400-летие восстановления иерархии: борьба православных за выживание
Как Православная Церковь выстояла вопреки гонениям со стороны униатов и польских властей.
В этом году Украинская Православная Церковь на официальном уровне празднует 400-летие восстановления православной иерархии. Еще весной в Киевской духовной академии планировали провести к этому событию конференцию, но карантин не позволил этого сделать. Давайте хотя бы вспомним, что произошло 400 лет назад.
Начать нужно с истории происхождения униатов.
В середине XVI века в Литве иезуиты развернули довольно активную работу. В Вильнюсе они организовали школу и монастырь, первым настоятелем которого стал довольно одиозный Петр Скарга. Он поддержал польского короля Стефана Батория в Ливонской войне против Руси. В это же время иезуитские служители стали капелланами польской армии и начали активно заниматься прозелитизмом.
Эта ситуация сильно импонировала папе, и после неудачных попыток открытого окатоличивания славянских православных народов вопрос начали решать в форме унии. Иезуиты со свойственной им ревностью включились в пропагандистскую работу по дискредитации православного духовенства, а на Киевскую кафедру под давлением польских королей возводили, мягко говоря, личности малоприятные.
После низложения в 1589 году развратника-митрополита Онисифора Петровича Девочки Константинопольский патриарх Иеремия возвел на Киевский престол Михаила Рогозу, обладавшего весьма сомнительной репутацией. Понимая, что Рогоза может натворить неприятностей, патриарх, для присмотра, вопреки канонам, параллельно поставил еще и своего местоблюстителя Кирилла Терлецкого. Но и здесь Иеремия допустил ошибку, т.к. Терлецкий мало того, что был епископом, любившим хорошенько погулять, но также вместе с Рогозой был сторонником проводимой Римом униатской политики, приобретшей к концу XVI века широкий размах.
После неудачных попыток открытого окатоличивания славянских православных народов вопрос начали решать в форме унии.
Интересно, что тот же патриарх Иеремия в том же 1589 году возвел митрополита Московского Иова в патриаршее достоинство. Но при всем положительном значении это событие лишь подстегнуло польского короля Сигизмунда III к более активному и агрессивному окатоличиванию подчиненного ему православного народа.
В результате ряда событий 12 июня 1595 года состоялся первый Брестский Собор, на котором Терлецкий и присоединившийся к нему епископ Владимирский и Брестский Ипатий Поцей составили письмо к папе Клименту VIII с просьбой присоединить их к Католической церкви. Через пять месяцев в Ватикане, в торжественной обстановке, состоялось завершение унии, и эти два предателя Православной веры присягнули на верность «папской туфле». После некоторых колебаний к ним присоединяется и Рогоза.
Несмотря на действия изменников, основной отпор унии поднялся с низов – от простого народа и рядовых священников. На их строну стали епископ Львовский Гедеон (Балабан) и митрополит Исаия Копинский. Большая часть православной шляхты подали протест королю Сигизмунду против унии, но тот решил довести дело до конца, в результате чего в Бресте созвали специальный Собор. Рогоза объявил о начале его работы 8 октября 1596 года, но реально епископы-униаты и их католические друзья съехались на два дня раньше, дабы по прибытии своих противников поставить их перед свершившимся фактом.
В итоге митрополит Михаил Рогоза предал всех верных Православной Церкви проклятию, отлучил, а духовенство «лишил» сана. Киевская митрополичья кафедра оказалась обезглавленной.
Такое положение дел сохранялось вплоть до 1620 года, когда в средине Великого поста в Киев прибыл Иерусалимский патриарх Феофан III. Политическое положение Польши на тот момент было весьма сложным. Внутри государства неистовствовали униаты, что вызывало сильные волнения со стороны притесняемых православных русских и литовцев, да еще и поддерживаемых казаками. А извне угрожали войной Россия, Швеция и Турция, тягаться с которыми поляки не могли.
Исходя из сложившейся ситуации православные, в особенности Виленское Свято-Духовское братство, сочли приезд патриарха Феофана удобным моментом для восстановления иерархии.
Несмотря на действия изменников, основной отпор унии поднялся с низов – от простого народа и рядовых священников.
