Томос глазами волынян: объединение – только после покаяния раскольников
Что думают те, для кого «стараются» Президент и его команда в получении Томоса? СПЖ опросил обычных прихожан храмов УПЦ. Сегодня это Волынь.
СПЖ продолжает знакомить читателей с мнением прихожан Украинской Православной Церкви по вопросу инициативы Петра Порошенко о создании новой церковной структуры. Украинская автокефалия уже несколько месяцев остается топовой темой в СМИ. Свои мысли высказывают политики, иерархи, ведущие ток-шоу, разного рода эксперты. Но вот парадокс – практически все они к Церкви не имеют никакого отношения: в лучшем случае это «захожане», а чаще о Томосе говорят мусульмане, униаты и атеисты.
Но редко у кого возникает вопрос: а как относится к Томосу простой церковный народ? Что думают те, для которых, собственно, «старается» президент Украины и его команда? Мы решили устроить ряд опросов среди обычных прихожан храмов УПЦ в разных регионах Украины. Сегодня предлагаем вам мнение верующих Волыни. Всем им было предложено ответить на один вопрос:
«Как Вы относитесь к перспективе создания в Украине новой единой церкви из структур УПЦ КП и УАПЦ, которых Константинопольский патриархат назвал каноничными, и видите ли для себя возможным вариант перехода туда?»
Луцк, кафедральный собор Всех Святых Земли Волынской
Светлана, прихожанка кафедрального собора:
Что касается единой Церкви – ну как они покаются, тогда и будет единая. Нашей Церкви православной – две тысячи лет, а их сколько? И я, и мои дети с малых лет ходили в храм, в православный, где служат на церковно-славянском. Сегодня мой сын – военный, придерживается православной веры. А мою маму когда-то при советской власти вызывал в школу наш директор выяснять, почему она приводила меня на службу. Мы жили в Колках, церковь была тогда закрыта, и мы ходили в соседнее село, где совершались службы. Я помню, как в Луцке после раскола в 1992 году у нас остался только один Свято-Покровский храм, и то он был опечатан, мы молились на улице возле него. И мы все это пережили: и коммунистов, и раскол, так переживем и то, что делается сейчас. А как создавать украинскую Церковь? Да по канонам, так должно быть.
Евгения, прихожанка кафедрального собора:
Наша семья в свое время отдала значительную сумму для того, чтобы сейчас здесь строился храм. Недавно в городе отдельные маргинальные личности говорили о том, что нужно «захватить московский собор», при том, что он еще недостроен, вообще непонятно, зачем им это. Просто лишний раз взбудоражить людей? Я это воспринимаю как покушение на свою собственность, ведь в кладке собора заложены наши семейные ресурсы. Теперь, судя по всему, нас хотят «объединить» с людьми, которые такое себе позволяют по отношению к чужому имуществу. Не вижу никаких перспектив, с такими людьми невозможно вести какие-либо переговоры или иметь общие дела.
Луцк, храм иконы Божьей Матери «Всех скорбящих радость»
Елена, прихожанка общины в честь иконы Божьей Матери «Всех скорбящих радость»:
Я уже около десяти лет посещаю часовню УПЦ, которая действует при медицинском учреждении в Луцке, и привыкла ходить именно сюда, слышать службу на церковно-славянском языке. У нас на работе тоже есть часовня, Киевского патриархата, я иногда вижу в здании их настоятеля, он производит приятное впечатление. Но никаких изменений в церковной жизни я не хочу. Если что-то изменится в Церкви и это отразится на нашей общине, просто перестану ходить. Я не понимаю, зачем нужно насильно что-то менять. Они хотят вести свою службу на украинском, пусть ведут, пусть идут своей дорогой и строят свое – это просто и логично, а нас оставят в покое.
