«А вам я запрещаю говорить властью епископа»…
27 ноября / 10 декабря Церковь отмечает память священномученика Николая (Добронравова), архиепископа Владимирского и Суздальского.
Будущий святитель (в миру Николай Павлович Добронравов) родился в 1861 году в селе Игнатовка Московской губернии в семье священника. Окончил Московскую семинарию и академию, преподавал Священное Писание в Вифанской Духовной семинарии. После женитьбы был рукоположен и определен на службу в храм Александровского военного училища в Москве и служил в нем до самого закрытия училища и храма при нем 1917 году.
Противостояние юнкеров и захват училища большевиками в ноябре 1917 года происходили на глазах отца Николая. Во время обстрела здания училища в его квартире нашли приют несколько семей офицеров. Под датой 2 ноября 1917 года священник записал в своем дневнике: «Страшный день сдачи большевикам».
Протоиерей Николай принимал участие в похоронах юнкеров и офицеров, погибших во время беспорядков в Москве в 1917 году.
После военного переворота 1917 года был одним из активных участников Предсоборного совета и членом Поместного собора Православной русской церкви 1917—1918 годов.
В 1918 году назначен настоятелем храма Всех Святых на Варварской площади. 19 августа 1918 года сотрудники ЧК пришли к дверям храма, где служил священник и потребовали от отца Николая, чтобы он выдал им ключи. Тот вежливо ответил, что при обыске храма необходимо присутствие председателя приходского совета. После такого ответа отца Николая немедленно арестовали и отвезли в тюрьму ЧК на Лубянке.
В заключении комиссара Станислава Реденса, доставившего отца Николая на Лубянку, говорилось:
«Из допроса гражданина Добронравова я вынес впечатление, что он принимал участие в политической жизни… хотя у меня нет материалов, дабы установить его роль в событиях июля 1917 года, а также в октябрьской революции; из всего же видно, что это вредный для революции «тип», который, будучи на свободе, наверняка спокойно сидеть не будет. Поэтому предлагаю отправить его в концентрационный лагерь.»
Однако, его предложение поддержано не было. Батюшку содержали в Бутырской тюрьме. Не найдя никаких оснований для его заключения, в апреле 1919 года чекисты были вынуждены отпустить отца Николая.
В начале 1921 года назначен настоятелем Крутицкого Успенского собора. К этому времени батюшка овдовел, был пострижен в монашество и хиротонисан в епископа Звенигородского, викария Московской епархии.
В 1922 году были арестованы многие архиереи из числа тех, кто не согласился поддержать обновленцев, среди них был и епископ Николай. Власти приговорили его к одному году ссылки в Зырянский край.
По возвращении в Москву он был возведен в сан архиепископа. Владыка стал одним из ближайших сподвижников Патриарха Тихона, оказывая ему помощь в защите Церкви от натиска обновленцев.
В 1924 году был назначен архиепископом Владимирским. После кончины Патриарха Тихона владыка стал одним из ближайших помощников Местоблюстителя Патриаршего престола митрополита Петра, который выражал ему свое полное доверие.
К этому времени у большевиков созрел общий план разгрома Церкви. ОГПУ в ноябре 1925 года арестовывает одиннадцать архиереев из числа ближайших сподвижников митрополита Петра и среди них — архиепископа Николая.
Священник Сергей Сидоров, арестованный по тому же делу, вспоминал впоследствии:
«Помню серую мглу сумерек… хриплый крик Тучкова и нечленораздельный возглас… следователя, который все время целился поверх моей головы в окно маленьким браунингом. Вызванный для очной ставки из камеры архиепископ Николай вошел, взгляну на меня и остановил внимательный взгляд на следователе… Встав со стула, следователь разразился такими воплями, что звякнули стекла дверей и окон. Владыка Николай властно прервал его: “Выпейте валерьянки и успокойтесь. Я не понимаю звериного рычания и буду отвечать вам тогда, когда вы будете говорить по-человечески. И спрячьте вашу игрушку” … Следователь спрятал револьвер и вежливо стал спрашивать владыку…»
Позже отцу Сергию стали известны подробности пребывания владыки на Лубянке. Ужасные издевательства, сидение в подвале тюрьмы, постоянные ночные допросы владыка переносил со стоической выдержкой. Но, особенно благодарен священник был за участие владыки в его собственной судьбе.
«У меня было двадцать три допроса, всю ночь под 9 января я был почти под непрерывным допросом. Утомленный и нравственно, и физически, я готов был сдаться на требование следователей, готов был наклеветать на себя и на друзей.
Пробило четыре часа утра, когда меня вызвали к следователю. Его допрос вертелся на одном месте, он обычно требовал выдать людей, непричастных к нашему делу. Привели и архиепископа Николая.
“Я требую, — сказал владыка, — чтобы вы оставили в покое Сидорова. Я его знаю, как нервнобольного человека, а вам, — обратился он ко мне, — я запрещаю говорить что бы то ни было следователю властью епископа”.
Меня увели в коридор, а за собой я слышал неистовую ругань чекиста. Вряд ли эти мои строки будут прочтены… но, если… близкие прочтут их, пусть они склонятся перед дивным ликом архиепископа Николая, некогда в застенках ГПУ избавившего меня от самого большого несчастья — от выдачи друзей врагам веры и Церкви».
В 1926 года ОГПУ приговорило архиепископа Николая к трем годам ссылки в Сибирь. После окончания срока владыка поселился в Москве.
Во время гонений 1937 года власти ставили своей задачей тотальное уничтожение священнослужителей. 27 ноября сотрудники НКВД в очередной раз арестовали владыку, выдвинув против него новые клеветнические обвинения.
Архиепископ Николай (Добронравов) был расстрелян 10 декабря 1937 года, за пять дней до того, как ему должно было исполниться семьдесят шесть лет, и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.
В августе 2000 года на Юбилейном соборе Русской Православной Церкви архиепископ Николай (Добронравов) причислен к лику святых новомучеников и исповедников Русских.
По материалам издания «Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века, составленные игуменом Дамаскиным (Орловским). Январь–Июнь». Тверь, 2005–2008.