В мае 1620 года должны были открыться заседания чрезвычайного польского сейма. Представители Виленского братства, заручившись поддержкой казаков, начали продвигать идею, чтобы на сейме положительно решили вопрос в пользу свободы православного исповедания веры и восстановления иерархии. С этими предложениями к королю Сигизмунду прибыли послы из православных областей Польши. Когда тот узнал, чего они хотят, произнес свою знаменитую фразу: «Скорее я лишусь короны, чем дам вам иерархию».
Наконец начались заседания сейма. Слово взял королевский секретарь и западнорусский духовный писатель Лаврентий Древинский. Он произнес довольно эмоциональную речь о бедствиях православных народов и закончил ее резкими угрозами. Когда эти угрозы повторили послы гетмана Конашевича-Сагайдачного, Сигизмунду пришлось переменить свою риторику, отказаться от произнесенных им ранее слов и позволить патриарху Феофану рукоположить иерархов.
Естественно, что православные поспешили с избранием новых епископов. Митрополитом Киевским поставили благочестивого Иова (Борецкого), архиепископом Полоцким – Мелетия (Смотрицкого), епископом Владимирским – Иосифа (Курцевича), епископом Луцким – Исаакия (Борисковича), епископом Перемышльским – Исайю (Копинского), епископом Холмским – Паисия (Ипполитовича) и епископом Пинским – Авраамия (Стагонского).
Патриарх Феофан разослал еще и послания православным монастырям и городам, где хвалил народ за стойкость в исповедании веры, а также облегчил совесть казаков за то, что они вместе с польским королевичем Владиславом ходили войной на единоверную Москву.
Уезжая и прощаясь с Западнорусскими землями, патриарх написал увещательную грамоту, в которой призывал благословение Божие на православный народ, и провозглашал анафему на ушедших в унию епископов, священство и мирян, как живых, так и мертвых.
Интересно, что он, в случае смерти митрополита Киевского, повелел тот час же избирать нового, без согласования с патриархом Константинопольским, в виду трудностей сношения с ним, а также тяжести положения православных в Польше.
Суммарно патриарх Феофан пробыл в Западнорусском крае 10 месяцев и с почетом, в сопровождении казацкой охраны, уехал за пределы Речи Посполитой.
Описанные события сильно ударили по позициям униатов, надеявшихся в скорейшем времени уничтожить Православие на территории Польши и Литвы. Униатский «митрополит» Иосиф Рутский, крайне ненавидевший православных, «накапал» Сигизмунду, что патриарх Феофан – не патриарх вовсе, а самозванец и турецкий шпион, а поставленные им епископы – возмутители народа.
Патриарх Феофан разослал послания православным монастырям и городам, где хвалил народ за стойкость в исповедании веры, а также облегчил совесть казаков за то, что они вместе с польским королевичем Владиславом ходили войной на единоверную Москву.
Уже в феврале 1621 года король приказал схватить всех православных епископов и в марте издал универсал, повелевающий «верным подданным разведывать, где находятся эти подозрительные люди (признавшие иерархию), хватать их вместе с товарищами как шпионов и возмутителей республики, заключать в темницы и по мере вины наказывать в урок всем шпионам и изменникам Речи Посполитой».
Великий пост 1621 года для православных Польши и Литвы стал трагичным. Их арестовывали, сажали в тюрьмы, пытали. Как и следовало ожидать, сильно пострадало Виленское братство. Один из его членов тогда писал: «Столь сильный открылся вдруг пожар, такой бурный зашумел вихрь, такая страшная засвирепствовала буря в Вильне, как будто перед днем Страшного Суда Господня. Отцов разлучали с детьми, жен с мужьями, везде по домам, на улицах, на рынке только слышно было: "Изменники! Изменники! Русь нечестивая!» Преследования православных до крайности были жестоки и невыносимы».
Борьба православных за свои права продолжалась еще более 10 лет, вплоть до смерти короля Сигизмунда, который никак не хотел идти на уступки и все время содействовал униатам в их бесчинствах, но это уже отдельная большая история. Самое главное, что поставленная патриархом Феофаном иерархия больше уже не прерывалась.