Угринов Волынской области, Крестовоздвиженский храм
Светлана, прихожанка Свято-Крестовоздвиженской общины УПЦ:
Объединение – это просто смешно. Не может быть никакого объединения с раскольниками, и Церковь не признает Томос, и даже я, грешная, своим малым умом не могу его признать, то, как это делается. Должно быть покаяние, без него человека, отлученного от Церкви, не могут допустить даже ко Причастию. Я не хочу ни русской церкви, ни украинской, ни польской, ни немецкой, какие еще могут придумать, я хочу Церкви Христовой, той, к которой я пришла в сорок лет и привела своих детей. Если они нарушили хоть малость, они уже отошли от Нее, и я это понимаю, даже такой грешный человек, как я, имеющий хоть чуточку веры. Речи быть не может о Томосе для раскольника, который 25 лет терроризирует Украину, который увел от Церкви за собой миллионы людей, о каком объединении речь? Я читаю Евангелие, у меня есть свой духовник, который открыл путь к Церкви мне, моему ребенку. Так пусть делают что хотят, что обещают, пусть распинают, пускай угрожают нам. Пока я жива, я знаю, и знают мои дети, что я не пойду к ним, и меня после смерти не внесут к ним, пусть буду отпета под небом Господним, но не буду иметь с ними дела, чтобы после земной жизни быть с Господом.
Маневицкий округ Волынской епархии УПЦ
Отец Тарасий, благочинный Маневицкого округа Волынской епархии УПЦ, душпастырь заключенных:
В своих проповедях в храме я всегда говорю, что нет большей радости для Всевышнего, чем видеть, как возвращаются к Христу заблудшие души. Именно так должно выглядеть исцеление раскола. Потому истинно верующие люди всегда стремятся к объединению вокруг Спасителя, однако мы хотели бы видеть, как это произойдет законным, каноническим путем. Что касается нашей душпастырской работы, то наше благочиние окормляет достаточно специфический участок – узников, отбывающих свои сроки в местах заключения, расположенных на нашей территории. Так сюда никто из других конфессий и не стремится. На моей памяти был только один случай, около десяти лет назад, когда в нашу часовню в колонии прибыл греко-католический служитель из Ковеля, и то он был лишь однажды, так как не нашел своей паствы: сюда не попадают осужденные жители регионов, в которых активно действует его конфессия – в основном здесь находятся уроженцы Востока. Кроме того, в нашем крае мало представлен и Киевский патриархат. Если у них на район только четыре общины, а у нас лишь в благочинии – а это половина района – почти тридцать храмов, то понятно, что нам проще собрать и привезти в колонию на Пасху передачу от верующих, чем им.
Луцк, Свято-Покровский храм
Галина, прихожанка Свято-Покровского кафедрального храма:
Когда мы в 1991 году переехали в Луцк, то еще некоторое время посещали Свято-Троицкий собор. А потом его захватили несчастные, одураченные люди, с помощью которых филаретовцы отбили центральный городской храм. С тех пор ноги нашей там не было. Сначала ходили в Покровку, в последние годы посещаем также и строящийся вместо захваченного собор Всех Святых. Все было спокойно и тихо, пока не возобновились атаки на Церковь. Последнее время только ужасаемся тому, что делает Константинополь. После всего случившегося не может быть объединения с теми, кто нас оскорблял и забирал наши храмы, если они сами не осознают всего, что случилось, что они делали. А так получается, что они пытаются взять красивый фантик от Стамбула и завернуться в него, но их сущность не изменится от этого.
Печихвосты Волынской области, Свято-Введенский храм
Екатерина, прихожанка Свято-Введенской общины УПЦ села Печихвосты:
Мне непонятно, почему приходить к нам и «наводить порядок» должны какие-то иностранцы. Я не верю, что Томос что-то изменит: ни в общем в стране, ни у нас в селе. Все дело в людях. Нам нужно самим договариваться между собой и самим решать наши вопросы, в том числе проблему раскола. А то, что из какой-то чужой страны к нам пришли незнакомые, чужие нам люди, и сейчас проводят какие-то действия – это неправильно и это ничего не даст.
