарисея говорит то, что он благодарил Бога за то, что не совершает греха, а делает добрые дела. И как будто это именно то, что мы должны делать – приписывать Богу все то хорошее, что есть в нас. И как будто это и есть признак смирения – сознавать, что без помощи Божией мы бы не сделали ничего доброго. Но у фарисея совсем иной ход мысли. Он ставит себя выше всех людей.

«И пусть никто не принимает моих слов за простое злословие: выслушав самые речи фарисея, всякий убедится в истинности сказанного мною. «Боже! — говорит он, — благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди»! Самого себя ты считаешь праведнее всех? «Я не таков, как прочие люди». Что делаешь, фарисей? <…> Все хищники кроме тебя, фарисей? Все неправедные, ты один только праведник? Все блудники, и добродетель целомудрия свойственна только тебе?» - восклицает святитель Иоанн Златоуст.

Грех фарисея состоял в том, что он поставил себя на место Бога, восхитив себе право судить людей и конкретно стоявшего перед ним мытаря. Произносить суд над людьми, определять кто выше, кто ниже, кто праведный, а кто грешный может только один Бог. «…Бог есть судия: одного унижает, а другого возносит…» (Пс 74:8). Апостол Павел пишет римлянам: «Кто ты, осуждающий чужого раба? Перед своим Господом стоит он или падает. И будет восставлен, ибо силен Бог восставить его» (Рим 14:4).

Человек не имеет права судить, в том числе еще и потому, что не знает всех обстоятельств жизни другого человека. Вот еще слова Иоанна Златоуста: ««Или как этот мытарь». Но какие деяния мытаря тебе известны? Занимается ли он разбоем? Присваивает ли себе чужие труды? Похищает ли чужое? Жнет, где не сеял? Собирает, где не терял? Ставит сети путникам? Ничего подобного ты, фарисей, за ним не наблюдал…» Этот список можно продолжить: известно ли тебе, фарисей, какое детство было у мытаря, голодное или сытое, был ли он сирота или нет, какая у него сейчас семья, много ли у него детей на попечении? А известно ли тебе кто его родители, получал ли он от них ласку и любовь или же побои и ругань, где он жил, в какой среде общался? Все это известно одному Богу. И более того, Богу известно, что у человека на душе: «Я смотрю не так, как смотрит человек; ибо человек смотрит на лицо, а Господь смотрит на сердце» (1 Цар 16:7).

Фарисей не знал всего этого, но тем не менее изрек суд над мытарем. «…когда он обратился к мытарю и сказал: «или якоже сей мытарь», тогда он подвергся осуждению, ибо он осудил самое лицо, самое расположение души его и, кратко сказать, всю жизнь его», - пишет преподобный авва Дорофей. Поставив себя на место судии, фарисей восхитил себе Божие достоинство, Божие право, а это есть едва ли не самый большой грех. «А грех осуждения столько тяжелее всякого другого греха, что Сам Христос сказал: «лицемере, изми первее бревно из очесе твоего, и тогда прозриши изъяти сучец из очесе брата твоего» (Лк. 6:42), и грех ближнего уподобил сучку, а осуждение — бревну. Так-то тяжело осуждение, превосходящее всякий грех» (авва Дорофей).

Единственный суд, который может произнести человек – это суд над самим собой. И если такой суд будет честным, то ничего кроме осуждения не выйдет. «…я, прах и пепел…» (Быт 18:27), - сказал о себе святой праотец Авраам. «Я же червь, а не человек…» (Пс 21:7), - святой псалмопевец Давид. «Христос Иисус пришел в мир спасти грешников, из которых я первый» (1 Тим 1:15), - написал о себе апостол Павел.

И только осудив себя самого (а не оправдав, пусть и с благодарением Богу) можно воззвать как мытарь: «Боже! будь милостив ко мне, грешнику!»

Читайте также