Новый год на кладбище: картина-пророчество о нашей жизни
Вместо оливье – холод могильных плит. История одной картины 1984 года, которая стала пугающим зеркалом нашей реальности и иконой сегодняшнего дня.
Это публикация об одной картине. На ней изображена женщина, которая не боится тишины. Женщина, которая не боится смотреть туда, куда другие не хотят поворачивать даже голову. Которая каждую новогоднюю ночь проводит не в теплой квартире у накрытого стола, а на темном и холодном кладбище среди могил в полном одиночестве. Эту женщину изобразил на своей картине Сергей Андрияка. Картина так и называется – «Новогодняя ночь». Написана она была еще в далеком 1984 году.
На ней изображена реальная женщина, и за ней стоит правдивая история. Женщина осталась одна на всем белом свете. Ее дочь умерла, дом опустел. И теперь каждый новый год она покупает небольшую елку и идет на кладбище, чтобы встретить там праздник со своей покойной дочерью.
Иллюзия бессмертия
А теперь попробуйте представить себя на месте этой женщины. Все, что связывает вас с земным миром, ушло в мир иной. Единственный ребенок лежит в могиле. Почувствуйте холод снега и жар свечи на ладони. Посмотрите отсюда, с кладбища, на далекий город, на свою обычную жизнь.
Каким мелочным кажется все с этого ракурса. Все наши обиды, погоня за деньгами, наши «важные» житейские планы. Здесь остается только одно: Свет, который ты держишь в руках, и любовь, которую ты хранишь в сердце. В этой холодной синеве снега больше тепла, чем во всем горящем городе на горизонте.
Мы привыкли думать, что жизнь – это там, где огни и движение. А смерть – здесь, среди крестов.
Но эта картина переворачивает перспективу.
Там, в домах – иллюзия бессмертия, забвение того, что все конечно. Люди празднуют смену цифр календаря, стараясь не думать о вечности.
Здесь, у могилы – честная реальность. Здесь нет лжи. Здесь итог, к которому придут все те, кто сейчас смеется в далеких многоэтажках. Эта женщина мудрее всех философов. В новогоднюю ночь, когда мир опьянен иллюзией новизны, она смотрит в лицо вечности. Она знает цену времени.
Устрицы и воздушная тревога
Если бы я не переживал того, что тогда переживала эта женщина, я бы не стал об этом ни писать, ни говорить. Но эта картина для меня близка. Это икона того, что переживаю я и десятки тысяч людей рядом со мной. Все, что связывало нас с прошлой жизнью, забрала война.
У кого-то это был город детства, родительский дом, как у меня. А кто-то потерял не только дом, но и самых близких и родных людей. Я вижу перед собой горе и слезы вот таких же матерей, как эта женщина на картине. И вижу города по ту сторону кладбища.
Там едят деликатесы сытые и запивают дорогим вином откормленные «хозяева жизни». На самом деле мертва не дочь этой матери, а те люди, которые жуют устрицы у голубых экранов, любуясь аппетитными формами сексуальных певиц. Им безразлично наше горе. Да что там безразлично, оно их даже радует.
Но есть один важный момент. Жизнь есть там, где есть боль. Там, где боль превращается в статистику, где горе становится чужим, где живет холод бесчувствия, где «я» и «мое» дороже всего на свете, – там кладбище мертвецов.
Коллективный Пилат
А тем временем наши кладбища продолжают пополняться новыми убитыми детьми, льется рекой кровь невинных людей. Все это кровь Авеля, которая вопиет от земли на небо. И Бог слышит каждый наш стон.
Когда-то придет такое время, когда обыватели, аппетитно поедающие в эту новогоднюю ночь оливье и бутерброды, спросят у Бога: «Господи, когда мы видели Тебя страдающим?», и Он ответит: «Когда вы ели досыта и купались в брызгах шампанского, не замечая страданий других людей. Когда вы предпочитали перешагнуть через Меня, когда Я умирал перед вашими глазами».
На этой картине для меня не 1984, а Новый 2026 год.
Только вместо тишины там звучит сирена воздушной тревоги. И там сидит реальная женщина, у которой разбомбили дом и убили единственного ребенка. Ей уже некуда больше идти, как только к могиле. Ей не о чем больше мечтать, как только о том, чтобы побыстрее оказаться на этом кладбище рядом с дочерью.
Черные дыры в душах
А теперь посмотрите на огни города вдали. Это мир, который продолжает жить так, как будто ничего не происходит. Там спорят, в каком смартфоне лучше камеры. Там планируют отпуска, смеются, целуются, там шопинг, неоновые огни, блеск, шарм, престиж, гламур. Там хорошо, тепло и безопасно.
Но этот свет теперь мне кажется зловещим. Это свет неведения и нежелания знать и сострадать.
Это коллективный Пилат, умывающий руки перед Распятием Христа. Снежно-темное кладбище с крестами – страна, в которой я живу. У нас действительно темно, потому что электричества нет по пятнадцать-семнадцать часов.
У нас все меньше домов и людей, а все больше могил и без вести пропавших. Эта картина – икона нашего сегодняшнего дня. Женщина, сидящая на снегу в новогоднюю ночь, – образ сотен матерей, потерявших детей. Пока мир жирует и празднует, внутри наших душ черные дыры, пробитые ракетами.
Но в той свече, которую держит мать в своих руках, есть надежда. Надежда на то, что это не конец, и встреча с дочерью еще впереди.
Где твое сокровище?
«Пока в мире есть хотя бы один голодный человек, ты не имеешь права есть досыта», – сказал старец Симон Безкровный. Но это глобальное правило. Пока в мире льются материнские слезы, пока гибнут невинные люди, пока льется кровь и вместо радости и смеха звучит сирена и рвутся ракеты, ты не имеешь права жить так, как будто ничего не происходит.
Если ты, конечно, считаешь себя христианином. Ты не имеешь права на неприкасаемость личного счастья, когда вокруг столько несчастных людей. Потому что именно так и жил Христос.
Эта война снова и снова показала, что Евангелие – не добрая сказка, а жесткая правда.
А эта картина учит нас тому, что любовь сильнее смерти. Что настоящий праздник не за столом, а внутри человеческой души. Мир сегодня разделился на тех, кто «покупает волов», пытаясь сохранить комфорт любой ценой, и тех, кто принудил себя войти в горе других людей. Последних ничтожно мало, но они есть. Это то самое малое стадо.
И еще то, что очень важно. Бог сегодня плачет вместе с женщиной на кладбищенском снегу, а не смеется в теплых квартирах равнодушных. Картина задает зрителю неудобный вопрос: «Где твое сокровище в эту ночь?» Если бы завтра наступил конец света, где бы ты оказался? В чем бы тебя застал Христос? В пьяном угаре за столом или вот так – в тишине, с любовью и свечой в руках?
